Спайк обессилено опустился в кресло и прикрыл веки. Он был измотан морально и физически. Последние несколько месяцев слились в одно непрекращающееся нечто, когда он уже не мог сказать наверняка какое сейчас время суток, назвать дату, день недели и даже месяц. Он не сильно заботился о таких мелочах прежде, но теперь дело было совсем в другом. Спайк усилием воли открыл глаза, щурясь на тусклый свет ночника. Не спать. Он прислушался: звуки повторялись с завидной регулярностью. Проведя рукой по лицу, Спайк откинулся назад и, глядя в одну точку, чтобы зафиксировать взгляд и не позволять отяжелевшим векам слипаться, стал вспоминать, как это началось...

Ангел прошелся по кабинету туда-обратно, кинув очередной хмурый взгляд на блондина, развалившегося в кресле для посетителей. Вернее, тот явно хотел бы развалиться, но казалось, что Спайку что-то мешает полностью расслабиться, и он как-то странно заваливался на бок. Он снова пошевелился, и с его губ сорвался еле слышный стон, а затем смачное ругательство.
- Маятник изображаешь? - раздраженно поинтересовался он у старшего вампира, все-таки найдя более-менее удобное положение.
- Это все, Спайк, - наконец, остановившись, решительно произнес Ангел. - Ты должен уйти.
Какое-то время Спайк недоверчиво смотрел на вампира.
- Ты хочешь выкинуть меня на улицу? - уточнил он.
- О, прекрати, - Ангел закатил глаза. - Это целиком и полностью твоя собственная заслуга.
- Да, неужели? - прищурившись, саркастически поинтересовался Спайк. - Не думал, что за это теперь увольняют. Я сделал все именно так, как ты просил.
- Но какой ценой! - Ангел еще раз прошелся по кабинету, потом вздохнул и уселся в свое массивное, напоминающее офисный трон, кожаное кресло. - Ты мог погибнуть.
- Но ведь не погиб же, - возразил его собеседник. - К тому же...
- Спайк! - рявкнул Ангел. - Ты теперь человек!
- Спасибо, что напомнил, - уныло буркнул в ответ Спайк.
Он прекрасно помнил, как они с Ангелом, словно два идиота, дрались за этот кубок, готовые поубивать друг друга ради сомнительного «приза». И вот, получив долгожданную награду, Спайк готов был проклясть все на свете - начиная с «Вольфрам и Харт», из-за которого он и очутился здесь, и заканчивая вторым душевным вампиром. Впрочем, проклясть последнего никогда не было особой проблемой.
Все дело было в этом теле. Мало того, что оно дышало, гораздо сильнее нуждалось во сне и отдыхе, было практически немощно, по сравнению с телом вампира, так еще и чувствовало иначе. Все, что раньше можно было затолкнуть в дальний уголок сознания, сосредоточившись на текущих делах, драках, выпивке в демонических барах, издевательствах над Ангелом, выплыло наружу и не давало спокойно жить. Странно - с одной стороны воспоминания стали более размытыми, с другой - боли они приносили ничуть не меньше, скорее наоборот. А еще сомнений, переживаний и прочей ерунды, свойственной людям. Спайк раздраженно тряхнул головой и тут же пожалел об этом. Тело ныло, превратившись в один сплошной синяк.
- Я не понимаю тебя, - произнес тем временем Ангел, глядя мимо собеседника в окно, на залитые ночной иллюминацией улицы Лос-Анджелеса. - Почему ты не уходишь? Почему не хочешь зажить по-человечески? - он особо выделил последнее слово, в упор посмотрев на Спайка.
Тот только хмыкнул в ответ и отвел глаза.
- Лучше бы эта сомнительная награда досталась тебе, - сказал он.
- Это не лотерея, - осадил его Ангел, в душе которого поднялось тяжелое чувство: столько лет борьбы и надежды были потрачены впустую.
Дело было не только и столько в Шаншу, сколько в потерянных друзьях, в том, что город продолжал жить своей жизнью. Возможно, демонов стало чуть меньше, или же они стали менее наглыми - прятались по своим норам и старались поменьше высовываться до поры до времени. Но люди продолжали умирать, их обращали в вампиров, ими питались, использовали в своих целях - запущенный много веков назад механизм продолжал слаженно работать. Иногда они могли повлиять на ход событий, иногда нет, но никакого конечного результат не предвиделось. Да его и не будет, никогда, Ангел понимал это. Должно быть, поэтому мысль о том, чтобы снова стать человеком казалась такой заманчивой. Чтобы мир - необъятный, разрозренный, находящийся в состоянии непрекращающейся войны, в одночасье сосредоточился на тебе самом и ближнем окружении, сузившись до рамок человеческого восприятия.
- Я подписал отказ, - напомнил Ангел. - Силы наградили тебя - так наслаждайся этим, черт тебя раздери! Съезди на море, поваляйся на солнышке, найди себе девушку, заведи семью, наконец...
- Так ты себе это представлял? - Спайк прищурился, пристально глядя на Ангела. - Вынужден буду разочаровать, с моей стороны все видится несколько иначе. Я стал бесполезен - не могу надрать задницу какому-то ублюдочному демону, чтобы потом неделями не зализывать раны. К солнышку меня не тянет, уж извини, зато стоит нормально напиться - голова потом трещит так, что хоть вешайся. Да, и повеситься я, кстати, тоже не могу, потому что это будет конец. Ну, а насчет девушки, - Спайк кривовато ухмыльнулся. - может, в твоем случае и сработало бы...
- Это все уже не важно. Я не знаю, как ты распорядишься своей жизнью, но здесь ты больше работать не будешь, - Ангел обвел взглядом небольшой кабинет их частного агентства, а потом остановил его на собеседнике. - Я не хочу, чтобы твоя гибель была на моей совести.
- Все печешься о своей совести? - попытался съехидничать Спайк, но как-то сник под взглядом Ангела.
Он знал, что тому действительно не плевать. Почти год в «Вольфрам и Харт», около года после, сражаясь бок о бок: друзьями их, конечно, не назовешь... или назовешь? Спайк беспокойно заерзал и едва не застонал от боли. Вот что значит быть человеком - всякая чушь постоянно лезет в голову. Привязанности, дружба, любовь - люди слишком много чувствуют.
Отдаленный цокот каблуков по уже опустевшему к этому времени коридору заставил Спайка оживиться.
- Может это к нам? - предположил он, рассчитывая в очередной раз съехать с уже не раз поднимавшейся темы.
Правда, прежде Пуф еще никогда не был настроен так решительно. Видимо, на него не слишком благотворно повлияла та неделя, когда Спайк провалялся без сознания в госпитале. Ангел бросил короткий взгляд на наручные часы и поднялся.
- Это к тебе, - сказал он, внимательным, долгим взглядом посмотрев на Спайка. - Ты ведь даже не попытался... - непонятно к чему, с нотками укоризны и как будто горечи в голосе, добавил Ангел.
Спайку потребовалась ровно пять секунд, чтобы сообразить, о чем, собственно, речь. Он попытался вскочить на ноги, но тут же застонал и рухнул обратно в кресло, не понимая, как вообще умудрился доехать до офиса.
- Ты сказал ей?! - пересиливая боль, рыкнул бывший вампир.
- Нет, - покачал головой Ангел. - Она сама узнала. Услышала от кого-то о том, что мы снова работаем вместе. Позвонила, и я не стал врать.
- И какой во всем этом смысл? - немного успокоившись, пробормотал Спайк, чутко прислушиваясь к нарастающему звуку и глухим ударам собственного сердца.
- Вот и узнаешь, - с ехидцей произнес Ангел и похлопал его по плечу, заставляя скорчиться от боли, после чего направился к выходу.
Открыв дверь, он нос к носу столкнулся с Баффи. Ее губы слегка дрогнули в приветственной улыбке, но она тут же поджала их.
- Где он? - сурово поинтересовалась Истребительница.
Ангел слегка отошел, демонстрируя ей пытающегося слиться с окружающей обстановкой Спайка.
- О, черт, - выдохнула она. - Что с ним?
- Спроси сама, - предложил Ангел.
- Может, не будете говорить обо мне в третьем лице? - не слишком убедительно возмутился Спайк.
- И, Баффи, - добавил вампир, выходя в коридор, - не знаю, в курсе ли ты, но Спайк снова человек. Так что можешь звать его Уилли... - он прикрыл за собой дверь, успев услышать вдогонку язвительное «Ну спасибо, Персик!».
Ангел усмехнулся, постоял еще немного, а потом бесшумно двинулся по направлению к черной лестнице. Возможно, сегодня он опробует метод Спайка борьбы с хандрой и напьется в хлам. Но едва ли - на этих улицах всегда есть куда выплеснуть накопившееся разочарование. Он понятия не имел, получится ли у этой парочки что-нибудь, он даже не знал, не нашла ли себе Баффи кого-нибудь за это время. Единственное, в чем он был уверен - он никогда не сможет дать ей то, в чем она нуждалась: не сможет стать просто опорой и поддержкой в ее борьбе, не сумеет создать с ней семью, не будет жить по чужим правилам. Не станет тем, кем не нужно было становиться Спайку - он и так был готов отдать ей все без остатка, в то время как Ангела даже не было рядом все эти годы.

Тем временем Спайк напряженно следил за Баффи, которая практически немигающим взглядом рассматривала его покрытое цветными синяками и ссадинами лицо.
- Это правда, я человек, - зачем-то сказал он, слегка вжимаясь в кресло.
Она продолжала молчать, потом заморгала чаще, закусила дрогнувшую губу и вдруг заплакала. По щекам Баффи бежали прозрачные ручейки слез, а Спайк растерянно смотрел на нее, не зная, что и думать, а главное - что предпринять. Наконец, кое-как поднявшись, он в несколько воистину мучительных шагов преодолел расстояние между ними и несмело притянул Баффи к себе. Она не стала сопротивляться, спрятав лицо у него на плече.
- Ты скотина, Спайк, - пробормотала она, теснее прижимаясь к нему.
- Безусловно, - он не стал спорить, лишь крепче обнимая обманчиво хрупкое тело, гладя мягкие волосы, зарываясь в них лицом и прижимаясь губами к светлой макушке.

Легкий шорох и раздавшиееся за ним попискивание, которое становилось все громче, заставили Спайка открыть глаза. Черт, он все-таки задремал. Быстро поднявшись, он подошел к колыбели. Софи крепко спала, а вот Шерон уже голосила почти во всю мощь своих маленьких легких, грозясь разбудить сестренку. Подхватив малышку на руки и подобрав выпавшую из рук дочки бутылочку, на донышке которой еще плескалось молоко, Спайк вернул ее ребенку. Девочка довольно засопела, тут же умолкая и сладко причмокивая. Спайк осторожно опустился в кресло с малышкой на руках. Немного повозившись и допив, та сначала недовольно крякнула, а потом все же задремала, поддаваясь на его тихие уговоры и плавные покачивания. Какое-то время он еще смотрел в личико ребенка, потом наклонился и поцеловал пухлую щечку. Осторожно поднявшись, Спайк положил дочку в кроватку и, не удержавшись, как все неразумные молодые родители, погладил по головке Софи. Та сразу заворочалась. Спайк замер, затаив дыхание. Малютка перевернулась на спинку, но не проснулась. Дом погрузился в тишину. Выключив свет, Спайк на цыпочках выбрался в коридор и зашел в соседнюю комнату. Забравшись под одеяло, он обнял жену за талию и притянул поближе к себе.
- Спят? - сонно спросила Баффи.
- Спят, - Спайк поцеловал теплую шею, уткнувшись в нее носом. - Но завтра - твоя очередь, - почти засыпая, пробормотал он.
Баффи ответила что-то нечленораздельное, накрыла его ладони своими и вновь провалилась в сон. На самом деле, было не так уж важно, что она сказала. Потому что с утра она побежит на работу, потом в школу истребительниц, затем на патрулирование, и вновь будет валиться с ног от усталости вечером. А он снова предложит свою помощь. Работа журналиста-внештатника позволяла гораздо свободнее распоряжаться своим временем, и Спайк тратил его на семью без остатка и сожаления, порой уставая гораздо сильнее, чем в былые времена после хорошей драки. Но такова была теперь его участь - мужа знаменитой истребительницы вампиров. Участь, за которую он был готов пройти этот путь снова - от начала и до конца. Потому что впервые за свою более чем долгую жизнь был по-настоящему счастлив.