В последнее время у нее появилась дурная привычка. Баффи постоянно что-то вертела в руках. И так как «в порыве страсти» нервничающая Истребительница сломала в доме все карандаши, пару заколок для волос и погнула три или четыре вилки, Дон не выдержала и принесла ей какую-то коробочку со словами: «Держи, хоть вилки целее будут». В цветной коробочке с бабочками и зверюшками лежали шесть брусков разноцветного пластилина. Сначала Баффи скептически отнеслась к предложению сестры по курсу «экспресс-лепки», но постепенно увлеклась, после чего творением ее «умелых» истребительских ручек стало создание напоминающее помесь Цербера с драконоподобным демоном Артахом. Впрочем, самой блондинке понравилось разминать податливую субстанцию - это необъяснимым образом успокаивало.
Через пару дней квартиру и все доступные горизонтальные поверхности в ней украшали довольно жуткого вида пластилиновые фигурки, как похожие на населяющих эту планету животных, так и совершенно замысловатых форм и расцветок. Количество пустых коробок из-под пластилина увеличивалось, но возрастало и мастерство Баффи. В конце концов, Дон узнала в желтовато-коричневой фигурке кошечку, которую и пыталась слепить Истребительница. Но младшая Саммерс, которой уже порядком поднадоел «демоническо-пластилиновый зверинец» захламляющий квартиру, в ультимативной форме заявила, что хоть любое творчество и похвально и имеет право на существование, но его новые «плоды» она в доме видеть не желает. В связи с чем Баффи пришлось оставлять своих маленьких зверьков на улице, что её в общем-то не особенно огорчило.
Больше всего Истребительница любила вечерние часы, когда она улучала минутку и ходила на пляж проводить закатное солнце. В такие часы её работы отчего-то получались особенно похожими на настоящих существ. Грустный зайчик, маленькая лисичка, черный котенок, суровый медведь и ленивая панда. Пластилин послушно менял форму, сминаемый сильными пальцами. Было в этом что-то волшебное: создать зверя из нескольких цветных шариков. Возможность выбрать самой, чем станет очередной брусочек. Как же ей не хватало этой возможности выбора в жизни. К сожалению, Баффи ничего не могла выбрать сама: ни судьбу, ни жизнь, ни любовь. От истребительского бремени не избавиться, твою судьбу определяет долг, и ты не можешь сделать эгоистичный выбор и спасти любимого ценой победы над вселенским злом. О каком выборе вообще может идти речь? Просто плыть по течению – вот её выбор. И лепить пластилиновых зверей, как единственный элемент контроля в хаосе жизни. Милых пластилиновых существ, вроде лошадки с золотистыми копытцами и розовой гривой.
Сегодня был особенно удачный вечер. Солнце золотило поверхность воды, дул прохладный ветер, а волны о чем-то уютно ворчали. В руках у Баффи кусочек голубого фосфоресцирующего пластилина превращался в щенка. В маленького Щенка с озорно поднятым ухом и виноватым, немного «шкодным» выражением мордочки. Фигурка выглядела словно живая. С собственным мироощущением и характером. Даже жаль было оставлять её здесь. Потому что теперь, учитывая пожелание Дон, все фигурки находили свой приют на улице, или в ладошках какого-нибудь малыша, или на перилах лестниц и подоконниках. Но для этого Щенка хотелось найти дом. Солнце окончательно скрылось за линией горизонта. Баффи посидела еще немного, затем встала, отряхнула с одежды песок и направилась обратно домой. Голубой Щенок остался ждать хозяев, замерев с поднятой лапкой на дне перевернутой рыбацкой лодки.
Патрулирование прошло спокойно. Вампиры тихо превращались в прах, особо опасные демоны, прознав о присутствии злой Главной, не высовывались из убежищ. Все было обыденно и привычно. С другой стороны, Истребительница не имела ничего против возвращения домой пораньше. Дом встретил её тишиной, видимо, Донни в который раз ускользнула на какую-нибудь «самую великую» вечеринку XXI века. Отсутствие сестры давало Баффи шанс оценить новый фильм с ДиКаприо, которого Дон хронически не переносила. От просмотра новых приключений «бывалого утопленника» её отвлек звонок в дверь.
На пороге стоял Спайк. Вроде бы как окончательно погибший в Саннидейле, но выглядящий сейчас на удивление немёртвым. Баффи ущипнула себя, затем его, а после вопросительно воззрилась на воскресшего. Вампир держал в руках Голубого Щенка, и выражение лица у него было такое же: немного виноватое, но предвкушающее какую-то шалость.
- Я принес тебе щенка, - он смотрел на неё с привычной смесью любви, неуверенности и упрямства.
И ей ничего не оставалось, кроме как сказать:
- Ну, заходи, Спайк.
Так один Голубой Щенок и один блудный вампир обрели дом одной апрельской ночью.