Глава 1
После падения.
- Ты был плохим мальчиком… - проговорила Друсилла, растягивая слова, медленно пританцовывая, - папочка не позвал меня на праздник. Она улыбнулась, и, кажется, на мгновение замерла, в тот же миг в полумраке блеснуло острое лезвие с изломанными зубцами, покрытое свежей кровью.

- Праздник все еще продолжается, - с усталостью и отчаяньем ответил Спайк, прикованный железными кандалами к бетонной стене. В его словах не было ненависти или страха – только боль проигравшего воина. Не осталось ничего, за что стоит бороться. Все ушло, наступила новая эра - эра монстров.

Боль от ножа теперь была несущественной. Ничего не могло быть больней осознания того, что гибель многих людей - это твоя вина. Что именно ты выпустил черта из табакерки, а закрыть не смог, что нарушил хрупкое равновесие добра и зла. Поддержав Ангела и отправившись в бой с ним, потерял весь мир. Словно назло, остался жив, чтобы смотреть, как разрушается цивилизация людей, и на их место приходят демоны, которые с удовольствием селятся на руинах человечества.

- Мы можем владеть этим миром, - загадочно улыбнулась Друсилла, резко дернулась и, брезгливо посмотрев на Спайка, с силой вонзила лезвие в его грудь. Израненное тело вампира лишь слегка содрогнулось, привычно принимая новую порцию боли. - Мы из рода Мастера, нас многие уважают. Поэтому в наших силах объединить вампиров, отвоевать хорошие земли с вкусными людьми…- промурлыкала она тихо. - Стае нужен лидер.

- Обратись к Пуфу: он мастер завоевывать доверие, - хриплым голосом произнес Спайк, сплюнув кровь. И опустил голову в ожидании дальнейшего марафона нескончаемой пытки, которой он втайне желал как искупления за разрушенный мир.
Спайк хорошо знал, что зло и добро едины, и незачем было играть с огнем, раскачивая весы этого мира. Их стрелка оказалась на апокалипсисе, и весь мир погрузился в нескончаемую тьму.

Как он мог так слепо желать победы? Наверное, стоит один раз спасти мир - и начинаешь чувствовать, что твои силы безграничны. Спайк был готов пожертвовать своей жизнью для победы в этом бою, но судьба, на этот раз, выбрала жизнь человечества.
Вампиресса указательным пальцем коснулась его подбородка, подняв голову, и посмотрела в избитое, превратившееся в месиво лицо, затем нараспев сказала, прерывая тишину:

- Мисс Идит соскучилась по тебе, - Спайк отрешенно посмотрел на Дру, видимо, не желая потакать излюбленным и чаще всего не имеющим логики играм вампирессы. - О, ты еще не знаешь, - и она радостно захлопала в ладоши, - бедный Уильям еще не знает! Он не знает…не знает… - чуть тише повторила Друсилла, прижимая указательный палец к губам, чрезмерно наигранно насторожившись, будто не желая проболтать секрет, и с любопытством поймала его взгляд.

Пальцем провела по его окровавленным губам и облизнула кровь с красного ногтя. Спайк безучастно наблюдал за действиями вампирессы, видимо, предпочитая чувствовать в себе острое лезвие, нежели терпеть игры разума своей бывшей подружки.
Она, медленно пританцовывая, то приближалась, то отдалялась от него, затем слегка обняла, поглаживая его свежие раны. Друсилла заворожено наблюдала за мучениями Спайка, затем ласково прошептала ему на ухо лишь два слова, после которых вампир взвыл как зверь, дернул кандалы, все его тело напряглось, как будто только сейчас он ощутил настоящую боль.

- Ты врёшь! – с яростью произнес он, смотря на довольно ухмыляющуюся вампирессу.

- Ты же знаешь, что нет, ты знаешь…очень хорошо знаешь меня. Именно поэтому я пришла за тобой. У Ангела есть собственный песик, оборотень Нина, кажется? Ему есть о ком заботиться, есть тот, кто держит душу в нем. У тебя теперь этого больше никогда не будет.

- Ты врешь! - настойчивее, скорее убеждая себя, чем её, произнес Спайк.

- Я скажу громко и вслух: Баффи мертва! Ты оставил её одну, ты бросил девочку, и теперь она умерла; Рим пал, косторы захватили его, а ты знаешь этих тварей. И ты знаешь истребительницу - она не побежит, будет драться до конца. Косторы очень любят молоденьких девушек, любят развлекаться, и тебе остается только молиться, чтобы она погибла в бою, а не на пирушке в честь взятия Рима.

Наступила тишина, только вода, капавшая из расщелин стен, строго отмеряла ударами секунды. Друсилла с любопытством наблюдала за Спайком, опустившим голову, - он замер, будто превратился в нерушимое изваяние, но это была всего лишь видимость: что-то внутри него ломалось, разрушалось, переворачивалось.

Удары воды о бетон, шорох крыс, притаившихся в трубах, шелест платья Друсиллы были слышны в темноте помещения.

Мужской голос прозвучал неожиданно, и в нем слышалась отчаянная мольба.

- Дру, убей меня, прошу, - он поднял на вампирессу умоляющий взгляд, на щеке, смешиваясь с кровью и грязью, блеснула еле уловимая слеза.

- Спайк, - она наклонила голову, с любопытством наблюдая за его реакцией. - Папочка не покинет меня, папочка будет со мной, – она изобразила рычание и продолжила: - Ты снова будешь моим, птички нашептали это мне вчера утром, а я верю птичкам.

- Заткнись! - крикнул он, но затем тихо, но твердо сказал: - Дру, просто сделай это.
Она улыбнулась, напевая мелодию, медленно пританцовывая и играя с юбкой платья, удалилась в дальний конец помещения, где лежала спортивная черная сумка. Спайк с надеждой подумал, что она направляется за колом, и, расправив плечи, вздохнул, ощущая ароматы темной комнаты - запахи собственной крови, крыс, грязи и еле уловимый аромат Дру. Не таким он представлял свой последний день, но, возможно, это то, чего заслуживает вампир, разрушивший целый мир. Он улыбнулся.

Но Дру вытащила из сумки прозрачную сферу, наподобие тех, что можно было увидеть в магических магазинах, притаившихся невдалеке от центральных улиц прежнего Лос-Анджелеса. Единственным отличием этой сферы от тех побрякушек из надувного стекла было то, что от неё исходила магическая энергия, доступная для восприятия только демонам, в том числе, и вампирам. Нежно держа её в ладонях, Друсилла начала произносить слова на непонятном вампиру языке.

Сияние, вырвавшееся из груди Спайка, озарило все помещение, затем неведомой силой начало притягиваться к таинственному шару, проникать внутрь него. И снова помещением завладела темнота, а шар наполнился живым светом, что-то теплое и светлое переливалось внутри него. Вампир, безвольно покачнувшись, повис на цепях.

Дру с ненавистью и брезгливостью посмотрела на шар, с силой швырнула его в стену - сияющий шар разбился, превратившись в хрустальные осколки. И свет ушел из него, растворившись в пространстве. Затем она достала ключ и сняла со Спайка цепи.

- Можешь идти, но ты вернёшься, - с уверенностью произнесла она.
Спайк упал в лужу собственной крови, смешанной с грязью. Липкой холодной субстанцией пропиталась его одежда - джинсы и изрезанная тряпка, раньше служившая ему майкой.

Он поднялся, борясь со слабостью, крепкими тисками сковывающей его. Поскользнувшись о багряную жидкость, вампир упал лицом в собственную кровь. Вторая попытка была более удачной – Спайку удалось встать, схватившись за цепи.

У него не осталось ничего - мира, сил, любимой, и даже собственную душу, за которую он боролся, и навсегда посвятил Баффи, забрали у него. И тем не менее, он не чувствовал ненависти к Дру; его охватила скорбь, боль утраты, - чувства, не исчезнувшие после того, как Спайк лишился души.

Но что-то изменилось: инстинкты стали больше руководить Спайком. Его демон приказывал жить. Он безразлично посмотрел на довольную Дру, все это время с улыбкой наблюдавшую за ним. И медленно вышел из комнаты подземки, бывшей раньше служебным помещением метрополитена. Словно в тумане, пошел по разрушенной подземной части города.

Через какое-то время блуждания в темноте, слабость дала о себе знать, и тело его подвело: потеряв сознание, Спайк упал в холодную воду, текущую по туннелю.

Глава 2
Знание Фейт
Выходы из мрачных катакомб были перекрыты толстыми, шириной в два пальца, решетками. В камерах находились пленницы косторов – истребительницы, слишком ослабленные, чтобы предпринимать попытки выбраться.
- Почему они нас не убили? - раздался отчаянный вопрос одной из них.
- Не убили – радуйся, - властно заткнула её брюнетка с кроличьими глазами, которая пыталась остановить нарастающую с каждым часом заключения панику. Но если она еще в силах была подавить нежелательные предположения и вопросы, то страх внутри себя она могла только скрывать, так как была не в силах бороться с ним, потому что ей было известно гораздо больше, чем другим истребительницам. И это знание было для неё тяжким грузом – она первой выкрикивала бы ругательства, вцепившись в паническом ужасе в прочные решетки камеры, если бы не была авторитетом, которой старались подражать и к которой пока прислушивались. Фейт с материнской заботой погладила по голове Баффи, ещё не пришедшую в себя в себя с тех пор, как они попали сюда. На груди, в области солнечного сплетения, прикрытая куском ткани, всё ещё кровоточила рана, полученная Баффи в бою. Она была смертельно опасной, и Фейт сделала всё, что могла: обработала и перебинтовала её подручными средствами. Дыхание Баффи было слабым, будто она держалась на грани жизни и смерти, холодный пот и неестественная бледность говорили о том, что девушка была близка к смерти. Внезапно Фейт показалось, что дыхание Баффи остановилось, она проверила пульс истребительницы – слабый, еле уловимый импульс жизни еще был в ней. Брюнетка тихо произнесла:
- Би, ты нужна нам.
Она прекрасно понимала, что сдерживать панику ей долго не удастся. Баффи смогла бы, ведь она была легендой и истинным лидером.
Демоны - косторы, завладевшие Римом и удерживающие девушек в заключении, обладали чудовищной силой и выносливостью. Их кожа была серой с зеленоватым отливом, тела покрыты множеством непробиваемых жил. По строению они были схожи с людьми, только в полтора раза крупнее среднестатистического мужчины.
Фейт знала, что ждёт истребительниц дальше, и это ужасало её. Ей было известно, что заключение в мрачной темнице можно рассматривать как солнечный курорт по сравнению с тем, что им предстоит в ближайшем будущем.
Она окунулась в воспоминания.
«Как только пришли сведения, что на Рим движется воинство демонов, вся армия Италии организовалась и объединилась с силами истребительниц для нанесения контрудара.
В то раннее утро перед битвой Баффи отдавала последние распоряжения истребительницам о ходе планирования защиты города.
Фейт, казалось, была лишней и, хотя она более или менее могла работать в команде, привычка не подчиняться приказам и в бою руководствоваться своими инстинктами осталась. И Баффи, прекрасно знавшая характер Фейт, никогда не заставляла её участвовать в «массовке».
Поэтому Фейт, маясь от безделья, решила создать видимость активной деятельности, и направилась в оружейную, чтобы спокойно покурить в тишине, а не слушать красноречивые речи Баффи. В оружейной она застала Джайлза, склонившегося над стариной книгой. Почувствовав взгляд Фейт, сразу стушевавшись, он быстро закрыл старинное издание.
- Наблюдатель боится, что его обнаружат читающим книгу? – с лёгкой издевкой задала она вопрос и в следующий момент удобно устроилась на подоконнике. Достала пачку сигарет из кармана джинсовой куртки, прикурив, сладко затянулась, рассматривая всевозможные виды оружия, находящиеся в комнате. Так и не дождавшись ответа наблюдателя, Фейт произнесла:
– У нас неплохие шансы: армия Италии, десяток истребительниц. Случались переделки и покруче, - то ли спрашивая, то ли утверждая, сказала она.
- Не стоит недооценивать соперника, - резонно заявил Джайлз.
- Вы что-то скрываете, - проницательный взгляд Фейт словно оценивал наблюдателя, затем девушка спросила более резким тоном: - Что это за книга?
- Ничего особенного, - тяжело вздохнув, Джайлз снял очки, протер линзы как по волшебству оказавшейся в руках тряпкой, и тихо произнес: - В случае поражения хоть кто-то должен знать… нельзя, чтобы девочки узнали об этом, это посеет панику, а Баффи должна быть настроена на их подготовку, а не на заботу о них. Я вижу, как она старается спасти мир, но она тоже порой нуждается в заботе.
Фейт кивнула, её лицо стало серьёзным - девушка понимала, что сейчас она узнает тайну, которую придётся хранить.
- Истребительницы, как ты знаешь, разбросаны по разным городам. Но штаб один, и он находится здесь, в Риме. У нас относительно много истребительниц для одного города - двенадцать молодых, сильных и избранных молодых девушек, Избранных, наделённых особой силой. Эти демоны выбрали Рим не по тем причинам, по которым они обычно пытаются захватить те или иные города. Им нужны истребительницы для личных целей. Только истребительницы достаточно сильны, выносливы, и поэтому подходят для того, чтобы быть наложницами. Конечно, понятие брака у них очень размыто, но иметь такую самку согласно их обычаям весьма престижно, а обычная девушка не может выдержать… - Джайлз замялся, и, не договорив, продолжил: - Они знают про истребительниц, про сильных самок, которых можно приучить, и они не умрут. - Джайлз перевел взгляд на книгу, и пояснил: - Это рукопись наблюдателя, жившего в XIII веке, она повествует об одной истребительнице, которую похитили косторы. Спустя год плена она чудом сумела сбежать. Её душевное и физическое состояние было плачевным, но все же по несвязной речи своей подопечной наблюдатель восстановил факты её пребывания в плену. Не буду рассказывать все подробности, описанные здесь, скажу одно: их жестокость и звероподобие не знает границ.
- Не волнуйся, Джайлз, мы наддадим этим уродам, - серьезно сказала Фейт».
Тихий стон Баффи отвлёк её от воспоминаний.
- Би, все будет хорошо, не знаю, каким образом я добьюсь этого, но все должно быть хорошо, - наклонившись к её уху, произнесла Фейт, говоря это больше для себя, нежели для подруги, которая вряд ли её сейчас слышит.

Глава 3
Путь демона
Спайк приходил в сознание, тухлая вода обволакивала его; медленно открыв глаза, он приподнялся. Болезненная усталость не покинула его, и вампир с трудом, словно заставляя свои мышцы слушаться, встал на ноги. Чуть покачнулся, чтобы не упасть снова, прислонился спиной к холодной, слизкой стене, покрытой жижей и плесенью.
В туннеле канализации, где он пришел в себя, стояла кромешная темнота, даже с вампирским острым зрением трудно было что-либо рассмотреть, кроме отблесков иссиня-черной воды, которая, словно ртуть, неспешно текла по туннелю. Сам туннель, наполненный запахами тухлой воды, гниения и тлена, представлялся артерией умершего города,
Спайк резко отодрал от тела лохмотья, в которые превратилась его майка - они с жадностью прилипли к окровавленным ранам, будто стремясь слиться с его кожей. Черные лоскуты поглотило течение, и они, словно осенние листья, произведя напоследок редкие водяные круги, унеслись прочь.
Потревоженные раны наполняли воздух сладко-терпким ароматом крови. И теперь в Спайке, всё предыдущее время находившемся в болезненно-отсутствующем состоянии, с неутомимым желанием проснулась жажда, захватывающая его сознание. И демон внутри него, лишившись оков души, в предвкушении охоты напоминал ему вкус теплой человеческой крови, звуки затухающих ударов умирающего сердца и сладостный момент, когда клыки впиваются в шею жертвы.
Спайк отгонял эти мысли доводами разума, которому было безразлично наличие или отсутствие души. Но он не мог не признать того, что по прошествии некоторого времени, проиграв в немом споре с самим собой, он примет естественное для вампира поведение хищника. Это было очевидным: то ли из-за жажды, терзающей его, то ли из-за отсутствия верных спутников души, чувств – вины и раскаянья. Но, несмотря на это, Спайк решил для себя: как бы это ни было естественно, он не будет убивать людей. И душа, и его сущность здесь были ни причем.
Дело было в Баффи. Любовь не уходит ни с отсутствием души, ни со смертью любимого человека, истинная любовь нерушима, и её нельзя убить или отнять. И это нерушимое чувство заставило принять решение бороться против своего демона, подавляя хищника внутри себя.
Вампир бессмысленно бродил по туннелям подземки. Пару раз он поймал мокрых, покрытых грязью крыс, и с необычайной жадностью вонзил в них клыки, но малая доза крысиной крови еще больше разожгла его аппетит.

Повернув в очередной закоулок тоннеля, он понял, что ноги сами несли его в «Вольфрам и Харт», в то место, где все началось. Возвращаться «на место преступления» не хотелось, но, возможно, именно там он сможет залатать свои раны, и подумать над тем, как ему дальше жить в мире, который он помог создать.
Женский крик прервал его раздумья, словно оглушив подземку страхом и отчаянием, и Спайк немыслимым образом мобилизовался, и, ускорив шаг, направился на этот звук. Вряд ли он сейчас сможет дать достойный отпор напавшим на девушку, но он не думал об этом. Вампир действовал не по зову души, а по сложившийся привычке, и заодно в надежде доказать себе, что отсутствие души не показатель безразличия, и что он не изменился, остался прежним. И решил для себя, что, по крайней мере, он должен попытаться спасти её.
В красном мигающем свете чудом уцелевшей аварийной лампочки он отчетливо увидел три силуэта: девушка была прижата к стене одним из нападавших, и еще один стоял неподалеку.
Спайк не пытался быть незамеченным, ступая босыми ногами по мелководью, он быстро привлек внимание. Два вампира замерли: в новом мире фигура, вышедшая из темноты, могла быть как смертельно опасна, так и очень вкусна.
- Отпустите её, - приблизившись, произнес Спайк. Обмерив вампиров взглядом, он на инстинктивном уровне понял, что они новички, а значит, есть неплохие шансы справиться с ними.
- Слышь, Марк, тут, кажется, бравый малый появился, - высокомерно сказал сухощавый и слегка сутулый вампир своему напарнику, прижимая девушку так, будто хотел вдавить её в стену. Оценив вид Спайка, он не почувствовал в нем угрозы.
- Идиоты, - закатил блондин глаза, окончательно убедившись, что они стали вампирами не так давно, и не могут даже отличить труп от человека. Видимо, его приняли за человека… или они так самоуверенны? Спайк отметил для себя, что у него появился очень хороший шанс, даже в нынешнем обессиленном состоянии.
- Зато сильные, - произнес стоящий ближе к Спайку противник, и резко замахнулся на него. Спайку достаточно было чуть отойти в сторону, чтобы удар рассек воздух, не задев его.
- И неуклюжие, - быстро перехватив руку, Спайк из последних сил ударил по локтю нападавшего, раздался хруст сломавшейся кости. Неопытный вампир быстро отскочил, прижав руку к себе, словно сокровище, которое могли у него отобрать. Спайк ухмыльнулся, тем самым скрывая, что из последних сил держится на ногах, так как на этот удар ушли все его оставшиеся силы.
Второй вампир швырнул девушку о противоположную стену, и встал ближе к товарищу.
- Что, красавчики, хотите поразвлечься? - задорно сказал Спайк, сделав шаг навстречу к ним, так как он прекрасно осознавал, что любой удар свалит его как пушинку. Но еще лучше ему было известно, что, как только он проявит слабость, эти парни накинутся на него, словно бешеные псы.
Настала звенящая тишина, прерванная голосом одного из противников:
-Ты ведь Спайк? - аккуратно спросил он, и в его голосе прозвучали нотки уважения.
- Да, – коротко осведомил вампир своих противников.
- Все нормально, мы пойдем.
- Откуда вы меня знаете? – не смог удержаться от вопроса блондин.
- Все знают: вы основали новую цивилизацию для демонов, вы с Ангелусом герои. Уже ходят легенды.
- Пошли вон, - теперь Спайк проклинал себя за свое любопытство. Оказывается, статус героя за ним сохранился. Неправильное и отталкивающее, будто грязное знамя теперь царило над ним – герой демонического мира.
«Баффи, наверное, проклинает меня на небесах» - и эта мысль заставила его содрогнуться, так как одновременно, несмотря на весть о захвате Рима безжалостными демонами ему все еще казалось, что она жива. Он помнил её запах, улыбку и сияние глаз, и отказывался верить, что Смерть способна посягнуть на любимую.
Но разум твердил ему очевидные факты: что это всегда так, всегда отказываешься верить. Тогда - кажется, в другой жизни, в Саннидейле, когда он оплакивал её смерть, - в каждом дуновении ветерка ему слышались шаги бесстрашной истребительницы… приближающиеся к его склепу; он тоже отказывался верить, что она умерла, каждую ночь спасая её в мечтах. Но она действительно была мертва, и все эмоции, которые он испытывал сейчас, и всю неуверенность в том, что она погибла. Надежда на то, что, возможно, она жива. Спайк вспоминал те эмоции пережитые им чувства, и говорил себе, что это только игры его эмоций. Апокалипсис - не время строить розовые мечты о чудесном спасении.
- Спасибо, - прозвучал в тишине, тихий голосок, похожий скорее на писк мыши. Только сейчас он вспомнил о девушке, жмущейся к стене, и поднял на неё глаза. Одновременно с этим он четко и громко услышал биение её сердца, барабанящее дробью по его вискам.
-Уходи, - сквозь сжатые зубы проговорил он, борясь со своим внутренним демоном, алчущим вкуса крови.
- Они еще там, - она дрожала всем телом, глаза молили о защите, видимо видя в нем спасителя.
- Так спрячься, и жди старости! - Огрызнулся он, и разъяренно крикнул, не в силах терпеть ощущение горячей крови бегущей по сосудам, и находящейся так близко, и так до безобразия доступно: - проваливай!
От биения её сердца, казалось, вибрировали стены туннеля, словно захватившие запах человеческой крови, ощутимый через кожу девушки. Инстинкты приказывали жить, а для жизни вампира необходима была кровь. Спайк отгонял голод и жажду, глубоко веря, что, перекусив этой девушкой, он потеряет последнее, что у него оставалось: Спайка, которого могла бы полюбить Баффи.
Неожиданно девушка бросилась к нему на шею, со слезами на глазах стала причитать:
- Мне страшно… - повторяла она снова и снова, задыхаясь от нахлынувшего приступа паники. Сердце сладко билось, прижимаясь к нему, легкие Спайка заполнялись ароматом человечины.
Все было как в тумане, звуки заглушились мощными ударами сердца, мир окрасился в притягательный красный цвет, сладкая жидкость заполнила глотку вампира. Сила и сама жизнь наполняли его, из прокушенной вены девушки сочилась энергия.
Но в тоже время кровь жертвы словно обжигала. Резко, как очнувшись, он силой откинул девушку.
-Убирайся! - с яростью крикнул Спайк окровавленными губами, сейчас он захотел просто убить её за то, что она искусила его. Внезапно, как волна оседает на берег, его пыл пропал. Девушка, замерев, видимо, не осознавая, что произошло, так как страх сковал её разум, красными заплаканными глазами смотрела на вампира какое-то время, и он смог рассмотреть ее лучше. Она выглядела младше, чем Дон, но была похожей на нее: такие же черные длинные волосы, только спутанные, и светлая кожа. Его кольнула едкая мысль: это могла быть и Дон. Как будто сильный толчок ветра внезапно сдернул хрупкую фигурку девушки, и она побежала прочь.

Вертолет лопастями разрезал воздух, сухие осенние листья закружились в танце, образуя сказочные переливы желтых и красных оттенков; механический монстр своим грохотом нарушил царящую на лесной поляне тишину. Вертолет приземлился, несущий винт постепенно замедлял вращательное движение. Едва он опустился на землю, дверь открылась, и вышел привлекательного вида мужчина в изысканном деловом костюме. Кожаными элегантными ботинками он ступил на пожухлую траву, и привычно поправил растрепавшийся хвостик черных волос. Взгляд его каштановых глаз устремился на макушку осеннего леса.
- Я свяжусь по рации! - крикнул он пилоту, пытаясь заглушить шум мотора.
Пилот кивнул, и, убедившись, что пассажир отошел на приличное расстояние, поднял вертолет в воздух.
Мужчина продвигался в сторону леса; его одолевали тяжелые мысли: он очень долго жил на Земле, чтобы знать, что цивилизации рушатся и строятся новые, что миры погибают, давая новую жизнь, что мир незачем спасать, так как он не нуждается ни в чьей помощи.
Он видел сотню раз, как это бывает, с горечью наблюдал крушение Помпей, погружение Атлантиды, падение Месопотамии, войны и разрушения городов, но в первый раз он столкнулся с трагедией одного детского сердца. Баффи поручила ему увезти подальше сестру из Рима, и он справился с этой задачей. В данный момент Дон находится на одном из маленьких островов в Карибском море, достаточно укрепленном, что бы иметь хотя бы шанс казаться безопасным. Как только новость о падении Рима обрушилась на хрупкие плечи младшей сестры, она просила только одного: отпустить её помочь сестре. У неё осталось только Баффи, и её не останавливали сведения, что возможно она умерла.
Следом девушка просила его организовать спасательную операцию: ей было известно, насколько мощными возможностями и ресурсами он обладал.
Но ему было много столетий, слишком много, чтобы не знать, что войны неизбежны, и гибель ждет и самых отважных, и лучших, смерть забирает всех. Он так привык терять людей, которых любил и которыми дорожил, за все мировое пространство времени, что у него срабатывал знакомый механизм защиты - будто зарубцевавшаяся рана, которая перестала болеть, а только отдавала дань уважения и почести. Из его памяти никогда не сотрутся лица, что дороги, и эта память хранилась, как вечный долг скорби.
Но слезы на щеках Дон он не мог пережить. Поэтому он здесь – Бессмертный, который хотел победить смерть Мира.
Природа - единственная в мире, которая не меняется, как и он. оставшись в одиночестве на поляне, он вдохнул девственный воздух таежного леса. Тихий ветерок всколыхнул листья деревьев, они зашептались о секретах природы.
Деревья еще не до конца сбросили умершую листву и стояли, окаймленные кронами цвета заходящего солнца. Купол пасмурного неба, словно заботливый отец, погружал лес в свои объятья. Бессмертный остановился, наслаждаясь тишиной и незримой жизнью, таящейся в осеннем лесу, который наполняли тысячи звуков; неподалеку раздался крик сойки, где-то слева, вторя ему, прозвучал стук дятла, насекомые суетливо шуршали в траве.
Он подошел к опушке леса – там, где росли маленькие сосны, рдели красные плоды шиповника на развалившихся кустах. Он уловил новые запахи - мокрой коры, мха и грибов.
И стал ждать.
Только она могла дать ответы – и пусть не говорила их напрямую, но уже много столетий они понимали друг друга. И первый раз он пришел не беседовать - он пришел за помощью, ибо она знала все.
Она была на Земле, сколько он себя помнил, и она знала его, сколько помнила себя.
Птицы смолкли, лес будто окаменел, застыл в торжественной тишине, встречая её.
На поляне появилась девушка в одной белой рубахе, волосы были окрашены в цвет осени, в чистых светлых голубых глазах сияла истина и мудрость. Она не была злом, добром – она была истиной. Не каждый смертный, случайно наткнувшийся на неё в лесу, мог остаться в живых, потому что истина несет в себе силу, она способна как покарать, так и вознаградить. Только светлая душа может спокойно принять истину.
Истина всегда закрыта. Эмоции и чувства всегда истинны, их нельзя подделать. Она общалась эмпатией, но он научился различать все грани чувств, он раскрыл в себе каждую нить эмоции, и поэтому мог без труда понимать её. Их беседы строились на его монологах, но её ответы были ярче и красочней любых слов, и он думал, что она умеет говорить, просто человеческая речь казалось ей грубым камнем по сравнению с узорчатой статуэткой, сделанной с душой мастером своего дела.
Он начал тихо говорить, нарушив тишину:
- Я тоже рад.
Она стояла молча на приличном расстоянии - так было всегда. Казалось, превратилась в статую, но он знал и чувствовал, какой вихрь эмоций бушует внутри нее.
- Да. Я знаю, я все знаю, но …
- Я давно смирился с этим, но, возможно, есть выход? Я знаю, что летопись судьбы этого мира заранее известна, люди вносят только маленькие изменения. Знаю, что человечество очередной раз должно доказывать право на жизнь, иначе оно теряет ценность жизни, и демоны должны были подняться. Ситуация в Лос-Анджелесе только очередной толчок - если бы не Лос-Анджелес, то это случилось бы годом позже, или годом раньше… всегда так было. Но тут дело в другом.
- Значит, существует способ?
- Ждать? Чего? Кого? Сколько?
- Да, прости, я для Бессмертного слишком тороплив, наверное, долго жил среди людей.
- Да, я понимаю, остановить апокалипсис не получится,- сказал он с грустью в голосе.
- Только переиграть партию, - на его лице отобразилась улыбка надежды. - Значит, все, как всегда, зависит только от одного?
- Как?
- Мне ждать просьбы? Но как я пойму, что эта та самая просьба?
- Хорошо, но это сработает? Значит мож…
Поднялся сильный штормовой ветер, огромные тучи сгустились над поляной, силуэт девушки растворился, словно унесенный этим вихрем...
Бессмертный посмотрел на надвигающуюся грозовую тучу. И сам себе сказал вслух: - Надеюсь, она или он меня найдет.
Почувствовав тяжесть в своем кармане, он обнаружил там колоду карт. С виду это была обыкновенная колода, на которой вместо привычных картинок оказались нарисованы эпизоды чьей-то жизни, в возможно, и не одной. На картинках он увидел изображены различные архитектурные сооружения, но ни одного лица, и даже не знал, кому стоит вручить колоду, и что с ней надо было дальше делать. Он мысленно поблагодарил её: это было хоть что-то.

Спайк поднялся по железной лестнице, отодвинул люк и оказался в подземном гараже главного офиса ВиХ. Это место после апокалипсиса стало относительно спокойным, тут можно было залатать раны и подумать над тем, как действовать дальше. По всему миру здания ВиХ во время апокалипсиса закрыло сверхпрочное магнитное поле - аварийная защита для персонала. Сотруднику можно было беспрепятственно войти и выйти из помещения, другие же натыкались на прозрачную стену - преграду.
Поднявшись на лифте на верхний этаж, он оказался в привычно огромной приемной начальника ВиХ. В коридорах никого не было, только неизвестно откуда раздавалась веселая мелодия. Прислушавшись, он понял, что звуки льются из правого крыла здания и направился туда проверить обстановку. По-хозяйски Спайк открыл дверь и увидел секретаршу Ангела:
- Вот до кого еще не дошло, что апокалипсис начался! – вырвалось у него.
Сцена в кабинете его позабавила. Хармони в одном нижнем белье пританцовывала, держа бокал с шампанским, а другой ругой обнимала накачанного загорелого парня; второй парень, брюнет, с удовольствием обнимал её сзади. На шее одного из парней Спайк увидел множество укусов.
- О, хочешь, присоединяйся! – Хармони была слегка навеселе, и, казалось, нисколько не удивилась приходу Спайка.
- Нет, эти ребята не в моем вкусе, - брезгливо ответил он.
- Ну, как хочешь,- весело сказала она. Один из парней поднял её на руки и понес в кровать.
Спайк поспешил удалиться, направившись в комнату Ангела, хорошо зная, что в его мини-баре можно найти кровь, а еще принять ванну и выспаться.
Насытившись и приняв душ, он, слегка поморщившись, лег в огромную кровать Ангела. Сон сморил его сразу.
Вампир проснулся среди ночи, почувствовав чье-то присутствие. Слегка приоткрыв глаза, он увидел силуэт мужчины, сидящего на его кровати. Присмотревшись получше, он узнал гостя.
- Как? - настороженно произнес он.
- Мы работаем на ВиХ и после смерти, - произнес размеренным голосом мужчина. – Мы проиграли, и ошиблись в расчетах.
- Знаю, парень, - по-дружески ответил Спайк, полулежа на кровати.
- Кто еще выжил? Фред…- он замолк, - Иллирия?
- Это богиня стоила многих, - осторожно ответил Спайк, чуть опустив глаза.
- Ганн, Ангел? Что с истребительницами?
- Ганн был отважным парнем… Ангел выжил – видимо, у клыкастых парней такая привычка, - горько усмехнулся он, и продолжил: - Ангел направился защищать Коннора, вместе с ним Нина, девушка- оборотень.
- Слишком много смертей, - устало проговорил Уэсли, опустив голову, и, кажется, о чем-то задумавшись. Потом обернулся к Спайку: - Ты не ответил, что с истребительницами – возможно, у них есть шанс остановить то, что мы начали.
- Парни накосячили, а отдуваться девушкам, - с грустной иронией ответил блондин, и отвернулся, невидящим взглядом уставившись в стену.
-Ты что-то недоговариваешь, - констатировал Уэсли.
Спайку очень сложно было произнести вслух то, что город истребительниц захвачен. Казалось, стоит облечь это в слова - и оно действительно станет правдой.
- Их нет, - собрался он с духом. - Её больше нет.
- Что же мы наделали…
Двое мужчин замолчали, погрузившись в собственные мысли. Тишина давила, и, чтобы прервать её, Спайк заговорил:
- Что будет дальше?
- Герои всегда найдутся, - произнес Уэсли, и Спайк подумал, что, возможно, смерть сделала Уэсли более рассудительным и холодным. Теперь он смотрел на вещи с неизбежной точки зрения, зная, что уже ничего не может изменить. К Спайку пришла мысль, что ведь он не умер, в переносном смысле этого слова, значит, еще не все потеряно.
- Надеюсь, они будут удачливей, чем мы.
- Почему ты думаешь, что это будешь не ты?
- Уже нет того, за что стоит сражаться, - ответил вампир, посмотрев в окно - в свете полной луны был виден полуразрушенный город, и, как раны на его теле, рдели костры.
- Всегда есть за что сражаться, пока ты жив.
Спайк не успел ответить, резко открыл глаза. Он лежал, не совсем понимая, сон это был или явь. Но это было не так важно, главное, он знал, что будет делать дальше.
Он осмотрел свое тело – раны почти затянулись, мелкие гематомы прошли, лицо стало принимать прежние черты, - и заключил для себя, что он уже вполне боеспособен.
Резко открыл шкаф Ангела в надежде найти что-нибудь подходящее по размеру, с грустью вспоминая, что после первой же драки в этом месиве монстров и крови от его плаща остались только разорванные куски.
Он скептически перебирал классические пиджаки Пуфа, аккуратно сложенные рубашки с лейблами известных марок, и никак не мог найти хоть что-то подходящее ему. Внезапно его взгляд наткнулся на массивную запечатанную коробку. Быстро вытащив её из шкафа, он посмотрел на адрес отправителя – «Рим, ВиХ». Он вспомнил, что взабалмошная итальянка, начальница итальянского офиса ВиХ, обещала прислать ему несколько штук плащей его любимого фасона. В коробке, к своему изумлению, он нашел и всю необходимую остальную одежду.
Осознавая необычный сон – ставший переломным моментом - Спайк обрел новый смысл своей жизни, тот смысл, который заставил его начать действовать, четко осознав свои планы.
***
- Заходи, мой темный принц, - ласково промурлыкала Дру, почувствовав присутствие Спайка еще за дверью.
- Дру, ты, как всегда, была права, - весело произнес он, быстро подходя к ней и обнимая её за талию.
- Мой Уильям вернулся, - задорно произнесла она тоном маленькой девочки, которая с минуты на минуту получит подарок.
Спайк, слегка наклонив её голову, прошептал в ухо, мерно произнося слова:
- Я вернулся, Дру, но не к тебе. Не спорю: ты нужна мне, тебя уважают, и боятся. Я могу вести армию, а вместе мы можем сплотить вампиров и отвоевать нужные территории. Только знай, я нужен тебе, как и ты мне, но это все, больше ничего нет между нами. Игры закончились, детка - есть пара условий, ты можешь их принять или дальше сидеть в канализации Лос-Анджелеса.
Он оттолкнул ее, и с удовольствием смотрел на ее растерянное выражение лица, после сказанных им слов. Затем она улыбнулась, и как кошка приблизилась к нему снова.
- Спайк, ты мне таким нравишься - я чувствую это, это сильное… - Она положила ладонь ему на грудь, выгнулась от удовольствия, и с её уст сорвался стон блаженства. – Ты прекрасен.
- Как всегда, - холодно ответил он и убрал её руку. Она с обидой посмотрела на него, в её глазах застыло непонимание и горечь, словно маленькую девочку наказали ни за что. Раньше этот взгляд прощал ей все. Спайк готов был на все, что бы увидеть её счастливой, однако, сейчас он холодно реагировал на её ужимки, кажется, даже не замечал их.
- Какие условия? - с обидой в голосе спросила она.
- Мы отвоюем Рим, и он станет первым завоеванным городом на нашем пути. Я убью каждого демона, находящегося там, который мог убить, ударить или даже просто подумать о Баффи плохо, – в его голубых глазах огнем пылала месть, даже Друсилла, которая знала его больше ста лет, чуть стушевалась под его взглядом, ведь она ни разу не видела его таким. Месть – вот какую сильную энергию разрушения она почувствовала в нем.
- Мне нравится Европа, - вальсировала вампиресса по темной комнате, напевая старинные мелодии.

Три месяца спустя. Румыния. Трансильвания.

Моросивший дождь мелкими каплями покрывал черный лимузин, стоящий около старинного готического особняка. Его остроконечные башни впивались в небо, затянутое грязными набухшими тучами, фасад был богато украшен резными деталями, а стрельчатые окна искусно заделаны многоцветными витражами. Величественные статуи горгулий охраняли вход в замок подобно вечным стражам, смотрящим на лестницу, ведущую к входной двери. С их мокрых морд стекала дождевая вода, и в ночной темноте могло показаться, что со злобных оскалов течет кровь.
Сидя в просторном салоне машины, блондин в кожаном плаще с недовольством смотрел в окно.
- Показуха какая! – сказал Спайк сидящей рядом Дру, которая с аристократической грациозностью держала бокал, наполненный багряной сладковатой жидкостью.
- Нам необходимо покровительство Дракулы, с ним наша армия станет мощней: присоединятся многие сильные семьи, – очередной раз повторила она эту фразу за время долгого и ухабистого пути в Трансильванию, отметая все возражения Спайка. У Дру была отменная черта, которая в последнее время нравилась ему все сильнее: когда дело касалось разрушений и войн, сумасшествие покидало её, и вампиресса давала дельные советы по правильной подготовке действий и расстановке сил.
За три месяца они смогли объединить многие могущественные семьи, что помогло набрать огромную армию вампиров, стекающихся к ним по всей Европе, и выработать план нападения. И, хотя вампиры всегда были одинокими хищниками и могли объединяться только в семьи, им пришлось присоединиться к ним. Иначе бы другие демоны искоренили их, разбросанных по всему миру; каждый более-менее умный представитель вампирского рода хорошо понимал, что на данном этапе объединение – это единственный шанс выжить. Сейчас же в армию Спайка входило около тридцати крупных родов, и они обращали людей в вампиров для создания армии. Воинство было достаточно большим, но не хватало опытных боевых единиц. Под покровительством Дракулы к армии могли бы присоединиться еще около семи старейших и могущественных семей Европы, которые в данный момент не были готовы к изменениям и не могли осознать важность сплочения кланов; они консервативно увязли в маленьких городах с надеждой, что война и дележ мира обойдут их стороной. Спайк же хорошо знал, что рано или поздно они погибнут, но лучше бы это произошло во время наступления на Рим, чем в мелких демонических потасовках.
- Я пойду один, - категорично заявил Спайк.
- Я прогуляюсь по саду, - спокойно ответила Дру, указав на виднеющиеся из-за резного забора сухие угловатые деревья, больше напоминающие монстров.
- Езжай на базу, не жди меня, – Спайк вышел из машины, размашистым шагом прошел по лестнице и постучал по железной двери, украшенной узорчатой резьбой.

За широким дубовым столом сидел граф Дракула, с превосходством глядя на вошедшего гостя.
- Ты мне должен, - дружелюбно сказал Спайк старому знакомому, прекрасно понимая, что лучше с ним не ссориться.
- Два цента? - сухо осведомился тот.
- Больше, но я прощаю, - и Спайк без приглашения сел за стол напротив древнего вампира.
- Я согласен, - улыбнулся Дракула, - только…
- Тебе уже доложили? - перебил его Спайк. - Это облегчает дело. Я принимаю условия, только не переборщи, не то решу, что можно обойтись и без тебя.
Дракула слегка улыбнулся.
- Я хочу стать королем нового государства.
- Запросто. Я не имею желания греть свои могильные кости в теплом замке, - тут же согласился Спайк. Ведь он точно знал, что врет, и ему было все равно, что станет с его воинами, и что они будут делать на захваченной территории. Ему было важно только одно: убить всех демонов, захвативших Рим.
- И ответь на вопрос, - стушевавшись от такого быстрого согласия, спросил Дракула: - Почему именно Рим?
За три месяца Спайк придумал пламенную речь для главенствующих семей, в которой объяснял, почему Рим. При этом получилось весьма правдоподобно и логично.
- Рим? Ты не знаешь, почему Рим? - улыбнулся он. – Нет, дело не в его историческом значении. Косторы – один из сильнейших видов демонов, и, если мы их победим, нас перестанут считать полукровками, недодемонами и слабыми существами. Это наш шанс показать силу и добиться уважения в демоническом мире.
- Ты умнее, чем кажешься на первый взгляд, - по столу покатилась, взявшись словно из ниоткуда, монета в пять центов, и Спайк вовремя прижал ее ладонью почти у края стола.
- Думаешь, мы в расчете? - с любопытством крутил он монетку в руках.
- Не думаю, что мы когда-нибудь рассчитаемся, - довольно произнес Дракула.
- Тоже верно.
- Я приглашаю тебя остаться на ужин, - чуть склонив голову в почетном поклоне, скорее демонстративном, чем показывающем радушие хозяина, произнес Дракула.
- Конечно, давно не лакомился румынской кровью, - ухмыльнулся Спайк.
Теперь он убивал людей и пил человеческую кровь – все требовали этого, ведь лидер вампиров не может питаться кровью животных, его не поймут. Он должен поддерживать статус рода Мастера, статус Истребителя Истребительниц, жесткого и властного лидера; в иллюзорной паре с Дру они составляли значимую силу, их боялись, их уважали, за ними готовы были идти. Многие вампиры примыкали к ним из-за страха, другие – спасаясь от врагов, третьих они обращали.
Все это ради того, чтобы отомстить за смерть любимой. Сколько раз Дру остужала его пыл, говоря, что еще они слабы для схватки с косторами. И сколько раз он был ей признателен, когда, остыв, понимал, насколько их шансы были малы на тот момент. Договор с Дракулой ускорит процесс, и, если все правильно организовать, то наступление на Рим может начаться через неделю. Месть - он не мог признать это слово, он называл это возмездием, зная, что переломит любые границы, не остановится ни перед чем, чтобы свершилась справедливость. Все он это делает в дар для Баффи.
Дракула дважды хлопнул в ладоши, громкий звук хлопков пронзил большой зал, по обстановке напоминающий средневековые времена: массивные колонны византийской выделки поддерживали расписной потолок, хрустальная люстра виноградной лозой свисала с него, а на ней располагались десятки масленых свечей. Стены были украшены лепниной и бордовыми, расшитыми золотыми нитками гобеленами.
Из одной из трех дверей вышли две молоденькие девушки в просторных, слегка просвечивающихся платьях, больше напоминающие спальные.
- Приучаешь еду? – Спайк смотрел на то, как одна из девушек встала перед ним на колени и убрала волосы с шеи, призывно оголив вену.
- Они хотят этого, - ласково провел Дракула острым ногтем по щеке девушки, находящейся в такой же позе напротив него.
- Почему? – не удержался вампир от вопроса.
- Они думают, что любят.
- Любовь, - горько повторил крашенный блондин и с надменным интересом посмотрел в глаза жертвы. Обычно он пытался не смотреть на лица: отголоски воспоминаний, каким он был, не давали до конца признать свою демонскую сущность, но этот добровольный акт приношения себя в жертву заинтересовал его. Он смотрел на девушку, но вопрос был явно адресован древнейшему вампиру: – Ты думаешь, это любовь?
- Людям свойственно показывать свою любовь как жертву. Это очень театрально, не находишь?
- Нет, любовь – зла, она требует высокой оплаты, иногда цена её - жизнь. Но это стоит того, - уверенно произнес Спайк.– А вот это не любовь – поклонение. Не путай.
- Меня и это может устраивать, - что-то блеснуло в глазах старого вампира, и Дракула поцеловал девушку последним смертельным укусом.
Когда два мертвых бездыханных тела украсили пол зала, Дракула решил продолжить светскую беседу.
- Ты думаешь, никто из них не любит меня? – спросил он, аккуратно салфеткой убирая капли крови с губ.
- У тебя явные комплексы.
- А в чем твоя проблема?
- Так мы будем обсуждать розовые мечты, сидя около разлагающихся трупов? - в словах Спайка звучал неприкрытый и очень здоровый скепсис.
Дракула слегка пожал плечами, и непринужденно сказал:
- Я должен знать, с кем сотрудничаю.
Вампир улыбнулся - эта улыбка вызвана была тем, что этот вопрос ему задавали не одну сотню раз, и каждый раз он искусно и красиво говорил правду, чуть измененную, переделанную под собеседника. Его ответ на этот раз не будет исключением.
- У меня была душа - это как темница для демона, сковывающая его, душа заставляет совершать бессмысленные вещи, отказываться от своей сути, страдать. Это было невыносимо, но Друсилла спасла меня, за это я ей очень благодарен.
- Это проклятие можно разрушить, - уверенно произнес собеседник, сведущий в цыганской магии.
- Вздор, откуда тебе знать? – вампир был поражен сказанным.
- Я дал ей его. Дру бывает очень мила, если ей что-то надо, - он хотел задеть Спайка, и ему это удалось. Только вампира заинтересовало нечто другое:
- Как снять его?
- Ты жаждешь души? - надменно удивился Дракула.
- Нет, боюсь её снова получить, - искренне ответил Спайк, мысленно проматывая события последних шести месяцев.
- Как всегда, Ангел подскажет, - надменно улыбнулся он, – истинное счастье вернет тебе душу.
- Тогда мне не о чем волноваться.

Остаток вечера они продумывали стратегические мероприятия по захвату Рима. Дракула, оказывается, был весьма осведомлен в массовых боевых действиях, и давал очень ценные советы касательно нападения. Разговор двух мужчин о военной политике дополнялся отменным виски из подвала хозяина, и, как только мысли начали блуждать в алкогольных парах, они решили решить обсудить некоторые нюансы на следующий вечер. Спайк, слегка пошатываясь, встал из-за стола, и, бесцеремонно взяв бутылку, сделал большой глоток.
- Наверху для тебя приготовлена комната, - уведомил хозяин гостя. - Мальчик? Девочка?
- Женщина, - ответил на предложение Спайк.
- Ты можешь выбрать сам, на третьем этаже размещаются мои невесты.
- Мне все равно, - направляясь к лестнице, ведущей на второй этаж, произнес он, и напоследок уточнил: - Только не блондинка.

Оккупированный Рим. Ватикан.
Разрушив город, демоны выбрали Ватикан для размещения лидеров своего рода. Город, в котором сосредоточены ценнейшие сокровища мирового искусства и архитектуры, стал центром правления косторов.
Его выбрали, исходя из нескольких причин: рядом протекала река, его граница совпадала с оборонительной стеной, и, кроме того, величие Ватикана не могло не задеть тщеславия правителя.
Также, Ватикан обладал множеством подземных ответвлений, подземных ходов, снабженными темными кельями и потаенных комнат, что обеспечило максимальное удобство для косторов.
Оставшихся из двенадцати одиннадцать пленниц поселили два месяца назад в подземных кельях, обеспечивая, прежде всего, их безопасность, так как это ценное имущество должно достаться только верхушкам правящей элиты.
Косторы, несмотря на долгое время обитания на земле в разрозненном состоянии, сохранили твердую социальную иерархию. Возможно, именно это и позволило им быстро сплотиться и нанести разрушительный удар. Они с трудом выиграли этот бой, и их силы были пока недостаточны, чтобы расширять свои территории. Сейчас, на данный момент, они могли только охранять свои границы от нападения других шаек демонов, но уже не представляли собой могущество. Поэтому они обособлялись и обживали территорию Рима и близлежащих окраин, занимались укреплением своих границ, и пользовались всеми благами захваченного города.
***
Баффи сидела в маленькой келье, забившись в угол, и с отрешенным видом осколком камня выводила на некогда гладкой побеленной стене тринадцать цифр. Это было единственное, что она боялась забыть в ужасе, который поглощал её. Она не знала, сколько прошло времени с момента той счастливой жизни, но секунды в темных мрачных комнатах наедине с отвратительными демонами, которые терзали её тело вновь и вновь, превращались в столетия адской агонии.
Весь мир был разрушен, силы истребительниц, которые помогали ей бороться, теперь едва хватало, чтобы выжить - все девушки были очень ослаблены. Но Баффи знала, почему ей надо жить. Одна из истребительниц, она забывала её имя, все стерлось быстрее, чем это могло показаться, ведь она была в аду. Эта девушка с черными кудрявыми волосами покончила с собой после той самой первой переломной черты, которую им пришлось преодолеть, став призом для безобразных демонов, вторгавшихся в их тела. Она покончила с собой – нашла выход, и не такой плохой выход. Но Баффи еще надо было бороться, иметь надежду, чтобы спастись. У неё была сестра, которой она обещала, что всегда будет рядом.
Она услышала шаги, наполнившие её страхом и паникой. Инстинктивно вжалась в стену, ключ заскрипел в замке двери кельи, осколок камня непроизвольно выпал у Баффи из рук. Она быстро подобрала его, пряча в маленькую щель в стене, нарушая зловещую тишину звоном прочных цепей, сковывающих её руки и ноги.
Дверь открылась - на пороге стоял Спайк. Бросившись к ней, он нежно, с трепетом провел по её лицу.
- Любимая, я нашел тебя. Я люблю тебя, - он обнял ее, словно драгоценный и хрупкий дар. - Прости, что так долго.
- Теперь все будет хорошо? - не веря своему счастью, спросила она, смотря в голубые глаза вампира, наполненные любовью к ней.
- Обязательно… - слова искажались, пространство заполнял вакуум, видение, покинувшее её разум, рассеивалось, унося образ вампира.
В комнате стоял демон, звериным похотливым взглядом наблюдая за ней.

Замок графа Дракулы

Спайк привычным движением достал из кармана целлофановый пакетик с белым порошком внутри, глотнул очередную дозу виски, плескавшегося на дне бутылки.
Иногда хотелось уйти от своих мыслей, но, хотя искра ушла из него, никто не мог выжечь чувств, терзавших его. Слегка утихомирить их мог только слабый эффект наркотика, заставляя его на время расслабиться. Сегодня, когда он ясно почувствовал, что срок нападения на Рим варьируется в пределах двух-трех дней, на него снова обрушился поток воспоминаний. Рим был крепостью его сердца - раньше, до событий в Лос-Анджелесе, он всегда оставлял для себя надежду приехать к Баффи. Теперь он едет в Рим с другой целью.
Он рассыпал белый порошок двумя полосками на прикроватном столике, и в предвкушении облегчения втянул в ноздри дурманящее лекарство.
В дверь робко постучали.
- Заходи, - ровным голосом произнес Спайк, протерев рукой нос от остатков кокаина.
У вампиров не бывает эффекта привыкания из-за постоянного обмена крови в организме, и они получают большее удовольствие от еды, нежели от галлюционегенных средств, изобретенных человечеством. Зависимость от кокаина стала для Спайка скорее психологической, и даже она, вперемешку с алкоголем, могла только притупить горечь утраты.
В комнату медленно вошла брюнетка с длинными волосами в одном нижнем белье. Ярко-алые губы вампирессы похотливо улыбнулись Спайку.
Он встал, осматривая очередную куклу из десятков, за последнее время проходящих через его спальню на базе - сильных и популярных любят всех.
Она нежно обняла и попыталась поцеловать его в губы.
- Милая, я не целую в губы, - он резко взял её за подбородок, предотвращая поцелуй. Холодно посмотрел на неё, вампиресса послушно кивнула.
Нежными движениями она погладила Спайка по груди, помогла ему снять плащ, который упал на пол. Вампир, затуманенный действием наркотика, принимал ее эротизм, позволяя ей вести сексуальную игру.
Тонкие белые пальцы с красными ноготками легко скользнули по ширинке джинсов, умело расстегнули ремень.
Быстрым движением вампир сорвал с нее ненужную часть одежды и грубо, но умело ласкал груди вампирессы, от чего она, испытав смешанное чувство боли и желания, застонала.
Спайк, ухмыльнувшись, опустил женщину на колени, стал проталкивать свой член как можно глубже в принимавший его рот вампирессы.
Затем с силой развернул свою партнершу, поставил на четвереньки на кровать, она, в свою очередь, широко раздвинула ноги.
Спайк властно схватил её за волосы, от чего самка сильнее выгнулась. И застонала, ощутив резкий толчок, заставивший её вздрогнуть. Член резко усиливал движение, Спайку хотелось только очередной разрядки. Он ударил ладонью вампирессу по ягодице, и она поняла: сразу начала усиливать движения, причиняя себе еще большую боль от ударов члена об матку и одновременно несказанное удовольствие. Шлепок повторился - это заставило её вскрикнуть. Замерев во власти нахлынувшего на неё оргазма, сквозь пелену удовольствия она услышала:
- Ладно, милая, не теряй ритма, - на лице Спайка появилась усмешка.

Две недели спустя.
Регион Лацио. Формелло. 20 километров от Ватикана. Военная база вампиров.
Армия уже насчитывала около 1500 особей вампиров, и они еще прибывали. Единственным минусом было то, что такое количество вампиров невозможно было прокормить, поэтому иногда отдельные отряды выезжали на охоту за уцелевшими людьми, что существенно задерживало наступление на Рим.
И, хотя армия поделена была на 15 отрядов, каждый отряд принадлежал определенной семье; существовало и особое разделение армии – элитники, армия и пыль;
Спайк, оценив силы каждой из семей, возлагал определенные надежды на каждый из отрядов. Под его руководством был отряд элитных бойцов – около семидесяти хорошо натренированных и старых вампиров. На эту малую, но хорошо обучаемую армию он и возлагал основные надежды, зная, что хороший воин - элитчик стоит пятидесяти вампиров из отрядов пыли.
Конечно, держать сильных вампиров в ближайшем окружении было чревато последствиями. Вызов - так называется бой, когда лидер должен распылять противника, пожелавшего занять его место место лидера. Такое происходило снова и снова: вампиры были очень амбициозны и принимали, в основном, естественное лидерство – сир и дитя.
Что помогало Спайку побеждать? Все та же цель – отомстить, и ему было страшно задуматься над тем, что будет, когда месть будет завершена. Что он станет делать в мире, задыхаясь от тягот потерь?
Секс, виски и кокс не давали уйти от мыслей: почему он не дал себе хотя бы шанс еще раз увидеть Баффи после произошедшего в Адской пасти? Но, слава богу, находились враги, которые бросали вызов, велась организационная работа и военно-подготовительные операции, переговоры с семьями, каждая из которых размещалась в собственном шатре. Стремление к достижению цели помогало больше, чем все остальное. И не хотелось думать о том, что будет, когда он получит желаемое.
- Они скоро будут вгрызаться друг в друга от голода, - произнесла Друсилла, которая лежала на удобном диванчике в романском стиле, резко дисгармонирующем со спартанской обстановкой шатра.
- Больше пыли - меньше идиотов, - категорично заверил Спайк.
- Это опасно, - улыбнулась Дру своей странной улыбкой. - Нам может не хватить пасхального кролика.
- Говори яснее! - гневно произнес Спайк, которого игры разума Дру в последнее время стали выводить из себя.
- Папочка обижается, - она привычно надула губки, играя с локонами, спадающими на плечи и, с долей грусти и пафоса, отвернулась, вглядываясь в темную ткань шатра. Изобразив глубокий вздох, показывающий её негодование, она тихо произнесла: - Армия редеет из-за этих стычек за кровь.
- Тогда надо распределить кровь на лидеров семей, элиту и армию, а пыль пусть пускают слюнки – заставим их проявить инстинкты. Тогда, может, от них будет какой-нибудь прок, - быстро нашел выход вампир. За последние три с половиной месяца он на удивление хорошо разобрался во всех военных маневрах и в армейском социуме. – Нельзя больше медлить, выходим на следующий вечер.
Друсилла обольстительно улыбнулась, и, прикусив губу, сказала: - Я стану королевой, - она встала с дивана, и медленно направилась к Спайку. - Мы будем править, мой темный принц, - и уже собралась сделать то, что было недопустимо ни для одной женщины в этом мире – поцеловать его в губы.
- Ты - да, - в глазах вампира засияло высокомерие. - Только вот я нет. Правителем будет назначен граф Дракула, так что можешь присоединиться к его гарему невест, лапочка.
Друсилла остановилась, ее зрачки в злобе резко расширились.- Гадкий мальчишка!
- Проверим, - с озорством произнес он, и привычно, имея за спиной вековой опыт, стал по- хозяйски расшнуровывать корсет ее платья.
- Белоснежка не проснется, - резко оттолкнула она его. - Принц не поцеловал Белоснежку…
- Как хочешь, - на лице вампира отразилось удивление, но, быстро став равнодушным, он размашистым шагом направился прочь из военной палатки.

Горячий обломок месяца висел высоко над ночным лагерем. Ночь накрыла своим объятьем последние приготовления. Указания были даны, и Спайк тенью бродил среди военных палаток: возвращаться в свой шатер ему не хотелось.
- Вот вы где, - обратился к нему пожилой - по человеческим меркам, - мужчина, с огромными генеральскими усами, проворным и смекалистым взглядом. Спайк знал, что при жизни он был генералом советской армии, и, даже став вампиром, с годами не потерял выдержки военного. Сейчас он находился в своей стихии и с удовольствием организовывал армейскую жизнь. – Отданы последние распоряжения, но у нас мало продовольствия. Вчерашний отряд поймал пятнадцать человек, что, в совокупности с семьюдесятью пятью, составляет девяносто.
- Считать я умею. Подсоедините их к иглам и раздайте кровь поровну моим людям и основному составу, - капельницы уже долгое время применяли для получения крови из людей, и вампиры получали кровь без человеческих оболочек, чтобы не возникали драки за еду.
- Будет исполнено.
Вдалеке виднелись огромные железные клетки, из которых раздавался плач и крики людей.
Спайк пошарил по карманам джинсов и нашел сигареты, закурил. Где-то внутри забилась мысль, очередной раз прорвавшаяся на свободу: «Баффи бы прокляла за это». Но отступать было поздно, он поднял глаза вверх и тихо прошептал холодным звездам:
- Это все для тебя, милая. Я отомщу за твою смерть.
Он затянулся едким дымом, докурив, выкинул тлеющий фильтр сигареты.
Звезды ему не отвечали, холодно мерцали, словно наклеенные на черном полотне, издеваясь над ним, перешептываясь между собой, - и они смотрели на него с укором зеленых женских глаз.
- К черту все! - вырвалось у Спайка, и он побрел к лагерю, располагавшемуся чуть поодаль от основной части. Это было прибежище новеньких вампиров - озверевших, голодных и слабых. Но там можно было найти плохой виски, хорошую драку и похотливых девиц.
Лагерь отличался от других тем, что тут действовали свои правила выживания. Уже три месяца сюда стекались трусливые отбросы или головорезы, ищущие приключений: здесь не было дисциплины и строгих правил, вампиры, несмотря на то, что составляют единую армию, разделились на банды. Большая военная палатка располагалась в самом центре лагеря, и, в отличие от других лагерей, в ней не жили представители семейств, а была расположена пивнушка. Туда и отправился Спайк.
Но по пути он услышал звуки борьбы и двинулся на них. Два вампира огромных размеров отчаянно месили друг друга, толпа, окружившая их, злобно орала, поддерживая дух драки. Спайк встал позади, докуривая очередную сигарету. Затушив ее, он тихо сказал одному из вампиров в толпе:
- Можно пройти?
- Пошел в задни…- но, быстро оглянувшись, и узнав Спайка, вампир резко переменил тон. - Да, конечно.
- Я всегда говорил, что вежливость - удел живых, - Спайк продвинулся в толпе, затем быстрым движением оказался среди дерущихся вампиров, в тот же момент из рукавов плаща у него выскочили колья, проткнувшие сердца соперников.
- Из-за чего драка? - оглядывая не решающуюся разойтись толпу, спросил он.
- Из-за меня, - послышался мальчишеский голос.
Спайк оглянулся и увидел пацана-вампира. На вид ему было не больше 14 лет.
«Нет, ну кто обращает детей?»
- Зачем он-то вам сдался? - не смог не сдержать удивления Спайк.
Наступила тишина. Один вампир из толпы решился ответить.
- Лорд Вильнус любит маленьких мальчиков, он может наградить кровью за него.
- Да он вообще мужиков любит, - Спайк вспомнил одного из старейших вампиров и усмехнулся: тот бесцеремонно пытался напоить его во время заключения договора о присоединении своего семейства к военной операции. При другом раскладе Спайк бы психанул и распылил горе-любовника, но, так как его расположение требовалось для дела, перенес встречу и подослал к нему Друсиллу с парочкой симпатичных вампиров. - Мальца я забираю, - продолжил Спайк. Зачем принял такое решение, он и сам не знал.
Он шел в свой лагерь, позади трусливо плелся новый подопечный, обладающий еще по-детски большими карими глазами, в которых, тем не менее, уже царил холод. Темные, слегка курчавые волосы, обрамляющие хладное лицо, и в тоже время еще не сошедшая детская полнота щек делали его образ дисгармоничным.
- Тебя как зовут? - решил нарушить тишину Спайк.
- Мич, - заговорил мальчик, слегка опешив от обращения к нему, и мимика сразу выдала его детские черты лица.
- Сколько тебе?
- Двенадцать, - быстро ответил он. Действительно, неживой взгляд прибавлял ему несколько лет. – Вы ведете меня к лорду?
- Нет, - сухо ответил Спайк, размышляя, что делать с мальцом. Никто не делает вампирами детей, это чересчур.
- Тогда… - слова застряли у мальчика в горле, - вы...
- Так, парень, запомни: я не трахаюсь с детьми и мужиками. Ты подходишь под эти описания. Видишь шатер? Придешь туда и скажешь, что тебя послал Спайк. Они возьмут тебя в слуги - не так плохо, зато живым останешься и сытым. Понял?
- Да, спасибо, - парень, еще не понимая своего счастья, бросился прочь к указанной палатке.

Безымянный остров. Кабинет Бессмертного.
На огромном мониторе мерцали пятьдесят четыре электронные версии карт, под каждой их них были определенные пометки. Велась тщательная аналитическая работа; Бессмертный последние полчаса переставлял карты на экране в разнообразном порядке, рассчитывая получить хоть какую-либо зацепку, но общая картина не вырисовывалась. Позади него с печальным лицом сидела, завернувшись в большой клетчатый плед, младшая Саммерс.
- Почему на этих двух картах одинаковое изображение "Бронзы"?
- Они не одинаковые - аналитики выявили, что на вот этой карте, - он указал на одно из изображений, - здание старее примерно на четыре года, тут разные замки, и, видишь - вмятина. Возможно, эти карты касаются одного человека, – произнес Бессмертный мысль, уже давно посетившую его. - Но эта идея не утешает, ведь найти такого человека было бы настолько сложно, как и иглу в стоге сена. Я думал об этом, проанализировал сорок изображений Саннидейла, а на остальных четырнадцати так и не смог определить, где расположены строения, нарисованные на картах, - он указал на кабинеты, склады, улицы, изображенные на мониторе.
- Кто может попросить у тебя помощи, если мы сидим, как в осажденном замке, - произнесла Дон, внимательно смотря на карты, которые порой ей даже снились.
- Донни, весь мир в состоянии войны. Я не стану уменьшать бдительность, ведь хорошо знаю: если чему-то суждено стать явью, это произойдет, и охрана на вышке не станет помехой.
- Я скучаю по ней... - неожиданно произнесла девушка, плотнее закутавшись в плед.– Я не хочу карт, не хочу охраны, не хочу... - её глаза, уже опухшие от слез томительного ожидания, наполнились новой порцией влаги. Порой Бессмертному казалось, что если бы пришла весть о смерти Баффи, то девочке было бы легче, потому что настала бы определенность. Но его оракулы каждый день извещали о том, что старшая Саммерс жива.


Ночь. Рим.
Дракула стоял, гордо расправив плечи, и наблюдал за сражением. К нему подошла Дру и, тихонько напевая, произнесла:
- Бабочки упорхали разносить пыльцу.
- Отлично, - улыбнулся Дракула, радуясь тому, что все идет по плану: наемники - хорошо обученные вампиры, - сейчас направились убить глав семейств. Пока их армии сражаются, они относительно беззащитны, а графу не нужны конкуренты. - А как же твой драгоценный Уильям?
- Он больше не мой, - она с грустью опустила взгляд.
- Мне не хотелось бы проблем с ним. Знаю, Спайку не нужна власть и престиж, но он опасен, непредсказуем. Как мы сможем его контролировать? И неизвестно, что он станет делать после победы в этой войне.
- Птички сказали, что мы там, – вампиресса указала на здание Сикстинской капеллы, видневшееся среди разрушенного города, утопающего в крови и костях, - мы найдем выход. Мы проучим гадкого мальчишку, - она залилась радостным, безумным смехом.
- Опять твои видения? - задал Дракула риторический вопрос, наблюдая, как в толпе с отчаянием, ежеминутно на краю смерти, дерется Спайк.

Рассвет. Ватикан. Собор Святого Петра. Центральный неф.
В подкупольном пространстве над главным алтарём находился шедевр Бернини — огромный, высотой около двадцати девяти метров, балдахин на четырёх витых колоннах, на которых стояли статуи ангелов. Среди ветвей лавра на верхних частях колонн виднелись геральдические пчелы.
В конце центрального нефа, у последнего столба справа, располагалась статуя святого Петра.
В просторном лазе раздавались шлепки, как будто отбивали мясо. Хлюпающие звуки эхом повторялись, пронзая тишину.
Кровь тонким ручейком текла по некогда отполированному полу, женская ножка аккуратно переступила его, и её обладательница продолжила движение к эпицентру звуков.
Под всепрощающим взглядом святого Петра куски мяса разлетались в стороны под мощнейшими ударами Спайка, покрытого пылью и кровью своих врагов. Нельзя было различить цвет его волос: они окрасились в багровый. Кожаный плащ пропитался кровью; вяло стекающая по нему капля упала в лужу крови на полу, в которой вампир стоял на коленях над телом демона, нанося жестокие и механические удары. Убийство и месть не смогли успокоить и унять боль, терзавшую его изнутри.
Обезумев, он молотил неподвижное тело последнего из косторов, которое стало походить на мясо. Кулак мощно вошел в грудную клетку, утопая в кровяном фарше.
Еще удар, и брызги крови покрыли лицо статуи.
- Уильям, - тихо произнесла Друсилла с материнской нежностью, наблюдая за этой картиной.
Он преобразился, сняв вампирский оскал, и, будто проснувшись, смотрел на последствия бессмысленных своих действий затуманенным взглядом.
- Уильям, - так же тихо проговорила Дру.
- Неважно, - сказал он в пустоту, и, поднявшись, пошел прочь, оставляя кровавые следы на полу.
***
Ватикан. Сикстинская капелла.
- Где он? - спросил бывший граф, а теперь император Дракула, с приторной улыбкой наблюдая за тем, как срывают с помощью ломов деревянные кресты со стен огромного кабинета, богато уставленного - кожаными креслами, громоздкими резными стеллажами, выполненными в романском стиле; огромный камин, украшенный лепниной, придавал кабинету презентабельный вид.
- Спит, - ответила Дру, прекрасно зная, что Спайк, выпив три бутылки виски, отрубился в одной из многочисленных комнат Папы, в компании таких же пьяных вампиресс.
- У меня есть для тебя сюрприз, - улыбнулся Дракула, и, нежно взяв за руку, повел Друсиллу вниз по широкой и крутой лестнице. Обнаружить лестницу оказалось непросто – для этого нужно было отодвинуть в сторону книжные стеллажи, чтобы открылся темный проход вниз. - Ты была права.
В темном подземелье, в которое они спустились, располагалось пятнадцать камер. Одиннадцать из них содержали запуганных, жмущихся от стука шагов о пол к исцарапанным, покрытым кровью стенам, девушек. Они как будто пытались раствориться в этих стенах, мечтая стать незаметными. Друсилла сразу почувствовала своих природных врагов - истребительниц, и, следуя внутренней интуиции, с видом маленькой девочки, ищущей под елкой подарок, который сильно хотела на Рождество, ускорила шаг. Пройдя пару клеток, она резко остановилась и довольно уставилась на блондинку, смотрящую на мир исподлобья - та напоминала маленького запуганного зверька. Как только девушка увидела Дру, у неё сработали природные инстинкты избранной, и она обессилено дернула железными цепями. Боль в запястьях и щиколотках, натертых кровавыми браслетами от кандалов, привычно охладила её пыл, и она сникла.
Волосы - некогда цвета пшеницы, - окрасились в цвет пыли, грязи и крови, от одежды почти ничего не осталось, и только изумрудные глаза были также ярки, как и прежде; Баффи со злобой смотрела на Дру.
- Мне нравится этот сюрприз, - восторженно сказала вампиресса.
- Остальных убьем, а её я могу, - произнес Дракула и с предвкушением улыбнулся, - немного приручить. Истребительница - хорошая защита власти, когда она, как цепной пес, смотрит на тебя, излучая любовь.
- Стоп, - резко остановила его Дру, предотвратив движение, когда он захотел открыть клетку. - Нет, у тебя однажды не получилось её приручить, не стоит рисковать вновь. Мы накажем Спайка - он слишком груб со мной в последнее время, и все из-за неё, - томный взгляд женских глаз пронзил Баффи, но она, казалось, не слышала их разговора, снова погрузившись в свой иллюзорный мир.
- Что ты хочешь сделать? – словно через витрину магазина смотря на девушку, произнес древний вампир.
- Я хочу, чтобы он был моим...
- Да ты сентиментальна, Дру, - Дракула нежно провел рукой по ее спине.
- Не люблю, когда псы оказываются на свободе. Он обидел свою темную принцессу, и она накажет его, - по её губам скользнула безумная усмешка, Дру, резко развернувшись, перехватила руку Дракулы, приложив её к своей груди. Он с обольстительной улыбкой прижал её к прутьям клетки, и нежно провел ладонью по мертвенно-бледной щеке вампирессы. Она податливо откинула голову и застонала от удовольствия, почувствовав холодные губы Дракулы, нежно целующие её шею. Его руки нетерпеливо подхватили Друсиллу, немного приподняв подол её платья. Одной рукой держа вампиресу, другой он быстрым движением расстегнул молнию брюк, и впился нежным поцелуем в ее губы. Дру обхватила торс вампира ногами и сладко застонала, принимая его член в себя. Мягко начала подмахивать, усиливая фрикции, схватившись за решетки, приподнимая себя. Темное подземелье наполнилось стонами удовольствий.
На заднем фоне Баффи, ставшая невольным зрителем этой сцены, в отчаянии зажмурилась и закрыла уши руками: невольно в её голове стали возникать последние миллиарды секунд, растянувшихся в карнавал сексуальных издевательств над ней.

***
Голова раскалывалась, тело болело. Спайк открыл глаза, смутно вспоминая последние трое суток жизни, которая потеряла всякий смысл. Но такое существование тоже не должно затянуться надолго. Он не знал, как жить дальше; смутные воспоминания о том, как свалился с одной из крутых лестниц, добавили ему решимости - для начала, просто прийти в себя.
Он вздрогнул от резкого стука дверью.
- Пора исполнять обряд,- с наслаждением произнесла Дру. От её громкого голоса захотелось зажать уши - перепонки, того и гляди, могли лопнуть.
- Дру, потише. Иди, поиграй в песочнице во власть с Дракулой, - лениво произнес Спайк, обшаривая взглядом немалых размеров спальню в поиске джинсов, строя ужасные предположения, не разгуливал ли он по собору, в чем мать родила.
- Я хочу провести обряд закрепления, - надменно произнесла она.
- Ну, удачи тебе с Дракулой, желаю счастья, - он пытался отмахнуться от нее, как от назойливой мухи, и, к своей радости обнаружил джинсы, висевшие на ручке двери.
- Почему ты решил, что с Дракулой? - и она плотоядно начала водить руками в области живота.
- От тебя разит им последние месяца три. Спасибо, что сообщила. Теперь оставь меня, - уже с долей гнева произнес Спайк, и, резко встав, направился к двери за джинсами, быстро их надел и вопросительно посмотрел на Дру. В его взгляде можно было прочитать: «Тебе пора».
- Закрепление с тобой, - уточнила Дру, и в ее голосе появился странный оттенок уверенности, который сильно не понравился Спайку.
- Уходи, - серьезным тоном сказал он.
- Уилли, ты раньше готов был на это пойти, разве не помнишь? Но нам это не понадобилось: ты и так был, как закрепленный, теперь же это сделать необходимо, - мурлыча, она придвигалась ближе к нему, захватив длинные юбки рукой, и, как оказалось, доставая маленькую бутылочку из стекла, наполненную кровью. – Я уверена, ты передумаешь, - лаская пальцами маленький сосуд, сказала она.
- С чего это вдруг? - спросил Спайк, удивленно подняв бровь, но в его взгляде можно было прочесть скрытую осторожность.
Друссилла резким рывком подлетела к нему, и Спайк, плохо реагирующий после тяжелого запоя, не смог увернуться - еще теплая кровавая жидкость окрасила его губы в алый цвет.
Звуки померкли для него, он замер, зрачки резко расширились, весь мир перевернулся и сжал его железными тисками. Что-то острое и живительное заставило его сделать еще вдох, вспоминая аромат её крови. Дрожащими губами он облизал остатки крови, не веря и почти не понимая, что этот вкус и запах он не забудет никогда: это был аромат Баффи, кровь была с привкусом страха и ужаса.
Не существовало ни этой комнаты, ни всего мира, ни самого его, в голове стучала только одна мысль: "Баффи жива, Баффи жива". Спайк покачнулся и прислонился к стене; в ту же минуту, придя в себя, он увидел надменно улыбающееся лицо Друсиллы.
- Что насчет закрепления, не передумал? Смотри…- она увидела, как его лицо преобразилось в вампирский оскал, и он уже был готов напасть на неё, но Дру вовремя опередила его действие словами. - Если со мной что-то случится, она умрет. Возможно, это будет лучшим выходом для неё.
- Что с ней? - казалось, во рту все пересохло, и счастье от осознания, что она жива, затмил сладковатый запах страха в крови. Смутные догадки, что его любимая провела эти месяцы в заточении, в лапах этих жутких демонов, не сделали его мир краше. И самым ужасным было то, что в своей боли потери и бессмысленной мести он настолько забылся в себе, что не нашел ее первым. И теперь ей снова угрожает опасность - ведь, к своему ужасу, Спайк хорошо знал Друсиллу, знал, на что она может пойти ради развлечения или движимая ревностью.
- Уильям… ты меня еще любишь, да…- довольно мурлыкала она, поглощая его взглядом.
- Дру, я не буду играть в твои игры! - сорвался Спайк.
- А придется!.. - в голосе вампирессы звучал металл, она бросила на Спайка разъяренный взгляд огромных водяных глаз.
И хотя у Спайка внутри взрывались эмоции и чувства, контрастирующие разными переливами граней, и все его существо хотело броситься искать по всему Риму Баффи, он понимал: если Друсилла хорошо продумала план, как и всегда, впрочем, - у него нет ни единого шанса.
Слова как будто застревали, вызывая резь в горле:
- Да, моя принцесса, я люблю тебя, - опустив голову, произнес он.
- Молодец, умный мальчик. Ты ведь теперь не будешь мне грубить? - мурлыкала она, томно улыбаясь.
- Нет.
- Мы проведем обряд закрепления, твой демон кровью поклянется служить мне, все будет как прежде - ты будешь восхищаться и боготворить меня вечно. Уилли, а ты помнишь, что некоторые вампиры, которых мы встречали, путешествуя по миру, полагали, что ты закрепленный?
- Я согласен, только если буду убежден в её полной безопасности, - тихо проговорил Спайк.
- Ты знаешь: ритуал длится от одной полной луны, через лунную дорожку под звуки канареек до другого лунного часа, окрашенного полной луной, - тихо проговорила она, смотря вверх. Казалось, Друсилла действительно видит то, о чем говорит.
- Я хочу увидеть её, - дрожащим голосом сказал вампир, не желая вникать и просить расшифровать выше сказанную Друсиллой фразу.
- Нет, - она довольно захлопала в ладоши, и, обрадованная смиренным поведением Спайка, произнесла: - Ты должен хорошо попросить у своей темной принцессы.
- Дру, пожалуйста, - в его глазах отражалась неподдельная искренность, - дай мне увидеть её.
- На колени, привыкай, - холодно произнесла она.
Спайк пораженно посмотрел на неё, и уже хотел послать на все четыре стороны, но не сделал этого. Видимо, никогда не сможет сделать. Хорошо понимая, что пойдет на все, чтобы увидеть Баффи снова, он встал на колени, и так же искренне повторил свою просьбу.
- Ладно, ты был хорошим мальчиком, - улыбнулась она. - Я даю тебе полчаса. Знай, второго выхода нет, на входе будут стоять мои люди. В случае, если тебе в голову придет дурная мысль сбежать вместе с ней, то знай: тебе не хватит сил защищать её и отбиваться одновременно.
- Что с ней? - тревога прозвучала в его голосе.
- Лучше уж смерть, чем звон цепей… дзинь-дзинь… - напевала она.
- Идем, - решительно сказал Спайк.


***
Казалось, коридоры извивались, будто в какой-то странной непонятной игре. Впереди, очень медленно, шла Дру, напевая: «дзинь-дзинь». Спайку хотелось свернуть ей шею в этот момент, распылить, но он знал, что это не приведет ни к чему хорошему - прежде всего, для Баффи.
Мир изменился: что-то смутное, но светлое, появилось на горизонте - слабая, теплющаяся надежда. Надежда, которой отчаянно не хватало.
Они дошли до огромной деревянной двери, ручки которой были покрыты золотым напылением. Вампир схватился за ручку и движение времени словно замерло. Ручка медленно опустилось, замок клацнул и дверь распахнулась. В кабинете ждали десять вампиров, держа наготове арбалеты, заряженные деревянными колами. Стража со спокойной рассудительностью стояла по периметру просторного кабинета, неподалеку, спиной к ним сидел Дракула, не обращая на вошедших внимания.
Друсилла плавно подошла к стеллажам в углу кабинета. Механизм пришел в движение, возвестив об этом томным скрипом, и показалась дверь, ведущая в подземелья.
- Полчаса, - раздался голос Дракулы.
Секунду Спайк смотрел на железную дверь так, будто бы не верил. Затем рывком открыл ее, из темноты лестницы до него долетела вонь сырости, перемешанная с запахами кровью и ужаса. Словно обезумев, он бросился вниз по ступенькам. Лестница резко закончилась, Спайк не рассчитал силу, и ударился о холодную каменистую стену.
В свете тусклого факела, едва освещающего проход, виднелись железные прутья решеток. Спайк направился вдоль них. Едва уловимые удары сердца привлекли его внимание. Спайк почти приблизился к клетке, но необъяснимая слабость овладела им, будто он истратил всю свою силу, подходя к этой грани.
Он оперся на холодную стену - казалось, весь мир превратился в болезненные удары маленького сердечка. Пахло кровью, ужасом, он будто услышал крики, не так давно раздававшиеся в этих коридорах. Потрясенно стер ниоткуда взявшиеся слезы с лица и, сжав кулаки, медленно открыл железную дверь.

Девушка забилась в самый дальний угол, с усилием закрывая уши ладонями, чтобы не слышать звука до дрожи пугавших ее шагов.
- Любимая, - услышав нежный голос, Баффи почти физически ощутила, что темнота камеры, стены которой были свидетелями жесточайших деяний, рассеивается. Саммерс вздрогнула, но не повернулась, и, казалось, попыталась еще сильнее вжаться в угол.
Мужчина замер, не зная, как поступить; руки его дрожали. Эта тюрьма – пыточная. Он чувствовал её страх. Мертвое сердце сжалось от боли.
Спайк аккуратно, стараясь не напугать Баффи, приблизился к ней.
- Это я, Баффи, ты слышишь меня? - голос его предательски дрогнул.
Внезапно Баффи подняла голову и, пристально посмотрев прямо в глаза Спайку, произнесла:
- Где ты был?
Ее слова - как нож в сердце, как удушающие, сковывающие грудь металлические оковы.
Оправдываться не было смысла, все аргументы растворились в легком звоне цепей, темноте подземелья и навеки пропитанных кровью Баффи каменных плитах пола.
Спайк хотел в этот момент сгореть сотни раз - лишь бы не чувствовать на себе этот пронзительный взгляд, наполненный болью.
- Баффи, - голос вампира был тихим, хриплым; произнести ее имя далось ему нелегко. Спайк мечтал лишь об одном: скрыться, убежать, раствориться в свете дня, лишь бы не чувствовать вины, прожигающей все его тело. Встав на колени перед ней, он дрожащей рукой дотронулся до её ладони. Девушка вздрогнула и, не сдержав эмоций, расплакалась.
Баффи была уверена до этого момента, что все - очередное видение, галлюцинация, сон, дрема, созданная мозгом, чтобы укрыться от реальности. Но, ощутив на своей руке осторожное прикосновение, девушка почувствовала, как что-то в ней сорвалось и заплакала - по-женски, тихо и одновременно, так, как плачут сильные люди, с неохотой показывая свою боль, выцеживая слезы по крупицам, зная им цену.
Затем она почувствовала нежные мужские объятия, до боли знакомые. Спайк с осторожностью, как хрупкую вазу из тончайшего хрусталя, обнял её.
- Я сделаю все, чтобы ты выбралась отсюда, - услышала она бархатистый, умиротворяющий голос.
Настала тишина. Спайк словно укрывал собой, отгораживал девушку от всего мира, прошлого и настоящего, всего зла, страха, боли. Он принадлежал Баффи мыслями и телом и готов был отдать ей себя всего, без остатка. Слова были не нужны: все потеряло значение, , мгновение замерло, готовясь продлиться вечность.


***
- Время истекло, - голос Друсиллы разрушил их мир на осколки.
- Я никуда не пойду, - оторвавшись от Баффи, уверенно произнес Спайк.
-Ты хочешь остаться здесь?
- Я принял твои условия, согласись и ты с моими, - в его словах звучала твердость и уверенность. - Нужны бинты и человеческая еда.
- Уильям слишком много о себе думает, - позади Друсиллы оказалась охрана, на вамира были направлены арбалеты.
- Ты не получишь меня, - расправив плечи, сказал он, зная, что затеял опасную игру, - если пострадает Баффи, тебе достанется только моя пыль.
- Как хочешь. Завтра новолуние, и птички будут на моей стороне.
- Я не буду участвовать в обряде, не убедившись, что с ней все хорошо.
- Не волнуйся, милый Уильям. После обряда я отпущу вас, и у тебя будет лунный месяц до следующего новолуния. За это время ты сможешь доставить истребительницу в любое место, а в свете полной луны твой демон захочет быть со мной. Как в сказке: прекрасный принц вернется к своей принцессе и будет служить ей верой и правдой.
- Ты так просто отпустишь меня на месяц? Я тебе не верю.
- А у тебя нет выхода, щенок,- жестко произнесла она, обрушив на него удар. В следующую минуту охрана по приказу Друсиллы приковала его в другом углу камеры.
- Наслаждайтесь обществом друг друга, пока у вас есть такая возможность… бедный Спайк, в кого ты превратился? – это были последние произнесенные Друсиллой слова, прежде чем дверь камеры захлопнулась, и Баффи со Спайком снова остались одни.

***
Спайк яростно дергал цепи, пытаясь освободиться, чтобы снова быть ближе к своей истребительнице.
- Это бесполезно, - раздался усталый голос девушки.
- Прости меня, - произнес Спайк, зная, что слов мало; он чувствовал свою вину.
- Как ты выжил? - она проигнорировала его просьбу. Для Спайка мучительной пыткой был её спокойный и рассудительный голос – пустой и не выражающий эмоций.
Баффи никого не винила; были времена, когда она молила о смерти как о побеге из этого ужаса: даже ад казался более вольготным местом. . Потеряв надежду, ей больше нечего было терять, а когда это случается, страх за будущее, за себя – пропадает. Да ей страшили: звуки шагов, воспоминания, - но это были только остаточные инстинкты самосохранения.
Проведя здесь столько времени, любой мог бы стать сумасшедшим или построить вокруг себя бетонную стену для защиты от всех переживаний и страданий, замуровать себя в ней. В крепости Баффи появилась трещина, когда она увидела Спайка, боль вырвалась из нее слезами единожды за долгое время.
- Амулет вернул мою сущность… - он не хотел вдаваться в подробности. – Баффи, я все сделаю …
- Спайк, ты ничего не должен, - от ее слов веяло холодом. - Что ты сможешь сделать? Забрать воспоминания, вернуть друзей, погибших на этой войне? Даже если ты освободишь меня, как мне жить с тем, что со мной было?
- Я сделаю все, чтобы ты стала счастливой, со мной или без меня, - твердо произнес Спайк, уверенно поймав её взгляд.
- Ты ничего не знаешь…
- Я хочу знать,- тихо сказал он, прекрасно осознавая, что боится узнать все. Это могло бы стать худшей из пыток, предоставленных ему судьбой. А Баффи нужно было хоть раз в жизни разделить страдания хотя бы с кем-нибудь, а не нести на своих плечах этот тяжелый груз.
- Я умирала и воскресала, жертвовала всем для спасения мира: любовью, собой и жизнью. Я устала так жить. Когда я поняла, что ответственность лежит не только на мне, стало легче, я впервые за долгое время задумалась о будущем. Знаешь, я даже решила завести семью, родить ребенка… Но, с другой стороны, я понимала, что не смогу так жить. И да, я все еще помнила тебя; И я осознала, что тогда, в Адской пасти, не врала, а сказала то, что давно пыталась скрыть даже от себя.
- Но сейчас все потеряло смысл, - её голос был тихим; в нем отражались грусть и отчаянье, граничащее с безысходностью, - я до сих пор боюсь стука шагов, рвущих душу на части воспоминаний и снов, в которых приходят они…
- Баффи, их больше нет, больше никто не позволит…- слова застряли у него горле.

Тишину нарушил звук шагов. Баффи инстинктивно дернулась.
- Любимая, все хорошо, - обеспокоенно проговорил Спайк. Цепи мешали обнять её, и это оказалось самой изощренной пыткой: у него было одно желание – оградить её от ужасов всего мира.
Массивная железная дверь скрипнула, и вошел темноволосый паренек, держа в руках пакет.
- Тут человеческая еда и бинты. Миледи Друсилла сказала, что щенку потом за это придется хорошо постараться, - фраза прозвучала как заученная, - только я не понял, где.. - закончил он.
- Мич, - с трудом вспомнил Спайк имя пацаненка.
- Вы? - удивился тот. Войдя, он не разглядывал лица присутствующих. Наверное, ему было страшно в темном подземелье, как и любому ребенку. Он слишком рано стал вампиром, еще не осознав своей силы и того, что темнота стала его спутницей, а не врагом. Парня, скорее всего, послали в подземелье с мыслью, что даже если его и убьют, то их сообщество ничего не потеряет. – Как?
- Подойти ближе, и дай ей пакет - тихо проговорил Спайк.
Мич застыл на месте, ему было действительно страшно: он слышал от вампира, давшего ему поручение обшарить город в поисках еды, о смертоносной девушке, запертой в подвале. Не правда ли, история похожа на детскую страшилку?
Но уверенный голос Спайка, который уже однажды спас его, заставил мальчика подойти ближе. Баффи тут же схватила пакет и со звериным аппетитом стала поглощать шоколадные батончики, настолько была голодна. Спайк тоном заботливого отца проговорил:
- Полезней еды ты не нашел?
- Ну, - слегка испугался Мич и отошел на безопасное расстояние, опасаясь гнева вампира.
- Послали ребенка за едой, - со вздохом сказал Спайк, и в его голосе не было ни капли гнева по отношению к молодому вампиру. Он посмотрел на истребительницу, перевел взгляд на парня, и задумался о том, как выбраться из безвыходной ситуации, в которой он оказался. Он точно знал, что сейчас все зависело от него, жизнь Баффи зависела от него. К тому же, он не доверял обещаниям Дру о том, что она отпустит его, даже на время. Ему нужны были гарантии безопасности любимой, но что он мог сделать?
- У кого ключи от темницы? – спросил Спайк.
- Они у миледи... - тихо проговорил мальчик.
- Прекрати её так называть: сумасшедшая вампиресса не подходит на роль миледи! - взорвался мужчина, и затем с твердой уверенностью произнес: - Ты нам поможешь.
- С чего вдруг? - испугался парнишка, не желающий попасть в неприятности.
- Послушай меня. Я выйду отсюда следующей ночью, и Дру проведет обряд, который заставит моего демона служить ей, - Баффи с опасением посмотрела на Спайка. - Так надо, милая, - мягко сказал ей он, и продолжил: - Тогда ты с легкостью сможешь стать горсткой пыли - я не забываю обид. - Затем угроза сменилась дружеским обращением: - Мич, помнишь, я тебе помог однажды?
- Что мне нужно делать? - со смешной интонацией школьника, получившего дополнительное домашнее задание и явно этим удрученного, произнес мальчишка.
- Не так много. Когда я достану ключи, то передам их тебе, и ты выпустишь Баффи. Как только она окажется в безопасности, или хотя бы вне этих стен, сообщишь мне.
- Открыть клетку и выпустить её... - Мич с ужасом посмотрел на Баффи. Природный страх вампира перед истребительницей сильно действовал на него. Но в другом углу сидел не менее опасный и могущественный вампир, и из двух зол парень выбрал меньшее - девушку. - Хорошо.
- Мич, - серьезно проговорил Спайк, - не проболтайся. Когда меня выпустят, держись рядом, я дам тебе знать, когда ключи окажутся у меня.
- Она меня не убьет?
- Кровавый ад, Мич! Её зовут Баффи.
Баффи, оторвавшись от еды, произнесла:
- Я тебя не трону. - Обратившись к Спайку, она спросила: - Думаешь, парень справится?
- Жить захочет - справится, - заверил он её. - Тебя кормят?
- Да, - тихо ответил мальчик.
- Мне нужны силы, подойди, - бесцеремонно произнес Спайк, за время своего командования привыкший приказывать.
Баффи удивленно взглянула на вампира, но ничего не сказала. Спайк посмотрел на девушку: он знал, насколько погрузился во тьму и как изменился, подстроившись под новый демонический мир, и боялся только одного – реакции Баффи. Но ведь лучше, если она узнает правду сразу, поэтому он произнес следующее, хоть это далось ему нелегко:
- Милая, ты многого не знаешь. Мои героические поступки закончились после падения Лос-Анджелеса, - он преобразился в вампирский оскал, и впился в сонную артерию, покорно подставленную ему. Выпив немного, он оторвался от парня. - Жалко, что в тебе мало крови.
Мич покачнулся и вышел из клетки, заперев дверь.
- Что это было? – тихо произнесла истребительница.
- Так принято, - сухо ответил ей Спайк и, тяжело вздохнув, продолжил: - в сообществе вампиров. В Ватикане сейчас находится около пятисот вампиров, мы победили демонов-косторов... Эти вампиры, - уточнил он, - победили демонов под моим руководством. И еще, у меня нет души, - закончил мужчина.
- Вы, вампиры, обращаетесь с душами как с перчатками... находите... теряете...- отстраненно произнесла Баффи.
- Я думал…
- Главное, что ты здесь, - искренние зеленые глаза смотрели на Спайка. И вампир осознал, что за один лишь такой взгляд сделает все, что угодно, для спасения Баффи, и больше не оставит ее ни на секунду.


***
Запах лилий наполнял спальню с зашторенными красными бархатными занавесками окнами. Огромное трюмо отражало темную комнату, наполненную белыми цветами, а на стенах в искусно выполненных медных подсвечниках горели толстые восковые свечи. Их таинственное мерцание игриво освещало огромную кровать с темным, расшитым золотыми нитками и кисточками балдахином. Подвески хрустальной люстры пришли в движение от легкого танца Друсиллы. Вампиресса по привычке встала около трюмо, держа в руках шикарное свадебное платье, и кажется, видела свое отражение. Безумными глазами она наблюдала, как складки белой ткани играют в свете свечей, когда она стала вальсировать в обнимку со своим нарядом по комнате.
Её импровизированный танец прервал нерешительный стук в дверь. Она еще раз посмотрела на холодный отсвет зеркала, и поморщилась, недовольная тем, что её прервали. Слабые удары вновь повторились, и она швырнула белоснежное платье на кровать и резко открыла дверь. На пороге стоял темноволосый мальчик, который со страхом в глазах проговорил:
- Господин Спайк просил передать, что желает видеть вас до церемонии.
Яростный взгляд Друсиллы стал мягким и она, улыбнувшись, захлопала в ладоши.
***
В камеру вошли конвоиры. За решеткой слышались мерные перестукивания ногтями по каменным плитам подземелья - в нетерпении вампиресса проклинала свой дар предвидения, не приходивший к ней тогда, когда она этого хочет. Вот и сейчас она пребывала в неведении, почему Спайк захотел её увидеть, буквально за несколько часов до церемонии. Он строптив, и иногда его действия выходят из-под контроля. Даже в течение века, проведенного с ним, она не всегда могла контролировать его импульсивную натуру. Раньше это только забавляло и придавало их отношениям некую интригу. Когда они начинали очередную охоту за кровью и развлечением, Дру умела превратить акт убийства в интересную забаву, а Спайк придавал этому действию необузданность и интересные повороты. Теперь она не знала, как он повернет её очередной план. Да, она видела, всегда видела, что его окружают образы истребительницы, но почему же он теперь не хочет побыть с Баффи, и просит о встрече с ней?
Спайк вышел из камеры с непроницаемым лицом, кивком поздоровался с вампирессой и застыл в ожидании дальнейших распоряжений.
- Ты хотел видеть меня? – Дру заговорила первой, пронзая глазами вампира, словно пытаясь увидеть нечто, сокрытое от неё.
- Может, поговорим в более уединенном месте? - Спайк хищно улыбнулся той улыбкой, которую Дру втайне обожала. В ней было что-то опасное и притягательное, то, что заставило вампирессу сделать глубокий вдох, от чего она ярко почувствовала запах крови, которым было наполнено подземелье, страх и боль, пропитавшие каменные стены. Но задрожала она от желания близости с вампиром, которое обожгло её легкие, прошло дрожью по телу, оставив томление внизу живота. Это заставило её замереть на секунду, пока она справлялась с собой. Спайк неспеша двинулся вперед по коридору - он шестым чувством ощущал, как действует на бывшую возлюбленную, отчего уголок его рта приподнялся, исказив его губы в горькой усмешке. Секунду спустя он услышал быстрые шаги догоняющей его вампирессы.
Они поднялись в ту самую комнату, в которой Друсилла вальсировала полчаса назад, Спайк окинул взглядом убранство спальни, и, заметив платье на кровати, не удержался от вопроса:
- А это обязательно? - конечно, в его планы не входило перечить, и тем самым злить вампирессу, от которой зависела жизнь Баффи, но слова слетели с его губ раньше, чем он успел задуматься об этом, ведь белое платье невесты – пошло и извращенно в данной ситуации. Обстановка была настолько отталкивающей, что Спайка передернуло от отвращения.
Ему всего лишь надо украсть ключи - вот о чем следует думать сейчас, и Спайк внимательно рассматривал облачение Дру: корсет из черного бархата, туго стягивающий её талию, и длинную прямую юбку. На шее он приметил толстую серебряную цепочку - из-за тяжести чего-то она была сильно натянута. Скорее всего, это были заветные ключи. Единственный способ, которым можно получить их незаметно - встать совсем близко, и пойти дальше - за грань, и, слава всем адским богам, душа ему не помешает. Завладеть ключами можно, только завладев Дру. Спайк хорошо знал, что в моменты сексуальной близости, когда глаза вампирессы застилает пелена похоти, с ее телом можно делать что угодно, и брать от неё все, что угодно. Усмехнувшись про себя, Спайк подумал, что слишком поздно понял это - раньше, до приезда в Саннидейл, он видел вампирессу совсем другими, влюбленными глазами.
- Хочешь увидеть его на мне? - Дру заметила взгляд Спайка, расценив его по-своему.
- Конечно, милая, - он не стал спорить с ней.
- Нельзя, - кокетливо, чересчур наигранно произнесла она.
- Кровавый ад, ты веришь в эту чушь, ты так суеверна, - да, Спайк был плохим актером, и слишком сильно нервничал, боясь, что план провалится, но он сумел взять себя в руки. Дру отвернулась, и на её лице появилась детская гримаса обиды.
- Моя принцесса, милая, не обижайся, ты же знаешь, как я ненавижу все эти обряды.
- Ты со мной играешь! - воскликнула она, и внимательно посмотрела на вампира, ловя каждую эмоцию на его лице.
- Да, - пошел ва-банк Спайк, сменив тактику, прекрасно понимая, что Дру его знает достаточно хорошо. - А ты хотела большего?
Он быстро приблизился к вампирессе, и, схватив за руки, завел их ей за спину, сжав в крепком захвате, их лица оказались близко друг к другу, на лице Дру застыло любопытство, интерес и похоть. Ей всегда нравилось чувствовать себя провинившейся девочкой в руках заботливого папочки - вот почему её так тянуло к Ангелусу, вот почему ей так нравился Дракула. В тоже время, ей не хватало прежнего Спайка, с которым она могла вести себя как принцесса, обладающая властью играть с ним.
Дру довольно улыбнулась: она видела Спайка, влюбленного в неё и безразличного к ней, что больше всего терзало вампирессу, но такого - никогда, и ей стало интересно, на что способен её щенок. В прошлом, насколько они не извращались в сексуальном плане, и что бы не вытворяли, она знала: стоит ей даже мимикой показать, что ей неприятно, Спайк в то же мгновение остановится. Она всегда могла контролировать его поступки, и это касалось не только интимной сферы их отношений. Сейчас же она чувствовала неконтролируемую силу и ярость, и это заводило ее.
Сильные руки порвали корсет, обнажив грудь, юбка платья мягко соскользнула со стройных ног, упав на пол, и взгляду Спайка открылась точеная алебастровая фигура Дру, напоминавшая статуэтку балерины. Друсилла смотрела на блондина широко распахнутыми глазами, словно стараясь предугадать его дальнейшие действия - будь сердце вампирессы живым, оно бы пропустило пару ударов. Хищный взгляд скользнул по фарфоровой коже, и в глазах Спайка отразился золотой блеск хищника, он вонзил свои клыки в неживое тело, яростно притянув Дру к себе.
По коже потекла багряная струйка крови, обходя изгибы ключицы, резко контрастируя с мраморной кожей. В момент укуса Спайк как никогда захотел выпить всю Дру, лишить её силы и убить, но это было слишком рискованно для Баффи, ведь он не сможет один справиться со всей стражей, с Дракулой, наделенным магией, и к тому же одновременно защищать возлюбленную. Друсилла томно вздохнула, прижавшись бедрами к его чреслам. Прервав кровавый поцелуй, он сжал шею Друсиллы, отстраняя вампирессу от себя, второй рукой стал ласкать плавными движениями холодную кожу ее груди, затем проник вампирессе между ног, она задрожала, издав стон сладострастного удовольствия. Рука Спайка, держащая шею, легко нашла застежку цепочки, и вампир аккуратно расстегнул её. На долю секунды он убрал руку с шеи, и с вампирской быстротой поймал желанную связку из трех ключей, сунув её в карман джинсов. Волна оргазма подходила к вампирессы, от чего она приоткрыла рот, и еще теснее прижимаясь к мужчине. Он не дал её получить удовольствие, убрав руку, и отошел от желающего его тела со словами:
- Ты еще не заслужила, - она резко открыла глаза, полные удивления, и Спайк швырнул ей свадебное платье, с радостью подумав о вампирской природе - человек бы заметил, что холодный металл пропал с шеи. Вампир же не почувствует, что холода нет, вампир не увидит в зеркало потерю. К тому же, он не мог не признать, что довел вампирессу до такого состояния, что ноги её тряслись, взгляд стал рассеянным, и все, о чем она могла думать, было то, как снять напряжение, болезненной сладкой истомой сковавшее её тело.
Скользнув по платью взглядом, Спайк с облегчением увидел, что у него закрытый ворот.
Когда Друсилла хотела застегнуть ворот платья, Спайк не позволил сделать ей это и сам справился с маленькими, покрытыми перламутром пуговицами.
- Если ты думаешь…- смущенно проговорила она, что очень удивило Спайка: голос Дру был лишен обычной надменности, в нем звучала покорность.
- Я ничего не думаю, - перебил он ее, про себя ликуя, что первая и самая сложная для него часть операции подошла к концу.

***
Мич расположился в коридоре: он вертел в руках монетку, искусно управляя ею, и вспоминал свою жизнь, изменившуюся не так давно. Его всегда пугали монстры под кроватью, теперь монстром стал он, но страх не ушел. Он чувствовал, что влез в чужую, непонятную ему игру, но уже было слишком поздно что-либо менять. Мальчик вспомнил слова отца: «Если ты что-то начал, доводи это до конца», когда его мысли прервал скрип двери.
В коридор вышла Друсилла в белом свадебном платье и Спайк, облаченный в одни черные джинсы.
К ним подошли вампиры в черных балахонах, вступив в разговор. Если бы Мич захотел, то мог бы с легкостью услышать их, но все его внимание было сосредоточено на Спайке, который отошел на шаг назад, и поманил его рукой, интуитивно ощущая его присутствие. Мальчишка тенью шмыгнул к вампиру. Спайк стоял к нему спиной, в его руках блеснула металлом связка ключей, Мич быстро схватил их, и почти в это же время Дру резко обернулась, удивленно смотря на него кошачьими глазами.
- Что ты тут делаешь?
Что еще говорил ему отец?
«Что касается женщин, скажу тебе одно. Неважно, сколько они пьют твоей крови (конечно, это он имел в виду в метафорическом смысле), делай им комплименты, тогда ты дольше проживешь».
- Вы прекрасно выглядите, - пробормотал малец, и поспешил удалиться под благосклонным взглядом вампирессы.

Свет полной луны мягко лился через стрельчатые окна собора, освещая одетых в черные балахоны вампиров, стоявших плотным кольцом. Купель, раньше служившая для крещения, сейчас была пуста. Перед ней в томном свете луны стояла невеста, царственно наблюдая за началом церемонии.
В немалых размеров античной чаше, выполненной из стали, горел огонь. Чаша возвышалась на каменном постаменте, расположенном перед купелью.
Один из многих, стоящих в окружении, снял свой капюшон, и белое лицо Дракулы озарилось могильным холодом ночи. Наступила тишина. Мало кому из присутствующих приходилось побывать на обряде закрепления, ведь только древние вампиры помнили этот обряд, несущий черную магию, приручавший демона. В средневековые времена он был очень распространен, но обычно так к себе привязывали вампиресс. Времена инквизиции и охоты на вампиров, времена главенствующих семей вырвали из памяти большинства этот ритуал. Остались немногие, кто сохранил знания о нем. И одним из них был Дракула.
- Заводите! - раздался громкий крик, сразу заполнивший собой всю комнату. Тишина, прерванная этим звуком, еще долго отражалась эхом, нарушалась скрипом металлической двери, из-за которой появились мужчина и женщина. Женщине от силы можно было дать не больше тридцати пяти лет. Одетая в рваную крепдешиновую кофту и длинную юбку строгого покроя, порванную так, что она оголяла довольно привлекательное бедро, она внутренне сжалась, захлебываясь в неудержимом плаче. Её взгляд метался, не задерживаясь ни на чем - казалось, она искала поддержки и спасения. Мужчина держался более достойно, но всем было слышно, как сильно отбивает его сердце удары, навеянные страхом. Конвоиры безжалостно бросили обоих в неглубокий бассейн, сооруженный из гладких отполированных камней, покрытых специальным раствором, придающим им перламутровый отблеск.
Дракула запустил руку в складки балахона и извлек маленькую, но толстую книжицу с пожелтевшими и обугленными от старости краями, в кожаном переплете, на котором был изображен стилизованный иероглиф, написанный на одном из древних языков, обведенный в круг. Вампир легонько провел по корешку книги пальцем, будто лаская губы девушки, и нежно, с волнительным трепетом, открыл древнейшее издание, сохранившееся в единственном экземпляре. Как позабытая легенда, он беззвучно шагнул к костру, его тень разлилась по огромной стене, мистическим образом заполнив всю комнату. Наступил непроницаемый мрак, и только в глазах Дракулы отражались языки пламени, и казалось: в них царит ад.
Тишину прервали звуки древних языков, читаемых одним Дракулой, но создавалось ощущение, что ему вторят тысячи голосов. Тяжелая дверь раскрылась, и вошел некто в кипельно-белой накидке. Теперь только Друсилла и вошедший ярко выделялись среди толпы присутствующих, которые стали безликими зрителями, слившимися с черными стенами.
- Ты должен доказать стремление слиться с избранной тобой вампирессой, - оторвавшись от тома в руках, проговорил Дракула.
Если бы можно было заглянуть под белый капюшон вошедшего, то после этих слов на лице Спайка прочиталось бы сразу несколько сильных эмоций, и лидировало удивление.
«Я еще должен что-то доказывать? Дру совсем рехнулась вместе с этим цирком».
Вторая мысль, отразившаяся спокойствием на лице, оказалась такой:
«Ну, что еще можно ждать от этих древних фанатических бредней!»
Окончательное смирение, от которого сжалось сердце, возникло при мысли о Баффи. Он почувствовал, что от него ждут ответа, и тихо произнес - но тишина, ставшая гробовой, разлила его ответ в каждый темный угол помещения:
- Я согласен.
Тишина бывает разной: для усталого человека - долгожданной, для оратора - помпезной, для скучающего – изматывающей. Тишина, царившая в зале, поглощала звуки, давила, будто черная магия этого момента завладела всей комнатой и не давала никому произнести ни звука.
Словно кто-то нажал клавишу паузы - мир замер на торжественные мгновения. Спайк с тревогой, не покидающей его, ждал, одновременно пытаясь вспомнить все, что он слышал об обряде. Но память уперто подсовывала ему фразу, брошенную Дракулой перед церемонией: он должен во что бы то ни стало сказать три раза «да». Спайку тогда подумалось, что это слишком просто для вампирского мира - не бывает у охотников ночи в арсенале воздушных шариков и нежных горлиц на обрядах. Наверное, сейчас, как ни странно было это признавать, он находился в растерянности, зная, что поступает правильно. Но правильно ли будет второй раз оставить любимую, следуя внутреннему демону? Правильно ли, даже если он получит сигнал от Мича, раньше, чем закончится церемония, бежать к Баффи, тем самым подвергая её опасности преследования? Да, тишина была невыносимой, потому что среди тишины можно было услышать свои тревоги и страхи, прислушаться к себе и вступить с собой в спор.
Невидимые тени тем временем начали плести черные узоры на стенах, странными щупальцами изображая древнейшие символы и иероглифы. Дракула медленно перебирал губами, и тени, следуя невидимым сигналам, стали превращаться в силуэты старейших богов, воинов и демонов. Они станут немыми свидетелями в этом процессе - свидетелями договора, которому они поклялись стать соглядатаями, со строгостью судей, внимательно следящих за правильностью исполнения обряда. От этих сил не укрыться, не спастись - ни в темноте, ни в свете электрической лампы. Тени окружают повсюду, даже если они не видны. Эти дети ночи, созданные для того, чтобы ночь могла следить за днем, будут бдительны и суровы к вампиру, согласившемуся отдать на служение своего демона.

***
Мич с котомкой, в которой, как было уговорено ранее, лежал балахон, недавно украденный у невесты Дракулы, и деревянный кол, пробирался к кабинету подземелья. В кармане мальчика лежал ключ от темницы.
В кабинете на мягком кресле по-царски раскинулся вампир, чем-то напоминающий дальнобойщика - с широкой потрепанной бородой и животом, который он лениво почесывал, смотря на вековую луну за неимением других дел.
- Миледи приказала доставить узнице, - сказал Мич тихо.
- У меня нет ключей, что в котомке? - лениво насторожился охранник.
- Не велели смотреть, я только брошу через решетку, - проговорил Мич.
- Да, к этой бестии лучше не соваться, столько сплетен ходит, и каких! Ладно, ступай, - охранник поднялся и отворил дверь после того, как стеллаж вошел в стену.
Мич не стал уточнять, какие сплетни ходят среди вампиров, зная, что уточнить все же стоило. Ноги сами понесли его в противоположном направлении от назначенной цели.
Подойдя к клетке, он отворил железный замок. Услышав шум, Баффи подняла глаза, наполненные тревогой.
- Вот, - на вытянутой руке он протянул ей ключ от её оков. Девушка устало улыбнулась и сказала:
- Меня зовут Баффи. Помоги, - в её голосе не было угрозы и опасности, и доверившись внутреннему чутью, слегка помешкав и посмотрев на дверь камеры, в которую еще можно было убежать, Мич мальчишескими ловкими и резкими движениями вставил ключ в замок кандалов.
- Я Мич, - тихо проговорил он, освобождая руки Баффи. Хотя ему было известно, что она знает его имя, но сказать было важно, будто эта фраза несла значение вступления в союз.
Цепи спали с тонких девичьих рук. Баффи Саммерс, будто еще не осознав своей свободы, тихонько поднялась, ощупывая каждый миллиметр стены, в который она вонзала ногти, испытывая боль в этой темнице; камера стала казаться продолжением её самой. А сколько раз она грезила освободиться от заключения! Поэтому сейчас она чувствовала, будто данная ситуация - это очередной её сон. Мич – вампир, мальчишка, - удивительным образом понял её и не торопил.

***
Он мог бы встать с колен и обрушить на нападающего ярость и гнев, дать обидчику сдачи и в два счета покарать его за причиняемую боль - его руки и ноги не были в цепях, но их сковало большее чувство - любовь. Спайк смотрел на полную средневековую луну, хранящую все тайны мира. Луна для вампиров была самым важным оккультным и мистическим символом, они связывали с ней все магические дела, и теперь она, как хозяйка их мира, освещала мраморную кожу Спайка; тонкая, едва различимая плеть змеей взвилась позади него, оставив красную обжигающую полоску на спине. Можно было уйти, можно было сказать "нет" и встать, но он только с большим усердием сжал челюсть, принимая очередной удар.
Вокруг него раскинулись тени прошлого и силуэты настоящих вампиров. Как в свете театральных ламп, вампир смотрел на холодный спутник, который, будто строгий судья, лил серебряный, обжигающе морозный свет на Спайка. Вампир стоял на коленях с широко открытыми глазами, и со злобой смотрел на древнюю царицу черного небосвода.
Свист - удар, напряжение тела, снова мгновение, снова удар - до крови, до боли, складывающейся в единый нескончаемый карнавал. Судорога тела и лунный свет, бьющий в глаза. Постепенно в лунной рамке ареола стали появляться образы девушки с золотыми волосами, её зеленые глаза - удар, и видение рассеялось, чтобы опять, через доли секунд, появиться вновь - нескончаемая карусель.
Сильное желание развернуться и напасть на палача, сильное желание убить всех. Ярость. Но разум твердил о том, что еще рано, о том, что он может подвергнуть Баффи опасности, и только кулаки сильнее сжались в ожидании Спайком очередного удара. Нелепая покорность.

Свист, удар, боль… туман. Пленник упал. Спайку было все равно, но удары прекратились, настала тишина, как будто говорящая ему, что он должен подняться для продолжения экзекуции. Непроизвольно его лицо сменилось вампирским оскалом - у человека оно исказилось бы злобой и яростью, у вампира принимает маску нападения. Мышцы напряглись, все тело казалось пропитанным болью. Тяжесть, навалившаяся на него, то, что Спайк был вынужден терпеть боль, оказалось куда более изматывающим, чем достойный бой.
Он поднялся, и в тот же момент плеть взвилась в воздух и нанесла очередной, обжигающим красным, удар.
Луна по-прежнему освещала Спайка холодом.
- Ты согласен? - раздался первый вопрос из трех.
- Да, - со злостью сказал он - впервые проклиная лунный свет.
- Тогда …


***
Ярость, многолетняя привычка, а может, неожиданность, с которой Баффи появилась в комнате, помогли ей. Выйдя из подземелья, она заставила охранника замереть на месте. В руках у истребительницы был крепко зажат кол. Она стояла, распрямив плечи, на лице читалась решимость и ледяное спокойствие, и хотя за последние месяцы она слишком ослабла, ярость придавала ей силу. Она потеряла в мире чудовищного сна многое, но у неё нельзя было выдернуть с корнем только одно - Баффи была истребительницей вампиров.
На лице девушки, покрывшемся грязью и кровью, ярко светились малахитом глаза. Несколько отточенных движений - и охранник превратился в пыль. Мич успел только вздохнуть от увиденного, и с опаской оглядел девушку.
- Где выход? - спокойствие в голосе Баффи было пугающим. Так не говорят, убегая из темницы, так говорят, если темница навсегда останется у тебя в душе, как бы далеко ты не убежала от места своего заключения.
- Накидка, - Мич протянул ей мантию, и пока Баффи одевала её, тихо приоткрыл скрипучую дверь и убедился, что коридор пуст.
Они шли очень быстро, свернули на пустую лестницу, ведущую в помещение, раньше служившее мини-цехом для производство свечей - даже спустя три месяца после захвата Ватикана, его стены до сих пор пахли ладаном и воском. В конце помещения находилась дверь, ведущая на маленькую улочку - сколько раз монахи выходили из неё, неся на продажу туристам свечи и молитвенники. Сейчас эта дверь должна освободить истребительницу.
Они спустились на ярус ниже, и оказались в производственном цехе - здесь было слишком тихо. Никогда не бывает слишком тихо, когда убегаешь из заключения.
Огромный железный стол поблескивал металлом, в свете полной луны, прорывающемся через полуразрушенную стену - свидетельство недавнего конца света. Свет не ушел, но ушла жизнь, полная надежд, и вера в счастливый конец.
Баффи с тревогой посмотрела на свет луны, хорошо понимая, что обряд уже начался, и, оглянувшись на Мича, произнесла:
- Скажи Спайку, что я в безопасности. Я буду его ждать на улице Виа Витторио-Венето, найду подходящее место, чтобы укрыться. Знаю, он найдет меня.
- Но я обещал вывести вас отсюда…- замялся Мич.
- И чем ты поможешь в момент нападения? - твердо спросила Саммерс.
Мич кивнул и скрылся в тени, послышался железный скрип, свидетельствующий, что он шагнул в лестничный пролет, прикрыв за собой дверь.
Баффи Саммерс медленно пошла вдоль ряда железных столов, внимательно прислушиваясь к каждому шагу. Инстинкты говорили ей о таящейся опасности, она ждала нападения. Сейчас она не чувствовала ни усталости, ни боли, ставшей её вечной союзницей, ни страха - сейчас она была истребительницей.
- Может, побыстрее закончим этот цирк?
Из темноты вышли два вампира: один среднего телосложения, с флегматичным лицом, другой немного сутулый. Они, как две гиены, попытались окружить Баффи, но она замерла на месте, ожидая нападения, даже не пытаясь наблюдать за двумя сразу. Истребительница вслушивалась. Сзади раздались шаркающие шаги, приближавшиеся к ней - она продолжала стоять на месте. Это состояние боя, когда время, кажется, растягивается и ускоряется одновременно. Звуки приблизились до определенного предела, Баффи осуществила резкий смертоносный поворот, и пыль медленно осела на кол. В этот момент второй вампир нападает, почему-то решив, что миг распыления товарища самый лучший, действует резко, необдуманно - и натыкается на кол в руках истребительницы.
- Всего-то, - произнесла Баффи и двинулась быстрым шагом к выходу.