[/hide]


Мысли блуждали в голове, представая перед глазами смутными образами прошлого.
Призраками, они медленно передвигались по темному пустому подвалу, ударяясь о просыревшие стены, разбиваясь вдребезги друг о друга, и, не вызывая никаких эмоций, пропадали.
Это не казалось странным или неправильным. Может, просто усталость. Трудный месяц выдался, наверное. Да и век, стоит признаться, подкачал.
Когда-то это было ярко, в новинку, ощущалась остро, причиняло боль или возносило до небес. Сегодня, сейчас это просто лица, померкшие, едва различимые. Иногда так бывает. Оглядываясь назад, уже ничего не чувствуешь. Или еще… В любом случае, все становится пустым, неважным. Даже герои, казавшиеся давным-давно главными, отошли на задний план и потеряли свою значимость.
Он сам потерял свою значимость.
Кто он теперь? Уильям Кровавый, гроза Европы? Нет.
Герой, спасающий мир? Спайк посмотрел на мерцающую побрякушку в руке и горько усмехнулся. Вряд ли…
Знакомые шаги на лестнице. Мягко, но уверено они прогнали туман воспоминаний, рефлекторно вызвав волну грусти в душе. Дурная привычка, нужно будет избавиться.
Он встал неосознанно, минутная слабость…

Боль в последнее время стала перманентной. Физическая, моральная – грань давно стерлась. Просто боль. С ней учишься жить. Перестаешь обращать внимание. Люди думают, что это время, и оно так лечит. Глупцы!
Просто привычка.
Битва, последняя, решающая. Азарт нехороший, какой-то нездоровый. Слишком на грани, навзрыд. Но лучше так. Видеть цель, пусть иллюзорную. Иметь план, пусть провальный. Ощущать что-то помимо этой боли. Ноющей, жгучей. Он так устал…
Жизнь была переосмыслена заново, и казалось, даже сейчас, раскидывая все пребывающих тварей, надеясь на то, что Она будет жить и все закончится – не хорошо, а просто закончится, - он посмотрел на себя заново.
И это осознание, оно…
На долю секунды показалось, что давно уже мертвое сердце попыталось сделать удар. За спиной ощущалось что-то твердое, наверное, каменный свод:
- Вот дерьмо…
Странное чувство, сложно описать. Это… покой? Вот это и есть покой? Так просто? Вы что, шутите, это невозможно…
- Баффи…
Он услышал свое имя, где-то очень далеко. Боль вернулась, и она сжигала изнутри. Было похоже на птицу, которая по какой-то нелепой случайности оказалась заперта в его груди, и сейчас отчаянно пыталась вырваться. Усталость накрыла с головой, и стало уже все равно даже на эту боль.
Вот оно. То, чего он так жаждал, к чему стремился и хотел понять.
- Я чувствую ее…
- Что?
- Свою душу… Она правда там, обжигает…
Все вдруг стало таким медленным, неторопливым. Не так, как это бывает в замедленной съемке, а как-то иначе, без суеты.
Интересно, а от боли можно перегореть? Как перегорает лампочка, например…
Он знал, что сейчас случится. Больше понимал, чем чувствовал. Просто хотелось, чтобы Она ушла, не была больше здесь. А она все стояла и смотрела, и словно ждала чего-то.
- Ты должна уходить…
- Спайк!
Ну как объяснить ей? Я больше не хочу! Не могу так! Я устал… Уйди, просто уйди…
Вот сейчас все закончится. И эта бесконечная, сводящая с ума боль, и ее требовательный взгляд, и эти изводящие попытки любви. Глупость, бред, не хочу!
Нежные пальцы коснулись ладони, и переплетенные руки полыхнули огнем.
Взгляд скользнул по ее лицу, провожая дорожку из слез на запачканной щеке, и все вдруг встало на свои места.
Она никогда не ответит ему. Просто нет и все. А он так устал…
- Я люблю тебя.
- Нет, не любишь…

Огонь проникал в каждую клеточку, иссушая, отнимая последние силы. Он боролся так долго, видит Бог, так верил…Минутная слабость? Наверное.
Будет ли он жалеть? Конечно…