Теплый майский вечер обволакивал свежестью и запахами первых в этом году цветов. Небо переливалось сотнями светящихся огней и тонуло в дымке млечного пути, так отчетливо видимого здесь, в этой части вселенной.
Она не помнила такого неба в Саннидейле. Или в Риме. Или еще где-то. Она вообще не помнила, чтобы в крупных городах были видны звезды. А может она просто редко смотрела на небо?
Всегда быть готовой, всегда начеку. Отразить атаку, не думая, не чувствуя. Один большой рефлекс с грузом ответственности за спиной. Не до любований природой.
Но здесь, в этом северном раю, она, наконец, подняла глаза вверх. Ей просто больше не нужно было смотреть под ноги – она не боялась упасть.
И еще одно и, пожалуй, главное преимущество этого места – ночи. Ночи здесь всегда длиннее. Они живые, наполненные смыслом. Свет больше не привлекал ее так, как раньше, у нее были с ним свои счеты. Когда-то свет забрал Его. Грубо, дерзко, так неправильно…
Баффи поежилась и сильнее обхватила себя руками.
Она сидела на веранде своего нового дома в небольшом, забытом миром городке на западе Канады.
Мая, 22-го.
День больших воспоминаний. Ночь давней грусти. Ее маленький ритуал в память об ушедшем. О тех, кого уже не вернуть.
Дань памяти.
Каждую ночь, 22 мая, вот уже несколько лет она садилась здесь, на сделанные специально для нее любящими руками большие садовые качели, и предавалась воспоминаниям.
Она думала о том дне, когда узнала, что является Избранной. Страх, ужас, недоверие. Ей и потом часто казалось, что все это неправда, слишком уж россказни про вампиров напоминали второсортный фильм ужасов, и если бы кто-то сказал ей тогда, что однажды она отдаст свое сердце вампиру, смеху было бы…
Она вспоминала свой первый разговор с наблюдателем. Вспоминала первого убитого вампира. Каждую потерянную и горько оплаканную детскую мечту. Людей, окружавших ее, тех, кого она считала друзьями. И каждую попытку уйти от этого, убежать. Не быть истребительницей, не знать всего этого кошмара.
Даже переехав в новый город, ставший для нее впоследствии роковым, она долго сопротивлялась своему предназначению. Вот только от судьбы не уйдешь, не спрячешься под одеялом.
Она оплакивала свой город.
Он стал чем-то живым для нее, осязаемым. Она не родилась здесь, но здесь она умирала, причем не раз. Этот город подарил ей друзей, настоящих друзей, прошедших с ней все девять кругов ада. Да, Данте позавидовал бы такому разнообразию.
Солнечная долина… ирония судьбы. Или просто чья-то злая шутка. Но этот город подарил ей любовь. Первую, светлую любовь. Хотя это тоже была своего рода ирония. Влюбиться в одного из тех, кого она убивала.
Ангел…
Оглядываясь назад, она не могла не признать, что это было прекрасно. Это были те мечты и та сказка, о которой мечтает любая девочка. И она потеряла эту мечту в том же городе, где и обрела. Смешно, но тоже не один раз.
Мама…
Это было одно из самых болезненных воспоминаний. Она потеряла многих и это была одна из самых тяжелых ее потерь. Слишком все это было неправильно, несправедливо, остаться одной в этом мире, отвечая за него… Одной?
Сестра...
В том городе она обрела сестру. Ключ, магический сгусток энергии, созданный из ее же крови, отданный ей на сохранение, и вновь такая ирония, что даже смешно – этот «ключ» стал самым близким и родным для нее человеком на многие годы. Со временем все ложные детские воспоминания, вложенные в нее для большей правдоподобности, потеснились реальными. Их было немало. Воспоминания последних нескольких лет.
Улыбки и смех, совместные походы в кино и по магазинам, личные удачи, не связанные с убийствами мерзких тварей, пытающихся в очередной раз захватить мир, - нет. Просто Дон окончила школу, поступила в колледж, влюбилась… Обычная жизнь! Ну просто вау, кто бы мог подумать…
Сегодня Баффи, как и каждый год в этот день, вспоминала, что когда-то чуть не потеряла свою маленькую сестренку. Чего стоило ее спасти.
Обменять свою жизнь на жизнь сестры.
Умереть. Снова.
И через несколько месяцев воскреснуть.
Она вспоминала всю ту боль, обрушившуюся на нее разом. Мир как будто давил на плечи, и она почти физически ощущала эту тяжесть. Она никогда не хотела рассказывать друзьям, откуда вернулась тогда, откуда ее вырвали, но выбор – не ее привилегия в той жизни.
Позже она не раз говорила, что не жалеет о том, что случилось. Что получила свою награду, самую желанную на свете, но Уиллоу, милая, добрая Уиллоу все равно виновато опускает глаза и тяжело вздыхает каждый раз, когда разговор заходит на эту тему.
Баффи даже пришлось ввести табу на подобные упоминания в разговорах.
И вот собственная смерть и последующее воскрешение привели к другому не менее важному человеку в ее жизни.
Ну хорошо, допустим не человеку… да и «не человек» этот тот еще засранец…
Он…
И Боже, какая ирония – опять. Снова вампир. Причем на сей раз бездушный, по-настоящему жестокий вампир, появившийся в ее жизни лишь для одного – убить свою третью истребительницу.
Она вспоминала их первую встречу.
Как танцевала в клубе, а он смотрел. Она не видела его тогда, не знала, что сама судьба наблюдает за ее плавными движениями в полумраке танцпола.
Боже, они подрались спустя всего несколько часов.
О, а ее мама тогда приложила грозу всей Европы по голове… чем же?.. впрочем, не важно, но чем-то очень тяжелым.
Это воспоминание заставило девушку улыбнуться.
Они стали врагами на многие годы, но какими-то не правильными врагами. Нет, ну, правда ведь. Как такое может быть? Ты либо убиваешь своего противника, либо он убивает тебя, либо вы и не противники вовсе.
А что у них получилось? А ничего хорошего.
Однажды он сказал, что тогда, первый раз в клубе, она заворожила его. Спустя много лет, пройдя столько испытаний, она могла с уверенностью сказать, что была очарована им точно так же. Все это время. Все это чертово время, которое утекало сквозь пальцы, принося столько боли.
Она убила Ангела. Убила его, когда он стал Ангелусом. Боль разрывала ей сердце, но она не дрогнула ни на минуту. А вот убить Его она так и не смогла. Будучи в полушаге от того, чтобы нанести последний удар, рука всегда подводила ее. Или это было сердце?
Не важно.
Уже не важно.
Как получилось, что после возвращения из рая единственным, кто смог принять ее и понять, был Он? Вампир без души. Что, неужели опять ирония судьбы? Да вы что, издеваетесь?
И все же Он полюбил.
Невозможно, невероятно, немыслимо, но правда. Черный демон. Никогда он не был рыцарем без страха и упрека, да и коня поблизости замечено не было.
Она никогда не понимала умом, почему прощала ему все, что бы он ни совершал. Почему не подпускала его, злилась, ненавидела, била, убегала, возвращалась, но никогда не подпускала.
А потом он получил душу. Для нее. И не просто получил, а заработал, сам. Господи, он столько раз страдал из-за нее, что это даже в голове не укладывается, и все равно не отступал.
Когда он вернулся, когда она нашла его тогда, разбитого, изничтоженного собственными грехами, с жутким ожогом на груди… да не нужна ей была душа, ничего уже не имело значение, кроме того, что он был рядом! Если бы только тогда хватило духу признать это. Если бы чуть раньше, хотя бы на несколько дней… все могло бы закончиться иначе!
Но она испугалась. И вновь оттолкнула его. И он снова бродил рядом, словно тень, готовый подставить плечо и голову на закланье, лишь бы с ней все было в порядке.
А когда он решил снова уехать, она по-настоящему испугалась и не смогла отпустить его. Не позволила уйти. Возможно первый раз за все время.
И вновь ничего не предложила взамен.
Она ненавидела себя за это потом очень долго. Наверное, чувство стыда за все свои поступки до сих пор не покидало ее. Нельзя причинять боль тому, кто любит тебя. Нельзя причинять боль тому, кого любишь.
Если бы еще вовремя это понять…
И вот Его не стало. Не стало по-настоящему.
Он умер вместе с городом, подарившим ей столько радости, принесшим столько боли и разочарования.
Он снова уходил от нее, и она снова не смогла его удержать.
«Я люблю тебя…»
Глупо было надеяться, что после всего эти слова смогут его удержать. Иногда бывает слишком поздно для любых слов.
Когда они выбрались из этого ада, когда за спиной не осталось ничего, кроме огромной воронки, ставшей одной большой могилой всему, что когда либо было в ее жизни, что имело какое либо значение, она еще не поняла, не осознала эту потерю.
Осознание пришло позже, ночью, в пустой постели.
Осознание пришло, когда она, не задумываясь, позвала его, услышав шум телевизора и решив спросонья, что это Он смотрит любимый сериал, мешая всем спать.
Когда она оглядывалась непроизвольно, по привычке ожидая увидеть Его за спиной.
И вот, казалось, войди Он сейчас в дверь, она смогла бы, решилась бы просто взять его за руку и больше никогда не отпускать… но это уже не имело значения. Как и многое другое в ее жизни.
Эти воспоминания заставили девушку поежиться, как от холода. Но это был другой холод, от которого не спасает одежда. Время не лечит, оно лишь притупляет боль.
Сильные мужские руки легли на ее плечи, проводя по ним от шеи до предплечий, будто пытаясь согреть.
Она потерлась об одну руку, как кошка, отгоняя призраков прошлого.
- Эй, ты чего? Что случилось? – мужчина обошел качели, сел рядом с девушкой и обхватил ее лицо ладонями. – Почему ты плачешь?
Баффи коснулась щеки и почувствовала собственные слезы.
Ох…
Она не собиралась плакать, даже не заметила, как это случилось.
Мужчина продолжал внимательно разглядывать ее лицо, пытаясь понять, что могло так расстроить любимую. Потом взгляд его стал мягче, он притянул девушку к себе в объятия и принялся нежно гладить ее по спине. Баффи прерывисто вздохнула и, вытирая непрошенные слезы свободной рукой, прижалась к его груди.
- Ты снова вспоминала Саннидейл, да? – спросил он.
Баффи утвердительно кивнула головой, еще крепче прижимаясь к мужчине.
- Скажи мне, зачем? Каждый год происходит одно и то же. Тебе было недостаточно пережить это все один раз? Ты до конца дней собралась устраивать себе эту пытку?
- Я не хочу забывать, - голос был немного хриплым от непролитых слез и долго молчания. – Я хочу помнить, что однажды стояла у самого края, потеряв практически все, чтобы больше никогда не допускать таких ошибок. Чтобы больше никогда не сомневаться.
Она немного отстранилась, чтобы заглянуть в лицо мужчине.
- Luv, ты неисправима, - улыбнулся он и притянул ее для поцелуя.
Баффи улыбнулась в ответ и подалась навстречу.
Когда спустя год после падения Саннидейла она узнала, что ее новоодушевленный вампир жив-здоров, и более того, продолжает геройствовать на пару с Ангелом и вновь собирается эпически погибнуть, спасая очередной город от очередного же Апокалипсиса, она уже не сомневалась. И в том, что любит этого засранца, и в том, что не даст ему умереть. Она должна была распылить его лично любимым колом…
Баффи тогда подняла на уши всех, до кого могла дотянуться, привела на помощь местным Чипу и Дейлу и его команде целую армию обученных истребительниц, и собственными руками переубивала энное количество монстров, включая дракона, чем изрядно подпортила настроение Ангелу. Впрочем, сладкой парочке вампиров тоже досталось по полной программе. Лично Ангела от смерти спасла только Корделия, появившаяся в самый ответственный момент, а вот Спайку повезло меньше.
Но после того, как старшая Истребительница выпустила пар и подробно объяснила крашеному недоразумению почему именно он дубина стоеросовая, она притянула его к себе и очень доходчиво доказала правдивость своих чувств.
И вот уже несколько лет она не отпускала его.
И каждый год, мая 22-ого, она садилась на огромные садовые качели на веранде их маленького уютного дома и вспоминала всю ту жизнь, все перипетии, всю боль и радость, которые привели ее в итоге сюда, в объятия любимого мужчины.
Забравшись с ногами на качели и устроившись поудобнее в его объятиях, она смотрела на открывающийся пейзаж перед домом, на далекие горы, на огни маленького городка. Вдыхала запахи цветов и слушала звуки ночи.
Слегка раскачиваясь, они сидели, обнявшись под этим сказочным небом, и молчали, и болтали о чем-то… И было совершенно не важно, что они делали в прошлом или что собирались делать в будущем, потому что единственное, что имело значение здесь и сейчас – они больше не собирались отпускать друг друга.
Никогда…

___________________
* Мая, 22-го – дата указана на пример написания в США, а автору просто нравится, как это звучит.
[/hide]