Прошло около двух лет со дня закрытия Адской пасти. В Лондоне наставник Баффи Руперт Джайлз и Робин Вуд занимались восстановлением Совета Наблюдателей. Сегодня они разбирали остатки архива, то что удалось спасти после взрыва, устроенного Калебом. Здесь же лежала и почта, которая приходила в Лондон на имя Совета. На одном из конвертов было написано: «Баффи Саммерс лично в руки», обратный адрес: США, ЛА, адвокатская контора «Вольфрам и Харт», отправитель: Спайк. Конверт Джайлз после долгих сомнений все-таки Баффи отдал. Истребительница письмо открыла не сразу. Она сделала это вечером дома, когда наконец-то осталась одна. Перед ее глазами сразу же встал Спайк. Такой каким она его помнила: черный плащ, белые волосы, глупые шуточки, сигареты, зажигалка, британский акцент и его любовь. Еще вспомнилась обида: он воскрес через 19 дней после разрушения Саннидейла, а ей об этом сообщить не удосужился и целый год жил в ЛА вместе с Ангелом и так глупо погиб в ТОЙ битве с приспешниками адвоката дьявола.

«Здравствуй Баффи!

Скоро битва. Ангел дал нам 19 часов свободного времени, чтобы мы могли привести свои дела в порядок. Составить завещание, например. Завещать мне нечего и некому. Что ж, я всегда знал, что умру, сражаясь с улыбкой на лице. Когда ты получишь это письмо, то меня уже не будет на этом свете. Вспоминаешь ли ты хоть иногда, любимая? У меня нет ничего. Ничего, кроме души, полной скорби и мучения, обреченной на преисподнюю. Знай, Истребительница, что вампира убьет сила огня, сожжет сила солнечного света, обратит в прах деревянный кол. Но только любовь – чувство, делающее смертных бессмертными развоплотит и рассеет демона, живущего в вампире навсегда.

… с любовью для тебя

Я пишу тебе в день похорон
Слишком солнечно, ветрено слишком
Словно древний угрюмый Харон
Уподобился в чем-то мальчишкам.

Ни к чему был отточенный кол
Из дрожащей от злости осины.
Я хотел, потому и ушел.
Я ослаб, потому что был сильным.

Мне не нужно ни шпаги, ни пуль
Для того, чтоб рассыпаться прахом.
И серебряной ниточки пульс
Лишь любовь оборвет одним взмахом.

Меловые кресты на дверях
Чтоб уже никогда не вернуться.
Я пишу тебе, слыша твой страх,
Что ты больше не сможешь проснуться.

Это просто — еще один раз
Встретить смерть в окончательной фразе.
И серебряных ласковых глаз
Не бояться, сгорая в экстазе.

Моим пеплом осыплют камыш
И приречный осот. И текуча
Станет бывшая жизнь. Ты молчишь.
Ты не веришь в божественный случай.

Это право твое. А мое —
Быть убитым любовью твоею.
Как вонзалось святое копье
В беззащитно-греховную шею!

У тебя еще будет герой
Из легенд и забытых пророчеств.
Я пишу тебе в день похорон
Своих собственных. Спи. Доброй ночи.

Уильям Спайк Кровавый»

Прочитав письмо Баффи прошептала: «Ежедневно, Спайк, ежедневно…»