Темная ночь уже пару часов назад накинула на небо свое темное покрывало с маленькими крапинками серебристых звезд. На улице было непривычно темно, но вдоль дороги зажглись фонари, вокруг которых кружились насекомые. Они напоминали акварельные мазки, нанесенные на холст ночи. Их свет озарял улицу и наполнял вечер новыми красками. Погода стояла прекрасная. В небе было видно каждую звездочку, забытой лампочкой висела луна. Где-то прокаркала ворона, легкий ветерок прошелестел листьями в вышине.
Не было ничего необычного в этой ночи, разве что чересчур сильная темнота для этого времени года, но и это мог заметить только очень внимательный наблюдатель. Темнота не была удушающей, не наводила ужаса, просто скрывала верхушки деревьев, да и тем, кто не отличался вампирским зрением, приходилось напрягать глаза, чтобы разглядеть тех, кого так старательно пытается скрыть ночь.
Ветерок, которому, кажется, надоело играть с верхушками дубов и осин, развеял волосы рыжеволосой женщины, которая даже не обратила внимание на этот жест. По ее щекам текли слезы, но она сдерживала себя. Не ради себя, ради своих друзей. Она понимала, им сейчас как никогда нужна именно ее поддержка. Однако, если бы тут были те, кто внимательно следил за рыжей женщиной, они бы обратили внимание на сжатые изо всей силы кулачки и на струйки крови, которые струились из маленьких царапин, оставленных ногтями. Говорят, физическая боль заглушает душевную... Плечи женщины, которые она старательно сводила сзади, чтобы никто из окружающих даже и не заподозрил, что на самом деле ей хочется сейчас закрыться в темной комнате, куда не проникает свет, где нет посторонних глаз, и рыдать, рыдать навзрыд, не утирая слез, выплакать все то горе, ту пустоту, которая сейчас поселилась у нее в душе, изредка вздрагивали, когда даже они не могли вынести безмолвных рыданий, разрывающих тело рыжеволосой женщины изнутри.
Рядом с женщиной стоял высокий мужчина с темными вьющимися волосами. Он крепко держал руку девушки, иногда слишком крепко сжимая ладонь. На его щеках так же были видны мокрые дорожки от слез. Он не стыдился проявления слабости. Ему было наплевать, что сейчас скажут про него так называемые друзья с новой работы. На самом деле сейчас он даже бы не заметил их. Мужчина был полностью погружен в воспоминания. Первая встреча, подростковая влюбленность, раскрытие секрета, первое совместное патрулирование, - все, что было связано с Ней, промелькнуло у него перед глазами. Мужчина не верил, просто не мог себе позволить поверить в происходящее. Для него было намного легче погрузиться в воспоминания, снова и снова проживая жизнь с того момента, как его представление о жизни полностью изменилось. Темноволосый мужчина, прокручивая в голове те 147 дней без Нее, вновь слишком крепко сжал руку стоящей рядом с ним.
Пара стояла напротив свежей могилы, в изголовье которого нерушимо покоился могильный камень с такими знакомыми словами... У них было чувство дежавю. Это они уже переживали в прошлом. И даже надпись всё та же: «Любящей сестре, преданному другу, не раз спасавшей мир»... Они не решились менять их, да и не за чем было, ведь ничего не изменилось, ничего...
За мужчиной и женщиной рядами стояли стулья, на одном из которых сидела симпатичная брюнетка. Она была явно моложе этих двоих, и горе ее было совсем другим. Девушка не пыталась сдержать рыдания. Ее плечики дрожали, из груди постоянно вырывались всхлипы. Она обхватила себя руками, пытаясь защититься, ведь больше нет ее главной защитницы, той, к которой всегда можно было обратиться, которая, несомненно, была самой сильной девушкой из всех, что она знала. А теперь она одна. Потерять ее во второй раз, это было еще больнее, чем тогда. Снова одна...
На самом последнем ряду сидел мужчина, щетина на его щеках выдавала то, что он уже давно не появлялся дома. Он не плакал, не всхлипывал, вообще не двигался. Только в его глазах плясала боль невосполнимой потери. Руки его были крепко сцеплены в замок и лежали на коленях, от его английской выдержки не осталось и следа, плечи мужчины были опущены, он ссутулился, как будто пытался спрятаться от реальности. Лицо... Оно не выражало абсолютно ничего, многочисленных морщин, казалось, стало еще больше, под глазами залегли мешки. Взгляд был направлен в одну точку - на надпись на надгробии. А в голове мужчины витала лишь одна мысль: «Не уберег...»
Ветерок вновь подул и на этот раз достиг раскидистого дерева, за которым стоял, прислонившись к стволу, блондин в черном плаще. В руке у него была бутылка виски, а две пустых лежали у его ног. Он стоял тут уже не один час, сначала наблюдая за тем, как ту, которая смогла сделать из него того, кем он является сейчас, закапывают навсегда, погружают в черную, вязкую землю, в пустоту, которая затянет ее в свои сети и не отпустит. Больше никогда не отпустит. Теперь девушка, покорившая его неподвижное сердце, навеки в пустоте. А после он, с ничего не выражающим выражением на лице смотрел, как десятки истребительниц оплакивают его Баффи, его истребительницу. Как же ему хотелось открыться, выпрыгнуть прямо посередине всего этого собрания, отобрать Баффи. Ему было совершенно наплевать в тот момент, что души девушки тут уже не было, он бы нашел способ, ведь удалось же ему прожить без души почти полтора столетия. Где-то в глубине вновь обретенной души вампир понимал, что все это невозможно, но он не хотел слушать эту часть его подсознания. Люди, знающие Спайка, сказали бы, что он стал сумасшедшим, что эта неожиданная смерть подкосила его. И оказались бы правы, вампир не представлял, как будет существовать дальше.
Ведь совсем недавно он охотился в Лос-Анджелесе с Ангелом и его командой на демонов, которыми был полон этот город. Однако он и тогда каждый раз задумывался о том, насколько бы сократилась популяция демонов, если бы туда приехала истребительница, наверняка, многие не особо смелые демоны сбежали бы сразу, как только прошел бы слушок, что истребительница там. Но Баффи была слишком занята, тренировала новых истребительниц, жила своей жизнью - и Спайк понимал ее. Это ее жизнь, он не имел права вмешиваться. Возможно, именно поэтому после его воскрешения он решил не портить ее хрупкий мирок. Что бы она делала с бестелесным призраком? Потом он уехал. Он был одиночкой всю свою жизнь, ему никогда не нравилась эта работа в команде, поэтому он продолжил свое существование в одиночестве, найдя небольшой, но уютный склеп на одном из кладбищ Сиэтла. А после... После его мир рухнул. Он не представлял, что один звонок и хрипловатый голос на том конце провода может так изменить мир вокруг него.
И вот сейчас он стоял за деревом, не решаясь показаться друзьям истребительницы. Как он понял, о его возвращении знал лишь Джайлз, потому что Ангел не умеет держать язык за зубами. Но сейчас он был рад, что его ГрандСир не может молчать. Иначе он бы не оказался здесь, не был бы на похоронах Баффи. А если бы он не увидел это сам, то вряд ли бы поверил... Не поверил в то, что истребительница, не найдя в доме Джайлза и не захотев будить других девушек, пошла в одиночку охотиться на демона, который оказался намного сильнее, чем того ожидала блондинка. Но даже сила демона, его неуязвимая чешуя не могла бы даже в мечтах помочь ему справиться с Баффи Саммерс, истребительницей, которая не один раз останавливала многочисленные концы света, собрала под своим крылом почти всех потенциальных истребительниц и разрушила вместе с ними Саннидейл. Но это так. Всего лишь один демон, и его истребительница мертва...
Спайк поднял взгляд на оставшихся людей у могилы. Как он и ожидал, остались лишь самые преданные друзья, те, кому пережить эту потерю будет сложнее всех. Ксандер и Уиллоу стояли прямо перед могилой и крепко держались за руки. Возможно, они понимали, что сейчас на них ложится еще больше ответственности. Теперь то, что делала Баффи, должны были делать они, даже если они вызовут Фейт, которая сейчас колесила где-то по России, истребляя все сверхъестественное, что попадется ей на пути, им придется оставаться ясным умом, а то под предводительством Фейт, девочки не проживут и пару лет, они вес еще помнили тот печальный опыт... Позади этих двоих, на первом ряду, сидела Ниблетт, вот к кому вампиру хотелось подойти, утешить. Он понимал, что малышка переживает смерть сестры так же, как он сам. А сзади них сидел Джайлз. Рука вампира, которая не была занята бутылкой виски, непроизвольно сжалась в кулак. Он понимал, что наблюдатель не виноват, что Баффи взбрело в голову одной пойти за незнакомым демоном, но если бы он оказался тогда в доме, то у нее был бы шанс... Но вот и эти четверо, то, что осталось от некогда великой команды Баффи без Ани и самой истребительницы, ушли. Уилл поддерживала за талию Дон, которая не могла успокоить или хотя бы приглушить свои рыдания, а Ксандер вел Джайлза, который, похоже, не соображал, что происходит вокруг него.
Дождавшись, пока они скроются в темноте, вампир вышел из своего импровизированного укрытия и, слегка пошатываясь, но крепко сжимая бутылку с виски, направился к свежей могиле.
- Истребительница... - прошептал вампир, отводя взгляд от надписи на надгробии. Все это он уже переживал. В этот раз было так же больно. Он никак не мог привыкнуть терять ее, когда они жили в Саннидейле, и Баффи уходила от него каждое утро, а сейчас он потерял ее навсегда... - Так уже было. Все повторяется, luv. И я снова жив, точнее, немертв. А вот ты уже никогда не будешь живой, даже твоя Рыжая не сможет воскресить тебя во второй раз, - Спайк говорил тихим голосом, не выражающим абсолютно ничего.
Он мало знал о том, как Баффи жила все это время. До него доходили слухи о том, что какая-то истребительница вновь спасла мир. И тогда он не сомневался, что она жива, что она все еще та Баффи, его Баффи. Та же увлекающаяся натура, которая готова на все, лишь бы спасти все это человечество. И после того, как он вновь обрел душу, блондин начал понимать девушку, однако даже эта чертова душенка не смогла бы заставить его спасать этот мир снова и снова.
- И все таки, pet, какая же ты эгоистка! Я сделал это для тебя, слышишь. Вернул эту душу, чтобы ты была довольна, - Спайк повысил голос. Как же он хотел докричаться до Баффи, чтобы она услышала. - Я не нравился тебе бездушным чудовищем? Так вот я, вампир с душой, такой же, как Пуф... Не думал, что когда-нибудь опущусь до его уровня. А что теперь? Что я должен делать с душой без тебя? - вампир сделал глоток виски, жидкость обожгла его горло. В сотый раз за этот вечер. - Как я буду жить без тебя?.. - еще один глоток, алкоголь вновь обжигает его горло, но Спайк не чувствует этого. - Кровавый ад, истребительница, как же я тебя ненавижу! - вампир сломался, больше не было сил сдерживать все те чувства, что бушевали у него внутри. Этот душераздирающий крик разнесся над всем кладбищем, а следом бутылка виски, брошенная вампиром, врезалась в одно из надгробий и разбилась...
-Нет,- прошептал сам себе вампир и тряхнул головой.
Податливое тело истребительницы, извивающееся под его ласками, ее горящие глаза...
«- Скажи, что любишь меня.
- Я люблю тебя...
- Скажи, что хочешь меня.
- Я всегда хочу тебя.»
- Нет, - снова шепот из горла вампира вырвался совсем без его желания. Он всего лишь хотел заглушить мысли, вырвать все воспоминания о Баффи.
Ее шелковистые волосы, зеленые глаза, всегда лучащиеся сочувствием и пониманием.
«-Прости меня, Уильям...»
- Нет!
Шепот нежных губ, бархат ее кожи, сладострастные стоны...
«- Я люблю тебя.
-Нет, не любишь...»
Больше ничего этого нет.
Вампир упал на колени и начал рыть свежую землю. Он не обращал внимания на то, что уже совсем скоро его руки были разбиты в кровь, он хотел лишь снова дотронуться до тела так любимой им женщины.
Рыть, не останавливаться. Баффи сможет, она выдержит даже смерть. Она не может просто так сдаться...
Рыдания сотрясли грудь блондина, и Уильям Пратт, которого когда-то называли Истребителем Истребительниц, спрятал лицо в ладонях и заплакал.
Он не знал, сколько простоял на коленях перед вечным пристанищем его истребительницы, но за это время он осознал, что ее нет. Её больше нет. Спайк поднялся на ноги и зашагал прочь.
Чтобы снова и снова возвращаться сюда с вечной болью в застывшем сердце.