Великая битва. Звон тысяч мечей, стоны сотен умирающих и багровое, на полнеба зарево – таким был мир в тот миг, когда безвестный рыцарь забытого ордена пронзил его каменное сердце.
Сегодня их было лишь четверо.
***
Удар, шаг, восьмерка, удар, блок, шаг назад, блок, снова удар. Секунды растягиваются в вечность, ни сил, ни мыслей уже не осталось – только «блок, шаг, удар». И «Я». Ангелус смеется, думает, что победил. И это почти правда, он почти победил. Но только почти.
Акатла оживал. Друсилла замерла, завороженная зрелищем, но, когда Спайк схватил ее за шею, вывернулась и отбросила его самого к стене.
Истребительница перехватила инициативу, оттеснила противника к статуе, уже оплетенной электрическими разрядами. А потом удар Друсиллы швырнул ее на меч Ангелуса.
-Больно, любимая? – глаза вампира полыхнули огнем, он схватился за грудь. – Баффи? Боже, ты ранена…
Клинок прошел через грудь Ангела, молнии, оплетшие вортекс, впились в окровавленный наконечник, затягивая вампира в портал. Но Истребительница этого уже не видела.
***
Когда Спайк опустился на колени рядом с ее телом, Баффи открыла глаза.
-Все… закончилось?.. – кровь растеклась бардовым зеркалом, и ее лицо казалось белее снега.
-Да, принцесса. Ты спасла мир. – Спайк провел рукой по ее волосам, удивляясь своей печали. – Он бы никогда не справился с тобой сам. – Девушка улыбнулась, устало, одними губами, а взгляд уже стекленел, сердце начало пропускать удары.
Словно во сне вампир провел запястьем по лезвию меча, другой рукой разжал ее зубы, заставляя Истребительницу пить.
***
-Куда ты?
Друсилла весь день провела, забившись в угол и не реагируя на него.
-Дру, куда ты идешь?
Вампиресса обернулась.
-Это, – она указала на тело Истребительницы, – только для вас. Для двоих.
-Pet, я…
-Она светится как звезды в затмение. Ты не видишь, но знаешь. Сегодня ее ночь.
Кажется, до этого момента Спайк не до конца понимал, что и зачем сделал. Он хотел помочь Истребительнице, хотел спасти ее. Но еще он хотел быть рядом когда она проснется.
***
Столетие минуло с той ночи, когда он создал свое первое и единственное Дитя.
Солнце скрылось за горизонтом более четырех часов назад, и Спайк заволновался. Наверно нужно было дать ей больше крови или было слишком поздно, кроме того, доподлинно неизвестно, можно ли обратить Истребительницу…
… когда ее сердце окончательно остановилось, Спайк поднялся, собираясь, как и обещал, забрав Дру, покинуть город. Его остановила мысль о друзьях истребительницы, которые наверняка вернутся сюда; если они обнаружат тело со следами клыков, то сценарий известен – обезглавливание и огонь. Потому вампир перенес ее тело в другой конец фабрики, решил дождаться заката и перевел туда Друсиллу. К его удивлению, за весь день он не услышал от вампирессы ни одной жалобы, но, едва зашло солнце, она ушла, оставив Спайка наедине с…
***
Холод.
Она попыталась вдохнуть, воздух принес с собой тысячи ночных запахов, пряных, дурманящих, закружилась голова, беспамятство потянуло обратно…
-Истребительница?
Знакомый голос. Сильные руки сжимают ее плечи, холодные, вернулось осязание, жесткая от засохшей крови блузка царапает кожу, холодно…
-Баффи?
Тьма вспыхивает и исчезает. Таких красок она еще не видела: ночь разрисована акварелью авангардиста, завораживает изломанными линиями. Почему ночь? Спайк…
-Тихо, тихо, – ее затрясло, пальцы безуспешно пытаются нащупать пульс. Холодно и, кажется, ей уже не согреться. – Ш-ш, pet, успокойся…
И она успокаивается. Несколько минут они сидят неподвижно, потом она спрашивает:
-Так теперь я… – сил вымолвить роковое слово не хватает.
-Да. Вампир. – Молчание звенит, переливается всеми оттенками пустоты. – Что чувствуешь?
Ненужный теперь вдох. Странное ощущение – восторг полета, трепет перед чем-то новым, чудесным; что-то теплое зарождается в груди…
-Свободу.
***
Это был один из тех моментов, когда время словно замедляет свой ход и происходящее видится будто бы со стороны. Она появилась внезапно, бесшумно вынырнула из окружающей темноты; черные блузу и брюки сменило платье, короткое, красное, распущенные волосы серебрились в лунном свете. Может, его насторожила одежда, может – горящий, лихорадочный взгляд, но, когда Уиллоу привстала с радостным криком и Корделия шагнула вперед, Ксандр плечом толкнул девушку обратно в дом, одновременно выхватывая распятье. Оз тоже что-то почуял, дернул коляску к лестнице, но поздно: вампир возник у него за спиной, послышался хруст костей, которые перекрыл крик Уиллоу, быстро, впрочем, оборвавшийся.
Ксандр словно не слышал этого: стоял, выставив перед собой распятье. Боже, если ты есть – только не это. Все, что угодно, но только не это. Она улыбается, открыто, радостно, точно ребенок новой забаве, легким, почти неуловимым движение вышибает крест, желтеют глаза, искажается лицо, выпуская наружу демона, клыки впиваются в его плоть. Гаснущее сознание уже не силах анализировать происходящее, рычание, крики, пустая перевернутая коляска, слишком много красного…
***
Первые лучи солнца, по-закатному багровые, коснулись земли; Спайк сделал последнюю затяжку, отбросил сигарету и вошел в дом. На пороге он споткнулся о тело Наблюдателя.
-Угадай кто? – теплые ладони легли на глаза вампира. Он не слышал, как она подошла.
-Истреб… – от удара в глазах все задвоилось. – Ауч!
Полуразорванное платье чудом удерживается на остатках бретели, глубокие царапины будут заживать не одну неделю. Неудивительно, что она в такой ярости…
-Я Баффи! Трудно запомнить: Баффи, Баффи, Баффи.
…и выглядит такой забавной при этом.
-И чем тебе не угодила Истребительница?
Она почуяла игру, раздражение мгновенно улетучилось.
-Ну, Истребительницам нельзя это… – потянула его за собой. Ее мать лежала у лестницы.
Спайк присвистнул:
-А ты изобретательна, детка. Знаешь, мне она показалась довольно милой.
-Милой? Хм. Ми-ло-й… – произнесла она по слогам, точно пробуя на вкус. – Милой с моими друзьями, милой с моими врагами… – кухонный тесак с легким хрустом пригвоздил ладонь женщины к стене, она слабо всхлипнула. – Только не со мной.
-Вот так всегда. – Все первым делом идут домой. Все.
Оборотень порядочно потрепал их. Вот и верь потом всем этим крючкотворам: только в полнолуние, только в полнолуние… надо отдохнуть. Пусть развлекается.
Осторожно перешагнув через тело матери его дитя, вампир поднялся на второй этаж.
***
Сон был беспокойным. Прошлое, настоящее, те, кого он знал и незнакомцы, кровь, кровь, кровь…
Ангелус, Дарла. Горели, рассыпались прахом, смеялись, обнявшись. Дру появлялась из ниоткуда и тоже горела, тоже смеялась, а звезды падали на землю, падали, истекая кровью, тихо пели. «Вильям, - он знал, кого увидит, но все равно обернулся. – Что ты сделал? Зачем?»
Вампир открыл рот, чтобы возразить, но вовремя спохватился – это всего лишь идиотский сон, а его мать давно мертва. «Думаешь? – призрак мгновенно оказался рядом, вполне материальные руки сжали горло, поднимая над землей. – Сотворенное тобой погубит тебя. А ты погубишь нас»
-Никогда больше не буду пить оборотней… - пообещал себе Спайк по пробуждению. – Никогда.
***
Люди слабы.
Баффи поняла это давно. Тогда это значило, что нужен сильный, что защитит их. Теперь – что они умирают слишком быстро.
-Мама! Вечно ты все портишь… - вампирша в сердцах несколько раз пнула тело. До заката еще не меньше пяти часов, а делать, по сути, больше нечего.
Накатила усталость, заныли раны. Мертвым тоже нужен отдых.
Ее кровать была занята. Недолго думая, она скинула остатки платья и скользнула под одеяло.
***
Сон был беспокойным. Прошлое, настоящее, те, кого она знала и незнакомцы, кровь, кровь, кровь…
Ангел - довечивый, по детски изумленный взгляд да сполохи молний. Уиллоу, Ксандр – пытаются говорить, но слышны только хрипы да кровь хлещет из разорванных артерий. Джайлз – до последнего сопротивляется, даже когда они вгрызаются в него с двух сторон.
-Интересно, каково это? Проснуться без души? - она появилась из ниоткуда, чуть искрящаяся, в белом, до пола, хитоне.
-Понять, что вся твоя жизнь была ложью? Понять, что всех, кого ты любила, на самом деле ненавидишь? Каково это – проснуться пустой?
-А ты предпочла бы меня мертвой?
-Уйти в бою, в котором решаются судьбы мира, уйти победительницей – да, я предпочла бы это. Но ты – не я.
-Потому ты гниешь в безымянной могиле, а у меня впереди вечность.
-Жалкое паразитическое существование, лишенное цели, смысла, света, надежды. Вечная пустота внутри и одиночество. Как долго ты продержишься?
-Уж подольше тебя, Кендра.
-Думаешь? Однажды ветер развеет твой прах и все – конец. Вампиры даже в ад не попадают, просто… пустота. А у меня впереди вечность.
Свет, исходящий от мертвой Истребительницы, становился все ярче, Баффи почувствовала, как защипало кожу, еще чуть-чуть – и загорится.
-Что тебе нужно?! – Она почувствовала, что горит, закричала, уже не надеясь на ответ – Кендра!
Короткие фразы раскаленными иглами ввинчивались в ослепленное болью сознание:
-Помоги нам. Спаси свою душу. Убей всех.
***
Похоже, не только ему снились кошмары.
Истребительница металась по кровати – одеяло сползло на пол – стонала, между побелевшими, сжатыми в кулак пальцами просачивалась кровь.
-Эй, просыпайся! – он потряс ее за плечо – безрезультатно. – Баффи! Истребительница! – происходящее нравилось ему все меньше. – Ну же, pet, – пощечина, она всхлипнула, съежилась, но не проснулась. – Что за…
***
Девчонка, тихо всхлипывая, пытается отползти подальше.
-Куда ты?
-Я пообещал одной Истребительнице, что уберусь из города вместе с Дру. Кажется, самое время исполнить обещание.
-Только поэтому?
-Конечно нет, но мне это объяснение больше нравится.
Запах страха и крови – пьянит, кружит голову. Помогает забыться. Жаль что ненадолго.
-Да что с тобой такое?! Один идиотский сон… да даже если не сон! Не нужна мне душа и убивать вас я не собираюсь, тебя точно…
Спайк останавливается, оборачивается. Кажется, эта была глупость.
-Детка, возможно ты не в курсе, но единственный способ заставить вампира сделать что-то – напугать. Вся эта болтовня о душе и благих целях – просто для отвода глаз. Они хотели, чтобы мы перегрызлись между собой. Это понятно. Я бы… – он вдохнул, шумно, глубоко. – Я не могу рисковать нами теперь.
-Ею. Друсиллой.
Тело – молодое, полное силы, жизни – сопротивляется, вырывается. Вампиресса почти любовно прижимается к своей жертве: эти минуты перед концом самые сладкие, она дрожит в предвкушении, удары чужого сердца эхом отдаются в мертвой груди.
Только так можно почувствовать себя живой.
-Удачи в Южной Африке.
-Америке. Береги себя.
-Ты тоже. Может и свидимся когда-нибудь.
-У нас впереди вечность, забыла?
-Нет. Ну прощай… и спасибо за жизнь.
-Прощай, Истребительница.
Она как можно медленнее погружает клыки в мягкую, податливую плоть, смакуя каждую каплю драгоценной крови.
Дру не могла узнать, что в Южной Америке катастрофически низкая плотность населения до того, как они оказались здесь?

Конец.