1. Диалог с воспоминанием
Сквозь плотную пелену ночной темноты и одиночества проникали негромкие слова.
Привет. Сейчас, когда от тебя остались лишь памятник и воспоминания в сердцах неравнодушных… Неравнодушных. Много ли их? По-моему, недостаточно… Но мы будем помнить тебя!
Смерть в наших судьбах приобрела искаженный облик. Ты умираешь не в первый раз. И я полноправно могу сказать, что знаю, каково это. Я не стану плакать о тебе.
Терпения тебе никогда не хватало, а теперь… волей случая или смерти… Теперь тебе суждено слушать, а мне – говорить и задавать вопросы, на которые ты уже вряд ли сможешь ответить…
Саннидейл ушел под землю. Ты, полагаю, с радостью согласишься, что это был воистину адский город. Но в нем было столько хорошего… Представляешь, спустя годы после того, нашего, апокалипсиса, решено восстановить саннидейлское кладбище. Забавно, да? Сколько ночей, подобно этой, мы провели на том кладбище? Вместе. Ценили ли мы те ночи? Ценили ли мы друг друга?
Адская пасть закрыта. И это – по-настоящему спокойное место. Где нет склепа… Впрочем, об этом не стоит! Покойся с миром. Я люблю тебя.
Ну, что я могу еще тебе сказать? Была Италия. Да, я знаю… Но мы так и не встретились. Почему? Не из-за Бессмертного! И, уж тем более, не из-за Ангела.
Потом был апокалипсис в ЛА. И вот, я сижу возле твоей могилы… Я ведь даже не знал, что ты умерла, любимая.
Услышав за спиной уверенные шаги, он обернулся.
Спайк, это задание. И тогда, в Италии. Тоже. Было задание…
Решила посетить собственную могилу? – столь знакомо ухмыльнулся он – Думаю, здесь ты тоже на задании… Я закончил. Не буду мешать, – Спайк положил к памятнику розу и, сжав в руке два оставшихся цветка, направился прочь. – Хочу отыскать могилы Джойс и Ани. Рад был тебя увидеть.

2. Пустые могилы
Баффи еще долгое время не решалась на какие-либо движения. Она застыла, пытаясь впитать едва ощутимую прохладу кладбищенского ветра, остужающую встревоженный разум. Монотонный лунный свет ниспадал на ее волосы, в которых опытная седина почти поравнялась с игривым золотом, господствующим здесь ранее. Строгий наряд женщины переливался различными оттенками черного цвета – она соблюдала траур, сама не зная по кому, но неумолимо чувствуя на себе эту обязанность.
Она склонила голову над безразличным мрамором, подле которого в благородном одиночестве утопала изящная чайная роза. Когда-то у Баффи уже была могила, но та оказалась обречена на пустоту, едва обретя свою постоялицу. Затем «Солнечная долина» сдалась всепоглощающему кратеру. Но Баффи это не остановило, как никогда не останавливало ничто на свете. И она воссоздала наряду с пустой могилой могильную пустоту в своей душе.
Окончательно подавив оцепенение, она окинула местность взглядом, излучающим размеренную мудрость. Ее могила располагалась возле самого входа на кладбище, будто на страже покойного сна местных жителей.
Она приехала сюда предаться воспоминаниям, но самое яркое из воспоминаний поспешило сбежать, едва завидев ее. Женщина сделала вдох, который передавал скорее усталость, чем разочарование и снова смерила обстановку. Осознав, что Спайк едва ли полезет через забор, и рано или поздно он будет вынужден пройти мимо нее, Баффи опустилась на траву и присела, облокотившись о надгробие. Поместив его цветок на свои колени, она произнесла в пустую темную даль: «И я снова жду, когда ты вернешься…»

3. Вдохновение
Непроглядный мрак охватил просторы кладбища, погружая местность в отведенную Спайку стихию, все преимущества которой он изучил за свою продолжительную жизнь. И он охотно воскрешал свои знания, более сотни лет служившие залогом его вампирской состоятельности. Даже сейчас, когда он бескомпромиссно отвергал все, что могло навредить его жертве, подсознание неугомонно дарило ощущения охоты. Позиция была идеальной: прекрасный обзор, дополненный возможностями его ночного зрения; максимально близкое расстояние, на котором возможно было оставаться незамеченным; темнота, поглотившая его очертания; и даже ветер меланхолично уносил невесомый дым сигарет в противоположном от истребительницы направлении. Вампир увлеченно, почти одержимо, рассматривал женщину, находящуюся перед ним, пытаясь познать каждую мелочь, способную волновать ее сейчас.
Он давно потерял счет сигаретам, оправдывая свою нерешительность ожиданием подходящего момента. Откинув в сторону опустевшую пачку, Спайк смерился с неизбежностью и устремился на встречу с объектом своих мыслей.
- Нет, pet. Тебе мало могилы? – произносил он с язвительным равнодушием, – решила заживо стать памятником самой себе? Так не утруждайся. Тебе его возведут. Вставай! И положи цветок на место…
- Ты принес розу мне? Значит, я могу ее забрать.
- Нет, – Спайк перевел взгляд на надгробие, затем выдержал вынужденную паузу и продолжил – Если хочешь, тебе я подарю другую розу?
- Главнокомандующему центрального штаба истребительниц, – болезненно усмехнулась Баффи, – вроде как, не положено дарить цветы.
- Так, ты теперь ими руководишь?
- Ими руководит Джаилс. Как единственный наблюдатель. А я – командую… как главная истребительница.
- Ты единственная.
Казалось, действительность для нее заслонили воспоминания. Но стоило сравнить проникновенный смысл, вкладываемый Спайком в эти слова той ночью, с формальностью, которую она слышала сейчас, как реальность вновь окатила Баффи холодным ливнем несправедливости.
- Что ты собираешься делать дальше? – она постаралась сохранить холоднокровие, но не выдержала и сразу задала следующий вопрос – Я так сильно изменилась?
- Собираюсь поехать в Германию. Набраться вдохновения. – Баффи продолжала ожидающе смотреть, и он перешел к следующему вопросу, – Ты изменилась. Люди очень быстро меняются, и ты…
- Не знаю, с каких пор ты стал дипломатом, но я жду конкретный ответ!
- Не перебивай. Раньше ты делала то, что любила, а теперь значительно упростила себе жизнь. И на радостях решила впасть в депрессию. Ты не предотвращаешь апокалипсис. Ты не борешься с вампирами и демонами своими руками. Ты вновь отвергаешь свою сущность.
- А ты хочешь, чтобы я в 30 лет патрулировала кладбища с колом в руках!?
ЕЕ глаза полыхнули яростью. Спайк одобряюще улыбнулся.
- Я хочу, чтобы ты жила. – Он крепко сдавил ей плечи своими руками, – Упрямо сопротивлялась, не жалея собственных сил! Сражалась так, словно от тебя зависит судьба этого мира! Стала счастливой, наконец!
Хаотичные мысли породили в ней смятение, развеяв все предыдущие эмоции и чувства. Все смешалось: нарастающая боль от его грубых прикосновений, возродившееся возбуждение из-за исчезнувшего расстояния между ними, доверие как результат вычислений разума, и любовь, пропитавшая сейчас все ее естество.
Слив воедино все капли самообладания, не успевшие испариться под действием разгорающегося пламени желания, Спайк нелегким волевым усилием подавил свое следующее движение. Вместо этого, он оценивающе заглянул Баффи в глаза, пытаясь отыскать то, что так упорно пытался разбудить. Она надменно улыбнулась и с демонстративным азартом приблизилась к его губам.

4. Эпилог
Они шли поодаль друг от друга, размеренно постигая завуалированную полумраком дорогу. Дорогу, новую для здешних мест. Дорогу, новую для них… Изредка они разрывали словами тишину, собственнически осевшую окрест.
- Спайк, я хочу знать!
- Это слишком тяжелый разговор для такой насыщенной ночи. Давай отложим его до следующего раза.
Чужеродный звонок мобильного телефона в мгновение развеял сложившуюся картину покоя, напоминая о чем-то далеком и суетном за не существовавшими доселе пределами этого кладбища. Женщина повернулась спиной, ища лучшей связи, не подозревая, какую потерю может понести взамен.
- Да. Привет! Нет, ничего не случилось. Все без изменений. Я уже возвращаюсь.
Заведомо не возлагая надежд на разговор, Спайк еле слышно выдохнул: «Ты права, pet. Все – как и раньше. Даже слишком похоже...»
Баффи отключила телефон. Обернулась. И вновь оказалась одна возле прикрытых ими ворот кладбища «Саннидейл». Глубоко вдыхая, она пыталась задержать в себе воздух воспоминаний и вновь обретенного смысла жизни…