ПРОЛОГ
Что это за писк? Что происходит? Нужно открыть глаза… какие тяжелые веки… Что это? Белая комната, я лежу в кровати, а вокруг какие-то приборы. Я шевелю рукой, и справа снова что-то пищит. В комнату входит женщина в белом халате и заботливо склоняется надо мной.
- Как вы себя чувствуете?
- Я,.. – голос хриплый и чужой. – Где я?
- В больнице Святого Марка. Мистер Уайт, как вы себя чувствуете?
- Странно. Кто это?
- О ком вы спрашиваете?
- Кто «мистер Уайт»?
- Это ваше имя. Мистер Уайт – это вы. Вы не помните, как вас зовут?
- Нет.
- Что последнее вы помните?
Я пытаюсь вызвать воспоминания, но ничего не нахожу. Хватаюсь за края койки, потому что голова внезапно кружится - на месте моей памяти зияет пропасть. В голове абсолютно пусто.
- Я... ничего не помню. Что происходит?! Зачем я здесь?!! Кто я такой?!!
Мне страшно – буквально до паники – и я пытаюсь освободиться от проводов и трубок, опутывающих меня. Справа пронзительный писк; и в комнату вбегают двое в белых халатах. Мужчина хватает меня за руки, а женщина, та, что вошла первой, вкалывает мне что-то в бедро. Еще пару мгновений я борюсь, но накатывает слабость, и, собрав последние силы, я могу лишь спросить:
- Как меня зовут?
- Уильям Уайт.
Имя, кажется, знакомое, но я не успеваю обдумать это, потому что отключаюсь…

ГЛАВА 1
Следующий день. Сегодня меня перевели в психиатрическое отделение. Физически я здоров, но, по словам медиков, страдаю полной амнезией. Я не помню ничего, включая собственную личность. Странно, но даже имя чужое. Уильям… Что-то внутри меня реагирует на эти звуки, но никаких конкретных образов не возникает. В психиатрии у меня отдельная палата – чтобы никто не беспокоил. День прошел в ненужной суете вокруг моего перевода, и только вечером я могу наконец обдумать ситуацию. Медсестра сказала, что меня нашли без сознания в переулке рядом с клиникой. При мне были документы на имя Уильяма Уайта и банковская карта с 50 000 долларов на счете; больше никаких документов и личных вещей. Кроме этого медперсонал ничего не может сказать о моей личности. Как и я сам. Положение, по сути, безвыходное, но меня не охватит уныние – просто я думаю, что так будет сложнее разобраться в том, что же произошло. Интересно, мне не страшно именно потому, что я ничего не помню, или в моей жизни были ситуации похуже?
В новой палате я впервые смотрю на себя в зеркало. Бледное лицо, выступающие скулы. Черт, я что, голодал? Эти скулы так выделяются на лице, что другие мысли просто не приходят в голову. Голубые глаза, каштановые волосы. Что-то со мной не так. Какая-то дисгармония… Волосы! Они определено темнее, чем следует. Ладно, разберусь с этим завтра.
Приняв прописанные лекарства, я ложусь в постель. Не знаю почему, но беспокойные мысли сами собой отступают, и я проваливаюсь в сон. Насколько я знаю, это моя первая ночь без снотворного.

Неясные образы сменяют друг друга, приводя в смятение. Наконец, картинка становиться четкой, и я млею…

я стоял среди других в темном переулке, и на нас надвигались орды демонов. Я знал, кто я, и знал тех, кто стоял рядом, приготовившись к битве. Не было нужды произносить их имена, все они были знакомы и сражались вместе со мной не в первый раз. Да на разговоры и не было времени – демоны наступали. Я бился как зверь. Я не дрался, а выводил узор, мечом завершая рисунок смерти. И с каждым новым движением становилось на одного врага меньше, однако они все прибывали. Странно, что не было усталости. Я поднял голову, и на мгновение замер: из глубины переулка надвигался дракон
- Этот – мой! – Брюнет справа решительно выступил вперед.
- Удачи, Персик! – я действительно желал ему победы. Этот мужчина чем-то напоминал мне родителей: его я тоже любил и ненавидел одновременно. Я снова ринулся в бой: прямо на меня надвигался уродливый монстр, но в ответ на его устрашающий оскал я только рассмеялся и бросился вперед. Я занес меч для удара, и…[/i]
… проснулся. Я задыхаюсь: пыл битвы все еще гонит адреналин в мою кровь, а рука застыла на излете, словно грозит невидимым мечом. Черт! Что это было?! Сон? Таких реальных снов не бывает! Воспоминание? Но как это могло быть реальностью? Демонов не существует. Это я знаю так же точно, как и то, что солнце встает на востоке, вода – мокрая, а зимой идет снег. И этот брюнет… «Персик». Я что, гей? Кто еще в здравом уме станет называть другого мужчину «Персиком»? Боже, как все странно! Нужно записать этот сон, уж очень он необычен. Может, это что-то значит.

За несколько дней подобных записей набралось на хорошую фантастическую повесть. Все мои сны необычайно реалистичны, но мало напоминают действительность: в них господствуют демоны и вампиры, хотя во сне я не считаю это странным. Почти все время я с кем-то дерусь; чаще всего, почему-то, с людьми. Я видел множество разных созданий – друзей, врагов – но ни одно из них не обратилось ко мне по имени. Доктор, который занимается моим лечением, говорит, что это игры подсознания: оно создает различных демонов, чтобы выразить страх перед неизвестностью. Он посоветовал записывать сны, но об этом я догадался и без него. Больница начинает меня доставать.

- Мистер Уайт, сегодня мы проведем необычное занятие. Поиграем в ассоциации: я буду называть слова, а вы говорите первое, что вам при этом придет на ум. Начнем? Солнце?
- Смерть.
- Небо?
- Звезды.
- Жизнь?
- Кровь.
- Свет?
- Баффи. Что такое баффи?
- Не отвлекайтесь, пожалуйста, мы обсудим результаты позже. Продолжим. Огонь?
- Ангел.
- Страна?
- Англия.
- Отлично, на этом закончим. Вы можете объяснить ваши ассоциации?
Я задумываюсь лишь на мгновенье. Какого черта, кто из нас психиатр?!
- Если вы скажете, что это значит, что я фанат Шекспира, я вас ударю!
- Мистер Уайт, успокойтесь. Почему вы подумали о Шекспире?
- Смерть, звезды, кровь, Англия – что еще мне могло прийти в голову?!
- Вы можете сказать мне, что значит «баффи»?
- Нет.
- Определенно, это имя. Если только вы не употребили какое-то слово на другом языке.
Этот гад усмехнулся, и я не выдерживаю и говорю ему все, что думаю о его методах лечения вообще и этом гребенном тесте в частности. Вот только говорю я это по-немецки. Я понимаю, что произношу слова на другом языке, когда его глаза становятся размером с блюдца из чайного сервиза моей матери. Стоп! Чайный сервиз?!!
- Сервиз! У моей матери был чайный сервиз! Такой изящный с дурацкими розочками. Им пользовались, когда к ней в гости приходили дамы из высшего света. Однажды я сломал веер одной из них – самой заносчивой, - я говорю, боясь остановиться. Слова льются сплошным потоком, стоит только открыть рот. И с каждым произнесенным мною словом темнота на месте памяти немного отступает, являя мне маленькую деталь. Каждая крошка воспоминаний бесценна, потому что с каждым кусочком головоломки я возвращаюсь. Уходит тупое безразличие, сковавшее меня в эти дни. Я больше не никто – я становлюсь собой.
Я очнулся, только когда мой рассказ стал отчетливо напоминать исторический роман. Я закрываю рот и только теперь замечаю, что глаза моего доктора больше не расширены от удивления - сочувственно-понимающий взгляд превратил их почти в щелочки. Что? Я только что сказал, что мое детство проходило в 18 веке?! Нужно что-то срочно придумать, иначе меня упекут в психушку до конца моих дней.
- Неплохо получилось, да? – ухмыляюсь. - Оказывается, у меня талант рассказчика! Вчера мне не спалось, взял у медсестры книжку, какой-то романчик. Как вам история? Реалистично вышло, правда?
Доктор пару секунд смотрит с подозрением, но я стараюсь излучать простодушную радость, и он расслабляется. А я возвращаюсь в палату и в шоке опускаюсь на кровать. Какого черта только что произошло?! Я точно что-то вспомнил. Но сам понимаю, что мое место в смирительной рубашке, если я считаю это правдой. Я подхожу к зеркалу и внимательно смотрю на себя. Сколько мне лет? 20? 30? Скорее что-то между, а это значит, что детство мое прошло в 80-е годы 20 века, и все эти дамы, сервизы и веера – полная чушь. Но это мои первые воспоминания!
Завтра я уйду из больницы.

ГЛАВА 2

На оставшиеся от оплаты больничных услуг деньги я снимаю квартиру: уютные апартаменты на втором этаже с огромным окном в гостиной. У меня нет вещей, а значит, не придется долго заниматься обустройством на новом месте. Я вновь пытаюсь понять, кем же я был до того, как пришел в себя неделю назад. Клерком? Писателем? Безработным? В больнице мне вернули одежду, которая была на мне, когда меня нашли: рубашка, жилет и брюки, выполненные в классическом стиле. Одежда явно моего размера, сидит как влитая, но что-то в ней меня не удовлетворяет. Поскольку денег на карте еще достаточно, я отправляюсь за покупками. В отделе мужской одежды я решительно прохожу мимо стоек с классическими костюмами – мне хочется избавиться от ощущения чопорности, которое не отпускает с момента, когда на мне оказался мой нынешний наряд. Я подхожу к полке с джинсами и погружаюсь в раздумья: светлые слишком маркие, классические синие будут смотреться странно на моей фигуре – и я останавливаю свой выбор на черных. Теперь дело за рубашкой – после приглушенного серого, в котором я вынужден был ходить уже полдня, я беру одну красную и одну черную – почему-то последний цвет привлекает меня больше всего. Прихватив пару футболок (моего нового любимого цвета), я направляюсь к кассе. Приходится топать через весь зал, мимо стоек с верхней одеждой. Мой взгляд скользит по пальто, пиджакам, плащам, и я решаю, что пальто будет совсем не лишним. Отличный выбор: короткое черное пальто классического покроя хорошо сидит на мне. Прихватив еще одну вешалку, я иду к кассе.
Вернувшись, я занимаюсь своими волосами. По пути купил краску, и, изучив инструкцию, решил, что это должно быть не так уж сложно. Странно, но я знаю, что справлюсь, и мысль о парикмахерской уходит, мелькнув по краю сознания. Выждав положенное время, смываю краску и, торопливо промокнув волосы полотенцем, заглядываю в зеркало. Таким я никогда себя не видел – в этом я уверен абсолютно, но вместе с тем, чувствую, что теперь все на своих местах. Хм, а блондином быть не плохо, красотки наверняка оценят! Я усмехаюсь отражению и возвращаюсь в гостиную – ждать.
Я тороплю приход ночи, чтобы вновь окунуться в реалистичные сны. Кажется, я веду двойную жизнь: днем – обычный человек без прошлого и с неясным будущим, а ночью... я кто-то совершенно другой. И эта вторая личность мне знакома и близка, но абсолютно неуловима для понимания. Честно говоря, второй парень нравиться мне больше: его смелость, граничащая с безрассудством, впечатляет – но вряд ли я могу быть таким на самом деле. Максимум на что я сейчас способен – выкрасить волосы в белый. Наконец, закат солнца окрасил гостиную в глубокие розовые тона, и я наслаждаюсь сумерками в предвкушении ночной темноты.

Жертва убегала. Меня наполнял азарт охотника, настигающего добычу. Скучно было бы просто прокусить ей горло, мне хотелось поиграть. Я чувствовал ее страх, и это меня возбуждало. За топотом и ее прерывистым дыханием я слышал музыку ее крови, и это было прекрасно! В мелодию вливалось довольное урчание демона внутри меня, и эта симфония радовала меня все больше с каждой минутой. Пора было заканчивать игру, и я ускорился – в следующее мгновение девушка была у меня в руках.
- Пожалуйста, не надо! Оставьте меня. Нет.
Она уже не вырывалась, просто дрожала в моих объятьях. Я медленно приближал клыки к ее шее, и голос становился все тише. И только когда мне в горло ударил горячий фонтан, девушка закричала. Она всхлипывала и билась в агонии у меня в руках. Смерть внешне так похожа на удовольствие! Я делал жадные глотки, и кровь наполняла меня подобием жизни. Выпив все, я выпрямился, бросив обмякшее тело, сделал ненужный, но такой приятный, вдох и…

…проснулся. Да что же это такое, черт возьми?! Я в ужасе вскакиваю с кровати и застываю посреди спальни. Что за хрень?! Я все еще чувствую металлический привкус, кажется, живительная влага только что покинула мой рот и теперь уютно согревает желудок. Я… Я – вампир?! Не может быть! Я сегодня весь день находился под солнцем – и ничего. Я ем обычную пищу, и никого не убиваю! Я – человек, я…
Я прикладываю пальцы к шее – они дрожат, но определенно чувствуют биение пульса. Я – живой! Все это не реально! Все эти сны просто бред! К черту силу и ловкость, не хочу быть кровососом! Я… я… Почему сны такие реальные? Все это не может быть правдой. Я схожу с ума?
В это мгновение дверь слетает с петель, и безумие врывается в мою жизнь – на пороге стоит демон! Его голубая кожа слегка светится в темноте, а на вытянутой морде расплывается усмешка. Я замираю в шоке. Демон уверенным шагом медленно движется ко мне.
- Предатель, неужели ты думал, что можешь скрыться от нас? Никто из вас не уйдет от возмездия!
Я пытаюсь выдавить из себя какие-то слова, но не знаю, что сказать, а горло сжимается от ужаса, поэтому прорывается лишь невнятный звук.
- Ты усмехаешься?! – кажется, демон начинает злиться. – Не надейся на помощь Высших сил, теперь ты один!
- Высшие силы? – Я абсолютно не понимаю, о чем идет речь.
- Мы с ними договорились. А ты думаешь, как я получил такой отличный прикид?!
Он поглаживает лацкан из черной кожи, и у меня в голове пронеслась вспышка. Это мой плащ! Как этот урод смеет тереться своими грязными лапами о мой плащ?!! В груди появляется тугой комок злобы, а в ладони будто впиваются тысячи иголок. Я сжимаю кулаки и бросаюсь вперед.

К черту пальто, пусть их носит Персик! Я натягиваю плащ, и воспоминания накатывают нетерпеливыми волнами.
…я снял этот плащ с убитой истребительницы… другая истребительница стянула его с меня, и мы целовались… я накрыл плащом изломанное девичье тело, и слезы текли по моим щекам…
Баффи. Да, докторишка был прав, это имя. И это не ассоциация к слову «свет», это имя и есть свет! Теперь я стал собой. Покрыто темнотой еще многое, ко мне вернулись лишь крупицы, но я вспомнил главное. Я вспомнил Баффи. Нужно вернуться в Саннидейл, сказать ей, что я жив, что я стал человеком!

ГЛАВА 3
Я добираюсь до места к полудню. Пришлось покупать карту: я вспомнил место, но понятия не имел, как сюда добраться. Я останавливаю машину и выхожу на пыльную дорогу. Никакого указателя – вместо города передо мной простирается кратер. Тысячи тонн обвалившейся земли – вот и все, что я нахожу на месте моих воспоминаний. Я понятия не имею, что здесь случилось, и когда это произошло. Выбрался ли кто-то? Спаслась ли ОНА? Сердце сжимается в тугой комок, глаза горят от злых слез. Я не знаю, что делать: остальные воспоминание не привязаны к конкретным местам или людям. Где мне теперь искать себя?
Пнув колесо колымаги, на которой приехал, я опираюсь бедром о капот и закуриваю. Теперь торопиться некуда, я могу часами любоваться видом. Хотите увидеть постапокалиптический пейзаж? К черту бездарных мазил, приезжайте в Солнечную Долину! Я долго ругаюсь, кажется даже на нескольких языках. Третья сигарета превращается в окурок. Здесь ловить больше нечего.
Разворачиваюсь и вижу пыльный столб от приближавшегося автомобиля... Рядом тормозит шикарная тачка. Что за выпендрежник ездит на такой по проселку? В ответ на мои мысли из салона выходит высокий брюнет.
- Ангел, - мое горло само генерирует эти звуки совершенно без участия мозга, потому что я узнаю мужчину только после того, как звучит его имя. Он улыбается, так же как и я пораженный этой встречей. Потом его взгляд уходит в сторону, и брови сходятся на переносице.
- Ты помнишь, что здесь случилось?
- Нет, - я возвращаюсь в прежнюю позу и снова закуриваю. Очевидно, в организме уже избыток никотина, потому что дым ядовито-горький. Я бросаю сигарету, целясь в середину кратера. Она не долетает даже до края. Ангел подходит и повторяет мою позу.
- Когда ты вернулся?
- Неделю назад пришел в себя в больнице. Когда начал вспоминать, меня чуть не заперли в психушку. Пришлось срочно выписаться. А ты?
- Меня из больницы вытащил Уэсли. Он же помог вспомнить почти все. Но Баффи... Я сразу же помчался сюда.
- Она жива?
- Этого я тоже не помню. Нужно возвращаться к Уэсу, он расскажет, что произошло.
- Ангел.
- М?
- Как меня зовут? – Вопрос дался тяжело, но ответ был слишком важен.
Брюнет поворачивается и успокаивающим жестом кладет руку на мое плечо.
- Спайк. Тебя зовут Спайк.
Это имя не пустой звук. За каждой буквой этого имени тянутся воспоминание, которые сливаются, огненными лентами оплетая мой мозг. Я вспоминаю последний день, когда прозвучало мое старое имя – тогда Уильям превратился в Спайка. Я вспоминаю день, когда меня вновь назвали Уильямом – она сказала, что бросает меня. Но я чувствую, что на этом наша история не закончилась. У нее было продолжение, а если нет, значит будет. У меня появилась настоящая цель. Я нашел себя, теперь нужно найти смысл этой жизни – Баффи.

ГЛАВА 4
Мы входим в отель. Я бы решил, что это здание давно заброшено, но на стойке портье разложены какие-то бумаги, да и Ангел очень уверенно шагает по фойе. Я бы даже сказал: по-хозяйски.
- Что это за место?
- Здесь было наше агентство до того, как мы перебрались в «Вольфрам и Харт».
- «Вольфрам и Харт» - это та контора, где тебе выделили шикарную спальню? – Я слегка хмурюсь, припоминая. И почему из всей его фирмы я помню только спальню?
- Да. Контора зла. Я надеялся, что смогу что-то изменить, но, судя по всему, ничего не вышло. Хотя я не помню, чем закончилась последняя битва. Интересно, я убил дракона?
- Думаю, вмазал ты ему порядочно!
Мы с Ангелом синхронно усмехаемся, но тут из-за стойки выкатывает мужчина в инвалидном кресле, и моя улыбка увядает. Лицо хмурого очкарика мне знакомо, его зовут… зовут…
- Уэсли.
- Спайк. Тебя тоже вернули? Похоже, шаншу подействовало на всех душевных вампиров, оказавшихся поблизости от апокалипсиса.
- Что за «шаншу»?
- Это древнее пророчество. Уэс думал, что оно подействует только на одного, но, как видишь, мы оба здесь.
Я пожимаю плечами: какая разница, в чем причина - мы здесь, и это главное. Есть заботы поважнее.
- Ты знаешь, что случилось с Баффи?
- Знаю, - Уэсли сделал паузу, прежде чем продолжить. От этой заминки мне нехорошо. – Та битва в переулке: истребительницы пришли нам на помощь. Но, даже учитывая их, мы все равно отставали в численности. Демонов становилось все больше. Молодых истребительниц убили быстро, дольше всех держались Баффи и Фейт. Когда и Фейт погибла, нас осталось всего четверо.
Бывший наблюдатель поднимает на меня глаза. Черт, его взгляд мог бы прожечь во мне дыру! Я уже хочу, чтобы он замолчал. Внутри поднимается волна страха и боли, будто я знаю, чем закончится эта история. Но я все еще не помню, поэтому приходиться сжимать кулаки и слушать.
- Ситуация становилась все хуже с каждой минутой. Появился еще дракон, и ты решил, что не хочешь, чтобы Баффи погибла разорванная каким-нибудь демоном. Ты убил ее.
От последней фразы грудь сдавило. Я с силой сжимаю челюсти, чтобы только не слышать этот противный зубной перестук. Руки тоже дрожат. Этого не может быть! Я закрываю глаза, пытаясь отгородится от слов Уэсли, но вместо звука появляется картинка.

…мы были все в том же переулке. Земля была усеяна трупами: люди, демоны – все смешалось. Казалось, ад разверзся на земле. Ангел отбивался сразу от трех демонов. Я увидел, как Уэсли рухнул на колени, закричав от боли. Разрубив очередного демона, я посмотрел направо. Баффи. Израненная, с серым от усталости, ожесточенным лицом она исправно махала секирой, приумножая число трупов. И глядя на нее, я отчетливо понял – это конец. Больше уже ничего не будет. Никогда. Не будет битв, в которых я смогу драться с ней спиной к спине. Не будет патрулирования и привычного поддразнивания. Не будет яростного секса и нежной любви.
Все.
Это наш последний момент.
Я хотел сказать ей в последний раз, что люблю, но на это не было времени. Теперь у нас не было ничего, кроме этого переулка. Кроме выбора смерти. И я сделал выбор.
Ускорившись из последних сил, я очистил от демонов пространство вокруг себя и Баффи и повернулся к ней. Она подняла взгляд, и я увидел в нем ту же обреченность, понимание… и любовь. И понял, что сделал верный выбор. Я шагнул к ней и вонзил меч прямо в сердце истребительницы. Ее глаза широко распахнулись, легкая улыбка коснулась губ, и Баффи умерла...

- НЕТ!!!
Я падаю на колени, ноги отказываются меня держать. Грудь сдавливает от жуткой боли, а мозг просто взрывается, отказываясь верить. Я убил Баффи. Как? Разве я мог? Весь мир для меня заключался в одной этой женщине. Почему же я все еще жив, если сделал это?!
- Нет! Только не это! Лучше бы я попал в ад!
- Так и случилось.
Этот холодный голос вызывает удивление (я могу еще что-то чувствовать кроме этой всепоглощающей боли?!). Не пытаясь смахнуть слезы, заливающие лицо, я поднимаю голову. Ангел исчез, а вместо Уэсли в кресле сидит демон. Он усмехается.
- Это и есть твой персональный ад. Можно было заставить тебя бесконечно сражаться, но у тебя ведь есть душа – мы решили этим воспользоваться. Душевные муки, они, знаешь ли, намного сильнее телесных. Очень забавно наблюдать, как эта боль убивает тебя раз за разом.
Я разбит. Нет сил даже на злость.
- Это – не реальность?
- Для тебя – реальность. Для меня – просто иллюзии, которые я создаю.
- Но все эти дни… зачем было создавать все это?
- А куда торопиться? Впереди – вечность.
- А Баффи? Если это только для моих мук, значит она жива?
- На земле осталось совсем немного живых людей. Хотя тебя это уже не должно волновать.
- Что это значит? А как же битва?
- Вы проиграли.

ЭПИЛОГ

Что это за писк? Нужно открыть глаза… какие тяжелые веки… Белая комната, он лежит в кровати, а вокруг какие-то приборы. В комнату входит женщина в белом халате и заботливо склоняется над ним.
- Как вы себя чувствуете?
- Я,.. – голос был хриплым и чужим. – Где я?
- В больнице Святого Марка. Мистер Уайт, как вы себя чувствуете?
- Кто «мистер Уайт»?
- Это ваше имя. Мистер Уайт – это вы. Вы не помните, как вас зовут?
- Я... ничего не помню. Что происходит?! Зачем я здесь?!! Кто я такой?!!
Он забился на кровати, пытаясь освободиться от проводов и трубок. В комнату вбегают еще двое в белых халатах, и женщина, вошедшая первой, делает укол пациенту в бедро. Затем оборачивается к остальным, и ее губы растягивает демонская улыбка.