Глупое стечение обстоятельств перевернуло чёртов мир с ног на голову. Если бы только ему удалость убить эту проклятую Истребительницу, ничего подобного не произошло бы. Они с Дру укатили бы подальше из этого проклятого места. Возможно, вернулись бы в Европу. Друзилле нравилось там, хотя Спайк не разделял её любовь к Старому Свету. А Ангелус, вернее Ангел, и дальше ошивался бы тенью по подворотням, терзаемый угрызениями совести. Но пути господни неисповедимы, не так ли?

Позвоночник, казалось, врос в неудобную койку, ставшую для Спайка пыточной за эти дни. Твёрдость и холод металла изводили. Вампир с безразличием наблюдал за далёкими звёздами, заглядывавшими в разбитое окно особняка. Маленькие мерцающие точки не одну сотню лет были молчаливыми свидетелями беззаконий ночи. На секунду он позволил себе полюбоваться мёртвыми огнями, которые, возможно уже сегодня, престанут быть безучастными зрителями и станут соучастниками. Соучастниками его смерти. Ночь истекала, с каждой минутой приближая его к гибели. Говорят, что у приговорённых к смерти немеет душа, и им становится безразлично. У Спайка не было души. Ему было глубоко наплевать на уходящую ночь, вероятно последнюю в его не-жизни. Ад, пройденный им здесь за последние дни, испепелил всё, а демон с лицом Ангела стал его персональным мучителем. Сир не позволял своему дитя умереть сразу, истязая ровно настолько, чтобы жизнь не покинула измученное тело окончательно. Солнце, которое вскоре начнёт подниматься из-за горизонта, представлялось жестом милосердия, призванным избавить вампира от мук.

Боль, изматывавшая вампира, вытеснила все другие чувства. Она коснулась каждой клетки его измученного тела, забралась в самое сердце, пульсировала в мыслях. Боль сводила с ума, затуманивая разум, становясь всё ярче и насыщенней.

– Смотри! – грубо приказал Ангелус.

Он трахал Друзиллу прямо на полу, всего в нескольких метрах от беспомощного Спайка.

Блондин повернул голову, сам до конца не понимая, почему подчиняется приказам своего мучителя. Может потому что не умел по-другому. Ангелус с самого начала дал понять, кто в их «семье» главный: о равноправии никогда не было и речи. Уильям-Спайк всегда был для него второсортным, недостойным, слишком… слишком не похожим на своего Гранд Сира Ангелуса, Бича Европы. Просто жалкий несмышлёныш, которому однажды крупно повезло. Когда Ангелуса прокляли душой, Спайк получил отсрочку на целый век, и целое столетие принадлежало только ему и его Тёмной Принцессе Дру.

Их мир раскололся, стоило только вернувшемуся Ангелусу переступить порог их логова. Этому заносчивому сукину сыну хватило нескольких минут, чтобы разрушить то, что так упорно строил Спайк всю свою не-жизнь. Спайк понимал, что задетое самолюбие Гранд Сира не пройдёт ему даром. Мстительный Ангелус не позволил бы своему дитя умереть лёгкой смертью. Когда пытки и истязания наскучили Бичу Европы, он принялся давить на самое больное место – любовь Спайка к Друзилле.

– Тебе же нравится, признайся, – насмешливый голос «родственничка» вызывал тошноту. – Тебе нравится брать чужое, да, Уилли?

Спайк смотрел, как массивное тело Ангелуса нависло над казавшейся такой хрупкой Дру; видел, как грубо и резко он входил в неё; слышал тихие отрывистые стоны СВОЕЙ Принцессы, извивавшейся под этим куском дерьма; видел, как её тонкие пальчики с аккуратными ноготками впивались в спину Сира, оставляя кровоточащие царапины. Он даже улавливал запах крови, витавший в воздухе. Что при этом чувствовал он сам? Пустоту внутри, которая подобно чёрной дыре поглощала всё вокруг. Затуманенный болью рассудок отстранённо реагировал на происходящее.

Сколько длились пытки? День, два, неделю? Спайк этого не помнил. На его теле не осталось живого места. Лишь потеряв сознание, вампир мог на время вырваться из лап своего мучителя. На несколько минут, если повезёт. Временами он бредил, и тогда ему чудилось беззаботное будущее вдали от Саннидейла. Он хотел забыть об этом проклятом городишке и той роковой ошибке, что привела их в Адскую Пасть. Ещё ему виделось время, когда он был человеком, и мать, гладившая его по голове и напевавшая колыбельную. Но это были лишь редкие минуты забвения. Всё остальное время он проходил через ад, устроенного ему Гранд Сиром ради одного – самоутверждения последнего.

Ангелусу не было дела до того, что Спайк намеревался сорвать его план – он и без того знал, что блондин попытается вогнать ему кол в сердце при первой же возможности. Дело было в другом: своенравное дитя покусилось на «святое» – Спайк посмел заключить договор с Истребительницей! Той, что принадлежала ему, Ангелусу! Оставить это безнаказанным вампир не мог.

Глупое стечение обстоятельств, непродуманный план, подслушанный разговор, и не просто разговор – сговор со злейшим врагом рода вампирского. Новость о предательстве Спайка разлетелась по демоническому Саннидейлу быстрее, чем он сумел вернуться в особняк.

Измученное сознание ускользало, как песок сквозь пальцы. Вскоре перед глазами всё поплыло.
– Ты хочешь меня убить, Уилли? – сквозь пелену забытья послышался издевающийся голос Ангелуса. – Я предоставлю тебе такой шанс.



– Ты должен позаботиться о ней. – Баффи подняла на Джайлза глаза, требовательно всматриваясь в лицо своего Наблюдателя. – Пообещай мне. Если я не вернусь, – голос Истребительницы дрогнул, – никто не сможет защитить её. Ты должен. Пообещай мне, – сдавленно повторила она.
– Если ты не вернёшься… – Наблюдатель обречённо выдохнул. От одной только мысли об этом становилось невыносимо тяжело, – я сделаю всё, что в моих силах.
– Пообещай.
– Хорошо, Баффи, я обещаю.



Он не сдержал обещание.

Обжигающий холод пробежал вверх по позвоночнику, и тело пронизала очередная волна боли, заставившая Баффи остановиться у входа на кухню.

Он не знал, не мог знать, что она, решившись на эту проклятую авантюру со Спайком, обречёт своих близких на смерть. Не мог знать, что в тот момент, когда Истребительница попадёт в западню, расставленную для неё Ангелусом, его будут медленно и мучительно убивать. Доведут до безумия и будут долго насмехаться, чтобы после, перерезав горло, обескровить несчастное тело. Не для того, чтобы насытится, а только ради представления. Всё для неё – единственной звезды вечера. Кроваво-красная дорожка к дому, её персональная дорога смерти.

С трудом преодолев несколько шагов, Истребительница осторожно прикоснулась к стулу, на котором она несколько дней назад нашла тело своего Наблюдателя. Измученное сердце пропустило удар. Мысль о том, что она должна жить дальше, казалась дикой и неправильной.

Жить без них. Просыпаться каждое утро и засыпать ночью, не видя смысла. Пытаться что-то делать, зная, что всё равно уже ничего не изменить. Цепляться за этот мир. Мир, который отнял у неё самое ценное в жизни. Сердце, маленький окровавленный комок в груди, неистово забилось вновь, учащая пульс, разгоняя вместе с кровью по венам страшную мысль. Сжав кулаки, Баффи кинулась прочь из дома. Убить всех причастных. Или умереть самой. Третьего не дано. И лучше уж смерть от руки врага, чем жизнь в этом аду.



Небо уже начало сереть, оповещая о приближении рассвета, когда Истребительница добралась до вампирского логова. Осторожно войдя в здание, девушка интуитивно напряглась. Она чувствовала присутствие вампира, но тишина, заполнившая здешнее пространство, настораживала куда больше. Ярость, клокотавшая в груди, постепенно утихла, уступая место разуму. Это была изначально неправильная мысль и заведомо проигрышный план прийти сюда. Чего она ожидала? Что Ангелус будет ждать её, а она придёт и всех победит, или же, что гораздо вероятнее, умрёт. Глупо и неразумно. Но та пустота, что разлилась в груди, требовала насыщения. Баффи необходимо было почувствовать что-то ещё кроме боли. Злость, ненависть – неважно. Немногим ранее месть казалась спасением, сейчас же – лишь незамысловатым способом покончить с собой.

Достав из кармана кол, Истребительница крепко сжала его в руке. Предрассветный час – излюбленное время кровопийц скрывающихся в ночи. Баффи ожидала найти здесь, по меньшей мере, дюжину демонов, пьяных в стельку или же осушающих нечастных жертв в честь победы над Истребительницей, но никак не то, что она обнаружила, пройдя вглубь здания.

У противоположной стены комнаты прямо у разбитого окна, Баффи заметила окровавленную железную больничную каталку. Кто-то предусмотрительно укрыл находящееся на ней тело рванным одеялом. Материя, впитавшая кровь, задеревенела и казалась больше похожей на крышку саркофага.

Истребительница бросилась туда не раздумывая. В сердце маленькой искоркой загорелась надежда, что под покрывалом она обнаружит Корделию. Мысль о том, что тот, кто лежал под окровавленной тканью, наверняка, уже мёртв, проскользнула в голове, так и не успев чётко сформироваться. Если ей удастся спасти хотя бы Корди … Лишь бы она была жива. Но то, что Баффи обнаружила под одеялом, повергло её в шок. Вид истерзанного тела Спайка, покрытого гниющими язвами и чёрными кровоподтёками, заставил Истребительницу отшатнуться, зажав рот рукой. Осознание того, что вампир ещё жив (точнее, не-мёртв) пришло не сразу. Лишь булькающий вздох, вырвавшийся из его груди, вывел девушку из оцепенения.

– Истребительница, это ты? – надломленный тихий голос был мало похож на знакомый насмешливый баритон. Спайк не видел её, но её запах, запах Истребительницы, он не спутал бы ни с чем.
– А я, наверное, уже в аду, – этот факт почему-то развеселил вампира. Присутствие Баффи Саммерс казалось ему лишь очередным видением.
– Где он? – Истребительница, игнорируя слова блондина, ещё раз огляделась, понимая, что могла попасть в очередную ловушку.

Спайк с трудом приоткрыл заплывшие глаза, чтобы убедиться в отсутствии Ангелуса. Действительно, комната была пуста, если не считать их двоих. Более того, пропали все вещи Друзиллы: дьявольские куклы, клетки с мёртвыми птицами, её платья, всё исчезло. Это могло означать только одно – его Сир и Дру убрались из Саннидейла.

– Наверное, Ангелок решил сменить обстановку, – сознание, затуманенное болью, всё ещё оставалось нечётким. Только интуитивное ощущение приближающегося рассвета колючим комом где-то в животе не позволяло Спайку вновь уйти в забытьё. Радовало и то, что Ангелус не будет наслаждаться его смертью. С другой стороны последние мгновения не-жизни ему предстояло провести в компании Баффи Саммерс, а не Дру. Но почему же его оставили в живых? Это казалось несправедливым. Лучше уж умереть от руки любимой, чем от кола Истребительницы.

Чувство несправедливости в то же время разъедало и Баффи. Ангелус оставил Спайка в живых. Он убил всех, кто был дорог девушке, а вампира, из-за которого всё началось, пощадил. Почему?

– Я не знаю, почему всё еще не-жив, – озвучив мысли обоих, прохрипел Спайк. – Поверь, я не хотел, чтобы всё так получилось. – Он слышал о том, что Ангелус сотворил с матерью Истребительницы и англичанином-Наблюдателем, но сейчас собственная утрата казалась куда более значимой.

Присутствие Спайка и его пустой трёп начали раздражать Баффи. Не его она надеялась найти здесь, тем более не в таком состоянии, что даже убить его (или добить?) рука не поднималась. Слишком жалким и беспомощным вампир выглядел сейчас. Пускай уж восходящее солнце завершит то, что начал Ангелус.

Девушка развернулась, торопясь покинуть это ненавистное место, но у самого порога её настиг голос Спайка. – Он забрал девчонку, – тихо простонал вампир.

Баффи остановилась, решив его выслушать. Не поверить, нет, таким как он Баффи Саммерс больше никогда не поверит, но узнать то, что могло помочь в дальнейших поисках. Ангелус вдоволь поиздевался над Спайком и оставил подыхать, а это мало походило на дружеские отношения. Как там было? Враг моего врага – мой друг? По крайней мере, информация, которой мог обладать Спайк, помогла бы Истребительнице выйти на Ангелуса и, по возможности, спасти Корделию.

– Ты должна остановить его, – слова вампиру давались с трудом, потому что он больше хрипел, чем говорил.
– Я. Никому. Ничего. Не должна, – жёстко отчеканила девушка, чувствуя, как слова застревают в горле.
– Конечно не одна, – продолжил Спайк, пропуская её слова мимо ушей. – И я бы помог тебе, но боюсь, что сейчас вряд ли смогу оказаться полезным, – преодолевая боль, он слабо улыбнулся. – Понимаешь, БДСМ и всё такое, – блондин из последних сил попытался приподняться. Звякнули цепи. Истребительница переживала не лучшие времена, и явно была не в лучшей форме. И уж конечно, не смогла бы одна на равных противостоять Ангелусу. А у Спайка, несмотря на плачевное состояние, руки зачесались надрать задницу своему Гранд Сиру.
– Ты хочешь, чтобы я тебе освободила? – предположила девушка. Злость вновь начала брала верх. Подумать только, ему ещё хватало наглости простить о помощи!
– Я хочу убить Ангелуса. Думаю, наши желания в данных обстоятельствах совпадают, – прокряхтел вампир, внимательно, насколько позволяли заплывшие глаза, наблюдая, как Истребительница медленно приближается к нему. И вполне вероятно, он уговорил бы её снять с него цепи, но солнце, уже поднявшееся над городом, решило по-другому.

TBC...