Баффи бежала не разбирая дороги, сшибая скамьи для прихожан и подставки для свечей и цветов. Слезы застилали глаза, из груди рвались рыдания.

Что она наделала? Зачем он это сделал? Как? Почему?
Выбежав из часовни, она рванула крест на своей шее и вышвырнула в кусты.
До конца дней ее будет преследовать запах горящей плоти и его образ, сломленный, обречённый, дымящийся на кресте.

А его сокрушительный монолог, доводящий до дрожи, она, будет помнить всегда.

Так она добежала до первой скамейки в парке, и рухнув на нее, зарыдала в голос. Раньше она не могла позволить себе плакать при нем, теперь все иначе.

Из-за него она, теперь слабела, из-за него, она больше не боялась плакать.
Не только потому, что доверяла, потому что он понимал ее.

То, что она видела под сводами часовни напугало ее, привело в ужас. Он привел ее в ужас, своим откровением, своим помутневшим рассудком из-за того, что его вновь обретенная душа, слишком много времени провела без хозяина.

Теперь он изменился, теперь он нуждается в ней, как тогда она нуждалась в его поддержке.
И их странные недоотношения должны выйти на новый уровень.
Больше никакой боли, разрушения и токсичности.

Да, поворотным рычагом стала попытка изнасилования, Спайк пытался причинить ей боль, пусть и не намеренно, но он напугал ее, и уехал…оставив со своими демонами.

В первые дни она злилась, а потом начала тосковать, ей не хватало его усмешки, сарказма и ворчания, если он шел за ней и старался не слушать ее гневные речи.
Ей не хватало чувства, что она нужна кому-то.

В доказательство того, что виновен, он принял решение уехать, стать прежним, доказать себе и миру, что способен на большее. Выходит что способен.

Сейчас, дрожа от слез и холода внезапно накрывшего ночной город. Баффи приняла решение вернуться, войти в часовню. Она должна быть смелой и сильной. Вытерев слезы и относительно успокоившись, девушка поднялась со скамейки.

Вернуться и помочь ему справиться с этой болью.
Показать, что она теперь всегда будет рядом. И нет, это по-прежнему не любовь, это… Сострадание, это понимание и доверие.
Но не жалость. Никакой жалости.

Хотя, увидев его на кресте, она впервые за долгое время не отрицала своих чувств, после признания Таре. Искра зародившаяся в глубине души, разливалась теплом. Но она все ещё металась и не верила, что способна на такое, по отношению к нему.

Если ради нее Спайк пошел на пытки, не известно какие, и что там случилось, разве теперь он монстр? Разве теперь он не мужчина, которого она очень редко признавала в нем. Которого использовала.
Глупая. Идиотка.
Как теперь смотреть ему в глаза?
Как теперь быть с ним?

Она не знала, что ждёт ее там снова.
Но досчитав до пяти, вдохнув и выдохнув, Баффи открыла дверь в темноту.

Целенаправленно она дошла до алтаря, и охнула. Крест все ещё дымился, а под ним, сгорбившись от боли сидел Спайк.

— Она ушла, она покинула меня. Больше не придет. Это ошибка, горит…все горит из-за нее. Замолчите, вы не имеете права.
Не любит. Монстр.

— Спайк. Ее голос надломился.

— Уходи. Это не может быть правдой. Вон из этого места. Это святое место!
Он почти рычал, из глаз ручьем текли слезы.

— Спайк. Пожалуйста…
Медленно, она подошла ближе и коснулась плеча. Он дернулся и развернулся к ней грудью.

— О господи, Спайк! Тебе нужна помощь! — Баффи вздрогнула и отшатнулась.
Ожог от креста прошел через линию плеч, ключиц, затронул руку от локтя до запястья. Из ран на груди, которые она заметила раньше, сочилась кровь.
Даже прикасаться было страшно, но она не кисейная барышня, чтобы падать в обморок при виде ожогов, сморгнув слезы и помотав головой, она пришла в себя.
«Все с ним будет в порядке, только довести его до склепа, он ближе, скоро рассвет…» думала она, глядя на раны, тем более что кое-какие из них начинали затягиваться.

— Баффи, Баффи, Баффи… маленькая девочка меня сейчас спасет. Мне не нужно…
Он то ли плакал, то ли смеялся, запустив пальцы в волосы, запрокинув голову к распятию.
Саммерс снова всхлипнула, сморгнув подступающие слезы.

— Пошли со мной, пожалуйста. Мне страшно. Ты напугал меня.
Услышав ее слова, вампир замер и казалось, о чем-то задумался. Но его взгляд прояснел.

Она никогда не видела его таким. Она никогда не была с ним такой нежной. Никогда. Ее Спайк был опасен, он мог ранить одним только словом, ее Спайк был гранитной скалой. Он выжил под обломками, пережил инвалидную каляску с перебитым позвоночником, много чего еще, и вот теперь это…
Кто-то пошутил, что если ему отрубить голову, он все равно будет усмехаться. Бред. Всему есть предел, и мужчина, который сидел перед ней, страдал. Горел изнутри, борясь с вновь приобретенной душой, нахлынувшими эмоциями и призраками прошлого.

— Баффи? — Он несмело поднял глаза, покрасневшие от слез. — Это ты?
Он уже видел ее в школьном подвале, и так же ее голос был нежным, заботливым, а потом ее образ изчезал и приходили они. Голоса.
Но у видения не могло так биться сердце, и видение не может пахнуть ванилью и свежестью. Призрак не может принести с собой прохладу ночного воздуха.

— Да, я. Пришла за тобой. Она коснулась его руки переплетая пальцы. Он коснулся ее лица, дрожащей рукой, убирая выбившуюся прядь.
Он, понял, что Баффи плакала из-за него.
И на шее отметина от шнурка, на котором висел крест.
И даже не отворачивается, старается улыбнуться.

— Прости меня…
В этом прости было так много смысла, он надеялся что она поймет, за что и в чем он виновен. Верил в это. Иначе, все, что случилось там, в пещерах было зря.

— Спайк, я просто не могу, не могу найти слов, чтобы выразить свои чувства, мысли… То что ты сделал… Как ты это сделал?

— Я, просто хотел…
Начал вампир, но она прервала его.

— Не говори ничего, потом. Позже. Пошли.
Да, им действительно о многом нужно будет поговорить и ей не бояться его прикосновений.

Она встала, помогая ему подняться. Синяя водолазка скомканной лежала на полу. Надевать ее на его обожжённую кожу было нельзя, пришлось просто накинуть на плечи.

Он вцепился в ее талию, ее прошиб озноб. На мгновение, она вспомнила момент в ванной комнате. И дернулась.

— Что-то не так? — Спросил он ее, пытаясь заглянуть в глаза.

— Нет, все нормально. Пошли. — Она слабо улыбнулась.

Вот так держась друг за друга они вышли в ночь.
Впервые, не пытаясь убить друг друга, впервые, не разрушив до основная храм занимаясь сексом, впервые… Таких моментов, она была уверена, будет ещё много.

Ночной прохладный ветерок холодил кожу, раны начали затягиваться все больше. Ей было спокойно, ничего не хотелось говорить. Вот так просто идти. И все.

— Баффи? -Тишину нарушил Спайк.

— Да?

— Спасибо, что не ушла. Вернулась.

— Не за что. Теперь, больше никогда.
После этой ночи в церкви она всегда старалась быть рядом. Не смотря на непонимание и недоверие со стороны ее близких, привела его в дом. Она приходила за ним и уводила его за собой — из наполненного безумием подвала, из бесконечности пыточной боли, из чужой игры в его голове, и её преданность светилась, как маяк, как свет ведущий из темноты…