«Квартирант»

Новая квартира Баффи была совершенно очаровательна: светлые стены, высокие потолки, окна с необычными витражными стеклами, излучающими мягкий изумрудно – земляничный свет в солнечные дни. Эта квартира рядом с центральным парком Лос-Анжелеса оказалась неожиданным подарком небес, её бывшей хозяйке, одной из Наблюдательниц, пришлось срочно уехать в Лондон на неопределенный срок, по указанию начальства (Джайлз обещал, что этот срок будет очень «неопределенным»). Впрочем, Патриции, а именно так звали Наблюдательницу, не стоило сетовать на судьбу, потеряв прекрасную жилплощадь в США, она обрела любовь всей жизни в лице старшего сына Графа Н, в придачу с чудным поместьем в графстве Сассекс. Так или иначе, Баффи очень надеялась, что переезд ей грозит не скоро, потому что казалось, что она прожила здесь, как минимум, полжизни. Ей нравилось просыпаться, не спеша заваривать себе кофе на маленькой кухне, сидеть в углу на красном немного потрепанном диванчике и листать свежий журнал. В прошлом у нее не было возможности и времени для подобных утренних ритуалов. Но по прошествии нескольких лет с падения Саннидейла, её жизнь обрела, если не стабильность, то её весьма удовлетворяющее подобие. Работа в Совете, занятия, патрулирования, частые поездки к сестре, оставшейся в Риме. Ей не о чем было жалеть, ну за исключением очевидного… В любом случае, утро нового дня стремилось получить звание многообещающего, так как в полдень на Совете Уилл собиралась огласить перевод нового пророчества. Сейчас новый Апокалипсис ассоциировался скорее с лекарством от рутины, чем с ужасом. Сложно бояться того, что случается с тобой почти каждый месяц…


Спайку совершенно не нравилась его новая берлога. Она выглядела слишком светлой, радостной и слегка «девчачьей». Единственным плюсом были магические витражные стекла, которые не позволяли солнечному свету причинить ему вред, хотя их радужная пестрота в ясные дни мешала спать после бессонной ночи в погоне за окрестной нечистью. Квартира досталась ему как компенсация от ВиХ после того, как половину демонического населения в результате ошибки при исполнении неправильно переведенного пророчества отправили в параллельное измерение. (А Спайк всегда говорил, что тот демон не разбирался даже в латыни, не то что в языке племен демонов Утиату). Так или иначе, теперь он мог наслаждаться только компанией сотрудников Адско-адвокатского филиала Лос-Анджелеса и периодическими стычками с недружелюбно настроенными местными обитателями. Впрочем, сегодня в эту не слишком разнообразную картину мира темным пятном вклинивалось внеочередное собрание, о необходимости личного присутствия на котором Ангельский Шеф оповестил их дружный коллектив лично, прибавив к собственной начальственной харизме весомый аргумент в виде тяжелой средневековой алебарды, которую он невзначай крутил в руках, оглашая место и время встречи. Обычно подобные собрания включали долгие споры о возможности возвращения домой и зачитывания скучных манускриптов с подробными описаниями способов, как это сделать и чем именно придется пожертвовать. Как правило, заканчивалась эта демагогия грустным осознанием, что желаемое несоизмеримо с высокой ценой потерь. Перед встречей с подобной скукой ему нужна была качественная анестезия. Янтарная жидкость наполнила стакан, вооруженный анестетиком Спайк обосновался на видавшем виды красном диване на кухне. Почему-то только этот уголок квартиры внушал ему определенную долю симпатии и даже создавал иллюзию настоящего дома, словно был частичкой его прошлой, еще Саннидейлской жизни. Воспоминания о городке над Адской Пастью всегда казались невероятно счастливыми и горькими одновременно. Как их иллюзия отношений с Баффи – бесконечная пляска на границе между светом и тьмой. «Пограничники» - прекрасное название для дешевого бульварного экшена, где герои или тонут в море сантиментов, или умирают в конце. Что ж, хоть в этом они с Баффи отличились, умудрившись изобрести третий «весёлый» вариант с неоднократными воскрешениями. Он сожалел о стольких вещах, сделанных и не сделанных за свою вечность, за исключением очевидного… Он никогда не сожалел, что полюбил Истребительницу. Баффи, девочка со странным именем и нелегкой судьбой, воительница, которая сумела с этой судьбой совладать, женщина, умудрившаяся собственным упрямством стереть слово «невозможно». Ему нравилось вспоминать, возвращаясь под утро с еще не испарившимся после боя адреналином в крови. Курить и вспоминать, словно в такие моменты она становилась ближе, границы прошлого и настоящего стирались, и он почти мог чувствовать неизменный утренний аромат блинчиков и тостов, витавший в воздухе в доме на Равелло Драйв. Так воспоминания о другом доме помогали ему смириться с новым местом обитания.


На этот раз пророчество оказалось еще запутаннее, чем обычно. «Границы реальностей с каждым днем будут становиться прозрачнее, пока два мира снова не сольются в один, и не вернутся живущие в столетиях, и не воцарится гармония, и не наступит ночь, светлее которой не было миллионы лет». Единственное, что Уиллоу смогла выяснить это предположительную дату самой светлой ночи – в конце этого месяца, когда полнолуние совпадет с самым ярким за тысячи лет звездопадом. Значение остальных предзнаменований расшифровать не сумели даже за три часа споров. После того, как Эндрю предположил, что их ожидает визит Доктора Кто, который хочет перенести Планету «Рождество» на Землю, с обсуждениями было решено закончить. Как ни странно, Баффи не чувствовала угрозы, наоборот, ее преследовала мысль, что грядущие перемены – хороший знак. А за эти годы она в полной мере научилась доверять своей интуиции.


Ангел патетично читал текст нового пророчества, предвещавшего, по словам шефа, их возвращение домой. Рука с пергаментом выставлена вперед, глаза горят решимостью, выражение лица своей серьезностью соперничает только с неевклидовой геометрией, ох, в их начальнике умер Гамлет, или бедный Йорик (и судя по тому как его перекосило, они все еще внутри). «Бла, бла, бла, два мира сольются, бла, бла, бла, в конце месяца, если он правильно помнит о дате звездопада». Перемены это неплохо. Может быть, опасности нового мира развеют скуку и подарят новое место работы?


Баффи решила, что утро субботы можно посвятить приготовлению пасты. Не то, чтобы она стала лучше готовить, но все-таки самостоятельная жизнь и младшая сестра способствуют появлению базовых кулинарных навыков. Макароны, сыр, грибы, мясо, немного приправы. Жаль, не пред кем похвастаться, что: «Баффи что-то приготовила, а город все еще стоит». Обед перед телевизором, патрулирование, оказавшаяся крайне утомительной и назойливой попытка наладить личную жизнь. Сон.


Что произошло в субботу, Спайк помнил плохо, а если не заниматься самообманом, то совсем не помнил. Последнее воспоминание, мелькавшее на краю сознания, касалось его похода в бар с вольными охотниками. Расстались они на дружеской ноте или нет, сказать было трудно, костяшки пальцев болели, легкой зеленцой отливал синяк под глазом. Толи они дрались против демонов, толи тренировали бойцовские навыки друг на друге. Для прояснения сознания ему не помешал бы ужин. В холодильнике на полке рядом с пакетированной первой отрицательной неожиданно обнаружилась трогательно розовая пластмассовая мисочка с чем-то отдаленно напоминающим пасту. Объяснить мистическое появление изыска итальянской кулинарии Спайк едва ли мог. Хотя был почти уверен, что он вряд ли приложил руку к приготовлению, даже будучи в совершенно бессознательном состоянии, он стряпал исключительно паэлью. Но, с другой стороны, блюдо не выглядело угрожающе и, если забыть о возможном содержании в составе смертельного яда, даже аппетитно. Поэтому решив, что, будучи вампиром, глупо отрицать сверхъестественную составляющую мира, Спайк вооружился вилкой и, запивая подогретой кровью из кружки с надписью «Съешь человека - спаси природу», незаметно для себя прикончил оказавшееся довольно вкусным блюдо. Розовая мисочка обрела свой приют в раковине, а Спайк, пожелав добра неведомому кулинару, направился спать.


Баффи категорически опаздывала. Три минуты на прическу, еще пара – найти целую, не разорванную майку, не подвергшуюся нападению демонических сил, одеться, поесть. Несколько тостов с джемом, шоколадный батончик, кофе. Помыть за собой тарелку, чашку и розовую миску из-под пасты. Стоп. Миску из-под пасты. Разве она вчера успела поужинать? И неужели она была так голодна, что съела всю порцию? Нда, свидание очевидно оказалось еще более угнетающим, чем она думала, раз, чтобы успокоить нервы, пришлось столько съесть, даже не ощущая вкус еды. Радовало одно: чувствовала она себя превосходно, а, значит, паста была приготовлена хорошо. Случайно посмотрев на электронные часы микроволновки и осознав, что опаздывает окончательно и бесповоротно, Баффи схватила ключи от квартиры, непонятно почему очутившиеся на кухонном столе, и скрылась за дверью.


Сегодня Спайк мог совершенно никуда не торопиться, не то чтобы он обычно утруждал себя строгим следованием норм хорошего тона и спешил, чтобы не опаздывать, но сегодня ему совершенно некуда было опаздывать. Ни бессмысленных собраний, ни неожиданных нападений демонов, ни одного стоящего мероприятия. И на ум приходил лишь один очевидный вариант борьбы с, в прямом и переносном смысле надоевшем, миром – Бар. Поэтому он прихватил пару банкнот (Апокалипсис Апокалипсисом, а коммерция не умрет даже в Аду), секиру и, натягивая плащ, потянулся за ключами, но пальцы нащупали лишь гладкую поверхность стола. Спайк обернулся, решив, что они обнаружатся под столом или под диваном, наклонился, но не нашел ничего, отдаленно напоминающего связку ключей с трофейным брелком. Странно, он всегда кидал их сюда, даже когда приходил уставшим или с головой, затуманенной этиловыми парами. Пожав плечами, Спайк снял с крючка у двери запасные и направился к ближайшему приюту заблудших душ.


Патрулирование сегодня проходило на редкость спокойно. Перед возвращением в родной город Баффи думала, что это будет утомительнее: большой шумный мегаполис, больше кладбищ, больше демонов. Но, казалось, что большая половина сверхъестественного населения ЛА просто испарилась. Кладбища в Городе Ангелов выглядели даже более пустынными, чем дома. Дома. Саннидейл все еще был домом. И, наверное, будет. Да, она выросла здесь, но повзрослела именно в городке над Адской Пастью. Городе, которого уже нет, как нет и большей части её прошлого: мест, которые она любила, родных, которых она потеряла, любви, которую она не успела обрести. Даже Ангел, частичка Саннидейлских времен, её первая, болезненно-невозможная влюбленность, исчез вместе со своей юридическо - демонической конторой. И, конечно же, Баффи верила, что он жив, когда Ангел позволял себе умереть просто так, без великой цели и исполнения геройского пророчества? Впрочем, ей ли его судить. Но все это чувствовалось как точка в их запутанной истории, горчащая и приносящая облегчение одновременно. Она больше не ощущала себя обязанной искать его в этом мире и за его границами, не после того, как привезенный им медальон сыграл злую шутку с «ценой» победы закрытия Адской Пасти. Хотела ли она поменять ролями главных героев всей этой драмы? Нет. Злилась ли она на Ангела? Снова нет. Поняла ли она, что любит одного настолько, что спустя пару дней осознала, что лучше бы сама встала на его место? Определенно. Джайлз говорил: «Мудрость приходит с годами, но иногда годы приходят одни». В её случае все происходило наоборот: она хотела бы знать меньше. Бесценный опыт сохранял жизнь, но забирал беззаботность. С этим тяжело было бороться. Спайк умел. Любопытство, жажда жизни, он прожил больше века и наслаждался каждой минутой. До встречи с ней. Баффи пыталась не задумываться над тем, насколько Спайку было бы проще без нее и насколько сильны были его чувства, чтобы остаться рядом с ней до конца, познакомившись со всеми самыми мрачными чертами её характера. Хотя, он тоже был не подарком. И в то же время был и мог им быть… Расточительная. Это слово ей подходило. Именно расточительная, не понимающая, не сумевшая оценить и сохранить все, что собиралась подарить ей Судьба. И все-таки теперь ей хватало мудрости, чтобы принимать все, что осталось в прошлом, и не сожалеть о каждом совершенном и не совершенном поступке и сказанном и не сказанном слове.
Мудрости не сожалеть хватало, а вот силы на это - не всегда. Она злилась. И пустынное кладбище вкупе с одиночеством отнюдь не способствовали улучшению её настроения. Патрулирование с отрядом молодых Истребительниц всегда отвлекало, но в тоже время утомляло. Это выглядело работой, а она нуждалась в отдыхе. Но в тоже время одиночество заставляло её думать о вещах, размышления о которых причиняли боль. Что превращало все в замкнутый круг. Поэтому ей нужны были демоны, и Апокалисисы, и обучение молодых Истребительниц – они отвлекали, помогали не вспоминать. Но в тихие моменты, как этот, борьбу с собственными мыслями приходилось вести особенно ожесточенно.


Бар оказался полон под завязку. Пара демонов Хаоса (он по-прежнему не испытывал к ним симпатии и было бы неплохо втянуть их в драку после), много вампирского молодняка, три красотки – суккубы и представители почти всех демонических семейств ЛА в наличии. Место у стойки Спайк освободил себе, просто распылив наиболее шумного молодого вампира. Остальные даже не обратили на это внимание, подобное было в их милом филиале Ада в порядке вещай, а, может, слухи о том, что с ним лучше не связываться, снова бежали впереди него. Бармен с милым именем «Барлог», вытатуированном на правом роге, не спрашивая, налил ему виски и подал тарелку луковых колечек, все-таки Спайк был практически постоянным клиентом заведения «Пьяный мертвец». Вопрос о том, откуда здесь луковые колечки, так похожие на «привет из Саннидейла», всерьез волновал его несколько дней, но, в конце концов, он решил отнестись к этому, как к маленькому приятному чуду в беспросветности их измерения. Стакан опустел быстро, Барлог, сочувствующе рыкнув, поставил рядом целую бутылку и похлопал его по плечу. Все-таки «Пьяный мертвец» был на редкость приятным заведением. По большому счёту жизнь в демоническом измерении мало отличалась от его существования в настоящем Лос-Анджелесе. У него не было дома, в который он мечтал вернуться. Точнее был, но его склеп в Адской Пасти вряд ли подлежал восстановлению, как и весь город. Другие хотели назад, хотели к оставленным друзьям и близким. А для него оставалась лишь призрачная надежда, что он будет жить на одной планете с Баффи. Не так много. Он знал: у неё все в порядке, и, даже если случится очередной Апокалипсис, она прекрасно справится с этим и без его помощи. Его девочку всегда воодушевляла хорошая битва. Да, он скучал, и любил и вряд ли когда-нибудь перестанет, но это ничего не изменит в картине мира. Девушка никогда не достается ему – дурная судьба. Бутылка этим вечером пустела критически быстро.


Вернувшись с патрулирования, Баффи открыла дверь и положила ключи в чашку на тумбочке у входа. Металлически звякнул брелок. Брелок? На её комплекте ключей не было брелка. Странно. Она забрала ключи из чашки, рассмотрела брелок - маленький железный череп, нанизанный на гриф гитары, весьма милая вещичка, очевидно, оставшаяся от прежней владелицы. Должно быть, она перепутала свои ключи с запасным комплектом. Хотя брелок казался интересным, было в нем что-то, напоминающее ей об одном вампире, имевшем слабость к подобного рода украшениям.


Голова раскалывалась, ныли костяшки пальцев, болело плечо. «Доброе, кровавый ад, утро, Америка». Отражения в зеркале не было, и не в первый раз Спайк подумал, что это к лучшему. Холодный душ, ему нужен холодный душ. И виски.


Баффи прекрасно выспалась. Почему – то она совершенно не чувствовала себя одинокой сегодня. Нет, у этой квартиры точно была какая-то своя уютно-защищающая аура. День начинался хорошо, она чуть-чуть понежилась в постели и все еще успевала принять душ. Теплый расслабляющий душ. С земляничным гелем. Кстати, где гель, она же поставила его вчера на вторую полку. Баффи обернулась и…


Где-то здесь был гель для душа. Почему-то земляничный, но он всегда тут был, а искать другой совершенно не хотелось. В конечном счете, близкие телесные контакты у него последнее время наблюдались исключительно с шеями незнакомых демонов перед тем, как он их сворачивал. А последним было абсолютно все равно, чем именно он пах. Спайк взял гель со второй полки в шкафчике, вылил немного на мочалку и, поставив гель на полку около ванной, продолжил банные процедуры.


И обнаружила гель на полке около ванной. Должно быть, она вчера просто оставила его здесь. Баффи потянулась за «Земляничным чудом» и…


Спайк решил, что для того, чтобы отмыть эти непонятного виды следы грязи на плечах, двух капель недостаточно, снова взял бутылку и…


приняла его из любезно поднесших ей гель мужских рук, пробормотав: «Спасибо», - неведомому помощнику.


уставился на свои руки, исчезнувшие прямо в воздухе вместе с бутылочкой. Спайк одернул руки. Бутылочки в них не было.


Баффи гипнотизировала взглядом место, где только что мужские руки вручили ей гель для душа. Если бы она не была Истребительницай, она бы завизжала, как девчонка, и сказала бы…


«Кровавый Ад». Что за чертовщина творится в этой квартире? Он совершенно не хотел остаться без рук снова, они были ему весьма дороги, прекрасные, верно служащие ему руки, не пропадающие невесть в каких дырах-порталах. Или все это последствия вчерашней вечеринки? Спайк покачал головой. Зря. В голове нехорошо зазвенело.


Ей это просто снится. Осознанный сон. С кем не бывает? Ну да, ей снятся подозрительно знакомые мужские руки с земляничным гелем для душа, появляющиеся из ниоткуда, делов то? Может быть, в следующий раз спинку кто-нибудь потрет. Выражение «мужчина из моих снов» заиграет совершенно новыми гранями. Баффи ущипнула себя за руку. Боль чувствовалась. Оглядываясь по сторонам, она вылезла из ванны, завернулась в полотенце и пошла варить себе кофе и делать блинчики. В конце концов, сверхъестественное сверхъестественным, а питаться нужно правильно. И звонить Уиллоу. Уиллоу научит её «землянично-гелевого домового» правильно и вежливо вести себя в ванной свежепроснувшихся и неодетых Истребительниц.


Иллирия сказала, что миры сближаются и она не чувствует ничего враждебного в этой квартире. Посоветовала сменить диван на что-нибудь более подобающее для приема её божественной особы и добавила, что ей надоело «чинить насилие и вершить правосудие» исключительно в этой реальности и она скучает по забавным людским эмоциям. Типичная Иллирия.


Уиллоу прочитала все заклинания поиска, которые она знала, повесила пару волшебных амулетов, проконсультировалась с Джайлзом, прочитала еще несколько зубодробительных заклинаний и вынесла вердикт: квартира абсолютно безопасна. Баффи кивнула, но ей пришлось еще раз напомнить, что мужские руки, появляющиеся из воздуха, и пропадающие предметы не попадают в категорию обыденных вещей. Её магически одаренная подруга махнула на это рукой, сказав: «Чего только не бывает. И это не самая странная вещь, которую мы видели. И вообще скоро обещали Конец Света, переживем его и после разберемся». Позитивное и полезное замечание. Впрочем, если Уилл не чувствовала ничего плохого и считала всё происходящее очередным подтверждением приближающегося сближения двух реальностей, может, правда, стоило прислушаться к её словам?


В следующий раз из воздуха сверхъестественно материализовался блинчик. Аккуратный, немного неровный, но вполне аппетитно пахнущий и выглядящий блинчик. Упал ровно на обеденный стол перед ним.


Блинчик испарился. Исчез в пространстве между тарелкой и сковородкой. Но есть буквально секунда - и ни намека на завтрак. А если поэкспериментировать?


А следом появилась кружка какао. Что ж ему стоило сказать спасибо невидимому кулинару. Пожалуй, подобное соседство начинало ему нравиться.


Кружка с какао улетучилась точно так же. Баффи едва успела одернуть руку, чтобы не попасть в «бермудский треугольник» её квартиры. Замечательно, она только что накормила какого-то мужчину завтраком. Интересно, он не поседел от появляющихся из ниоткуда блинчиков? Она даже немного пожалела своего соседа по параллелльномирной жилплощади. Стоило испечь ему еще один ободряющий блинчик. «Блинчик мира», объясняющий, что она не представляет угрозы.


Блинчик с надписью из взбитых сливок «Приятного аппетита» довершил его трапезу. Определенно дружелюбное соседство.


Вещи возникали и пропадали, чаще всего это касалось еды в холодильнике, почему то границы миров на кухне оказались особенно тонкими. Поэтому спустя неделю Баффи привыкла готовить на две персоны, одну порцию она оставляла в холодильнике, другую на обеденном столе. Как правило, оставалась только одна. Один раз тарелка появилась с надписью из кетчупа «Спасибо за ужин». Что ж её сосед тоже, кажется, был не из пугливых.


Кухня стала самым пространственно-дырявым местом, благодаря чему Спайк через некоторое время получил в личное распоряжение невидимого соседа кулинара. Или вернее, соседку. Вещи, которые попадали в его квартиру, были определенно женскими. Он старался относить их на кухню, чтобы через какое-то время они снова вернулись к хозяйке. Его потерянные вещи так же обнаруживались на обеденном столе или диване. Один раз Спайк даже решился поблагодарить хозяйку за особенно понравившееся ему жаркое, написав кетчупом «Спасибо за ужин». Вообще вся посуда почему-то падала к нему. В конце концов, когда тарелки и чашки перестали умещаться в раковине, ему пришлось вымыть все, чтобы не стать жертвой впившегося в ногу осколка от свалившейся и разбившейся керамической чашки. Ну, и это казалось честным разделением труда, соседка готовила, он мыл посуду, почти по-семейному.


Когда дефицит посуды в доме стал критическим, все пропавшие тарелки и чашки появились на кухонном столе. Чистые и сложенные в две аккуратные стопки. Не вернулась только её любимая черная кружка. Ну, она могла смириться с этим, все-таки эта портальная связь не выглядела надежной, а если сосед и решил оставить её себе – пусть, Баффи не жалела.


Черную кружку Спайк решил оставить себе, она совсем не казалась женской. Интересно, жила ли его поставщица вкусных ужинов одна? Он, во всяком случае, никогда не встречал мужских вещей. Это вселяло надежду, что если однажды границы станут совсем тонкими, ему не придется иметь дело с ревнивым парнем.


Иногда Баффи задумывалась над тем, кем же мог быть её сосед по квартире. Судя по тем вещам, что она находила, мужчина определенно принадлежал к числу заядлых холостяков, любил специфические бары (она то и дело находила спичечные коробки со своеобразными названиями) и классический рок (о её музыкальных вкусах никто не интересовался, и приходилось мириться с доносящимся из гостиной шумом). По большому счету, его присутствие было ненавязчивым, то есть он возвращал ей вещи, старался не шуметь по ночам, что не очень получалось (в связи с чем напрашивался вывод, что его любовь к барам носит отнюдь не исследовательский характер). Не зависел от мнения окружающих? Какой мужчина рискнет использовать земляничный гель для душа, не рискуя прослыть «большим оригиналом»? А еще явно был знаком с миром сверхъестественного, судя по косе, приземлившейся около тумбочки у двери.


Иногда Спайк размышлял о том, кем могла быть девушка, что делила с ним кров. Особенная девушка. Корзинка с оружием под кроватью, редкий набор аксессуаров для женщины. Модные платья в сочетании с практичной одеждой, часто разорванной, будто бы когтями и клыками. Косметичка, полная причудливых мелочей, и полный набор медикаментов вкупе с парой книг о демонах. Пожалуй, у него имелась одна догадка насчет этого. Истребительница. Теперь одна из многих избранных. Ну, а кого еще мог послать ему рок? Жаль, что вещи, проходящие через портал, совершенно утрачивали запах, а то, может быть, он сумел бы узнать её. Может быть, она была одной из тех Саннидейловских потенциалок. Хотелось бы верить, потому что драка с очередной незнакомой Истребительницей не входила в его планы. Тем более Спайк успел привыкнуть и даже привязаться к их необычному соседству.


Сегодня напротив даты в её календаре значилось «тяжелый день». Много демонов, непослушные ученицы, напрасно и бездумно рискующие своей жизнью, сломанный в неподходящую минуту каблук. От бессильного раздражения хотелось плакать, что она собственно и сделала, свернувшись в её уголке на кухне. У всех случаются моменты усталости и жалости к себе, она не стала исключением. Но только в одиночестве Баффи позволяла себе эту слабость. Иногда с ним... Но, к сожалению, вряд ли он теперь способен развеять её мрачное настроение. Хотя и одна Баффи тоже не была.


Звук женского плача без источника звука – странно. Попытка утешить плачущую женщину, которую даже не видишь – сумасшествие. Но, в конечном счете, чем еще себя занять, когда это единственные твои отношения с людьми. Пожалуй, даже самые стабильные и наименее болезненные твои отношения с другими людьми.


Стакан с виски на столе – нетипичный способ утешения, но действенный. Бутылка, время от времени подливающая в стакан – не худший знак моральной поддержки. Ей вспомнилась ночь в Саннидейле времен кошачего покера. Попытка борьбы с её внутренними демонами в стиле Спайка. Как он умудрялся даже после своей собственной гибели следовать за ней? Причудливые дорожки ассоциаций. Так легко представить, что там, в параллельной Вселенной именно он сейчас наполняет её бокал. Так легко…


Представить, что по ту сторону стола сейчас Баффи и именно её он старается напоить, чтобы она забыла о всех неразрешимых вопросах, терзающих голову. Тогда он понятия не имел, что алкоголь оказывает на Истребительницу весьма своеобразный эффект. Хороший был вечер, странный, но хороший, одно из светлых воспоминаний с участием Баффи и текилы. «Что ж, чекнемся, соседка, - хмыкнул он про себя, - чекнемся и вместе сойдем с ума, что еще нам остается на пару?»


Этой ночью ей снилось, что её снова крепко обнимает Спайк.


Этой ночью ему снилось, что он наконец-то держит в объятиях Баффи.


Первый раз, когда Баффи увидела полы плаща, развевающиеся в воздухе, и тяжелые ботинки, она убедила себя, что ей просто привиделось. Вся эта мистика, клубы сигаретного дыма, музыка и таинственность, в этом было что-то от Спайка, неудивительно, что она проводила параллели. Но все казалось невероятной фантазией. А сейчас черный плащ висел на вешалке у двери. Пугающе материальный. Баффи всегда думала, что знает каждую строчку и царапинку на этом плаще, ведь одно время они были весьма тесно «знакомы». Но память подводила. И теперь, ощущая под пальцами грубоватую кожу, она не могла с уверенностью сказать, тот ли это плащ. Все эти совпадения. И это. Страх разочарования пересиливал всё желание убедиться в собственной правоте. Она запрещала себе надеяться. Но параллельное измерение и соединяющиеся миры. Если был шанс, один на 100 миллионов шанс, Спайк бы им воспользовался, чтобы вернуться к ней. Хоть на это она надеяться могла.


Все дни после их душеспасительного вечера Спайку хотелось узнать, кто та, с кем он разделил свой дом, хлеб и, чего уж там, часть нежизни. Но опасение оказаться непонятым и ненужным снова удерживали его от попыток найти ответы на интересующие вопросы.


Во время звездопада Баффи нервничала и ждала. Ждала и переживала. Звезды исправно падали, оставляя за собой яркий след на фоне темного бархата неба. Ночь была тиха, светла и спокойна. И ничего, абсолютно ничего не происходило. Ни громовых раскатов, ни открывающихся порталов, ни сыплющегося с неба огня. Ничего. И никаких неожиданно появляющихся воскресших возлюбленных. Ничего. Полный ноль. Никакого Апокалипсиса. Никакого фейрверка. Никакой вернувшейся любви. Даже Джайлз, оценив отсутствие намеков на угрозу миру, возвестил «Отбой» отряду Истребительниц. Собравшиеся еще немного полюбовались на редкое астрономическое явление и небольшими группами разошлись по домам.


Во время звездопада Спайк, обремененный обществом Шефа, секирой и скукой, стоял возле Иллирии. Ничего не ждал и совершенно не нервничал. Зрелище, развернувшееся в пламенеющих небесах над их головами, стоило признать впечатляющим. Огненные черные звезды на фоне кроваво-алых отсветов - не самая заурядная картина. Но помимо фантасмагорической феерии светил больше ничего не происходило. Первой сдалась Иллирия. Заметив: «Не сегодня», - она просто растворилась в сумеречной мгле. Спайк остался почти до конца представления, чтобы похлопать расстроившегося Босса по плечу, сказав: «Не плачь, Персик, ты всегда можешь сбежать из этого мира, отправившись в мир иной». Не лучшая его острота, стоит признать, но Ангельский Шеф и так был удручен выше положенного.


И только позже Баффи поняла, что больше ждать ничего. И насколько она позволила себе надеяться.


И только позже Спайк осознал, насколько на самом деле хотел узнать, кто ждал его за этой призрачной границей.


Утреннее солнце едва проскальзывало сквозь разноцветные стекла. Баффи проснулась в крепких мужских объятиях. И она определенно знала, в чьих именно:
- Доброе утро, Спайк.
- Ну здравствуй, Истребительница.
В конце концов, кто еще мог быть её квартирантом?


Веселые разноцветные стекла больше не раздражали, квартира казалась самым уютным и желанным местом во Вселенной. Домом. Он обнимал спящую Истребительницу. Свою конкретную, единственную и любимую Избранную. И, если предположить, что раз из тысяч возможных мест он проснулся рядом с Баффи, то, может быть, Вселенная пыталась намекнуть (а скорее огненными буквами написать в небесах), что это и есть его место. Рядом с Баффи. И если позволить себе поверить в то, что у Высших сил есть какой-то план на их общее будущее, значит и ему стоило пересмотреть свои, изменив пункт «не мешать жить Баффи» на «никогда больше не отпускать Баффи». Прекрасный план, если она не будет против. И даже если и будет, у него в запасе имеется пара тройка доводов, чтобы убедить её.
- Доброе утро, Спайк.
Задумавшись о заманчивых перспективах, он совершенно пропустил момент пробуждения Баффи. Её голос не звучал удивленно или возмущенно, скорее сонно. И довольно?
- Ну здравствуй, Истребительница.
Баффи натянула повыше накрывавший их плед и прижалась к нему еще ближе.
Что ж, кажется, они разделят арендную плату на эту квартиру на ближайшую… Вечность?