Спаффи - это...
Спайк и Баффи. Легендарный вампир и не менее легендарная истребительница. Враги,
союз которых спасет мир. Спаффи - это удивительная история борьбы, веры, страсти
и, конечно же, любви. Любви, которая существует вопреки всему. Подробнее
Логин: Пароль:
» » Фанфик: "Черное солнце" - NC-17, Пролог - Глава 4
Фанфик: "Черное солнце" - NC-17, Пролог - Глава 4 / 17.01.13 by Леди Мариус
Нравится 31
Просмотров: 5477
Комментариев: 22
Название: «Черное солнце»
Автор: Леди Мариус и Velvet Cloud
Рейтинг: NC-17
Сезон: 7-й сезон «Баффи», 4-й сезон «Ангела».
Персонажи: Баффи, Спайк, Уэсли, Ангелус, Ганн, Дон, Коннор, Кеннеди и др.
Краткое содержание: о непредотвращенном конце света, параллельных мирах и миллионах возможных случайностей.
Бета: Оллимпия, Agnetha
Автор обложки: Леди Мариус
Размер: макси
Тип: гет
Жанр: ангст/драма/приключения
Завершён: нет
От автора: спасибо Ведону за мир и героев, Ночным Снайперам – за музыкальное вдохновение, Сайлент Хиллу за атмосферу и Дмитрию Глуховскому за настроение.
Дисклаймер: мир и герои – Ведону, алфавит – Кириллу и Мефодию, название – Ночным Снайперам, авторам – печеньки.
Предупреждения: AU; смерть персонажа; жестокость/насилие; ООС; пост-апокалипсис; evil!Баффи; немного бангелуса.
 
Фанфик: "Черное солнце" - NC-17, Пролог - Глава 4


«Черное солнце, мне страшно,
Мне страшно здесь видеть тебя,
Я чувствую горький запах –
Ты поджигаешь ладони,
Черное солнце горит,
Горит под нами земля,
Останься на небе, не надо,
Останься на небе, останься…»
Ночные Снайперы «Черное солнце»


«Пространство представляет собой следующее противоречие: оно обладает отрицанием, но обладает им так, что это отрицание распадается на равнодушные друг к другу прочные существования. Так как, следовательно, пространство представляет собой лишь это внутреннее противоречие, то снятие им самим его моментов является его истиной. Время и есть наличное бытие этого постоянного снятия; во времени, следовательно, точка обладает действительностью».
Гегель




Пролог



На бесцветном небе вырисовывались очертания черного солнца. И казалось, что с каждой секундой оно становится все больше, разрастается на весь горизонт, погребая город под своими непроницаемыми лучами. По воздуху расползалась мутная дымка, придавая тому, что когда-то было зданиями, деревьями и машинами неясные, эфемерные очертания. Приходилось то и дело щурить глаза от едкого дыма, который никак не мог оставить в покое сгоревшие дома, и смахивать с лица въедливый пепел, засыпающий улицы города. Куда не посмотри, все, казалось, окрасилось в черно-белые цвета, словно какой-то колдун-шутник перенес весь окружающий мир в старое кино.

Пахло дымом, отходами и горелой плотью, словно город гнил изнутри, распространяя зловоние по всем улицам. Возникало навязчивое чувство брезгливости и отвращения, словно вся грязь была сосредоточенна именно там, где находился он, и проникала в каждую клеточку тела, в каждый участок души. И от этого хотелось отчаянно кричать, пронзая неистовым воплем застывшую вокруг тишину. Вот только крик сейчас был бы собственноручно подписанным смертным приговором. Издать какой-либо звук, сделать лишнее резкое движение или каким-либо другим образом выказать свое присутствие на этой с виду безлюдной улице значило привлечь к себе ненужное внимание обитающих здесь существ. В любой момент из-за углов домов, из-за деревьев, из брошенных машин или канализационных люков могли появиться эти твари – вампиры и их нераспыляемые прародители, демоны и десятки других неизвестных монстров.

Приходилось каждые несколько секунд осматриваться, дабы убедиться, что рядом по-прежнему никого нет: эти чудовища всегда подкрадывались незаметно, и зачастую создавалось впечатление, что их образы лишь чудятся. А в следующий миг они набрасывались с диким рычанием и криком, и вырваться из их хватки было невозможно. Поэтому приходилось оставаться бдительным каждую секунду, превращаясь в параноика, изо всех сил впиваться руками в корпус оружия и не упускать из поля зрения ни одной детали.

Уэсли в очередной раз обвел взглядом распростершуюся перед ним пустынную улицу и зашагал вперед. Шел быстро, решительно, но ему отчего-то казалось, что он стоит на месте. А еще Уэса никак не покидало ощущение, что в любую секунду тело просто-напросто откажется его слушаться, и он рухнет на землю, больше не в силах двигаться дальше. Но после каждой подобной мысли мужчина стискивал зубы и упорно делал шаг вперед, зная, что иначе нельзя, и все зависит только от него. Одной рукой Уэсли сжимал арбалет и был готов в любой момент нажать на курок, другой крепко прижимал к себе увесистый том, бережно завернутый в кусок грубой ткани. Бывший наблюдатель то и дело воровато оглядывался по сторонам и всего на несколько мгновений останавливался, дабы отдышаться, и снова продолжал свой путь.

До школы оставалось всего несколько кварталов, и от этого осознания ноги наливались свинцом, и каждый шаг давался с особым трудом. Уэсли старался не думать – только сосредоточиться на своей цели, но, как назло, вид покореженного асфальта, обугленных деревьев и чернеющего неба никак этому не способствовал. Хотелось развернуться и со всех ног помчаться обратно – под спасительный кров, под защитные заклинания. А потом взгляд снова цеплялся за какую-то деталь – будь то падающие с неба пепелинки или разбросанные по округе кирпичи – и Уэсли с вновь прибывающей силой охватывала непоколебимая решимость.

Снова приходили мысли, что это последний и единственный шанс покончить со всей чертовщиной, а спасение только в его руках, - в этой старой увесистой книге, чудом найденной в остатках библиотеки Уиллоу Розенберг. Ему не стоило больших трудов утащить ее из-под носа друзей, ведь все сохранившееся магическое имущество ведьмы досталось ему, теперь единственному, кто что-либо понимал в этих сложных заклинаниях.

А вот сбежать из лагеря, от друзей, было куда тяжелее: все дали понять, что его затея – полнейшее безумие. Конечно, так оно и было, но, тем не менее, сейчас это казалось Уэсли единственным выходом, единственным, что могло дать хотя бы немного надежды. Какое-то время он все еще сомневался, взвешивал все «за» и «против» и пытался подумать о последствиях, но это было до тех пор, пока не пришло осознание, что хуже уже не будет. Тогда почему бы не пойти на риск и не проверить забытые теории? Этого было достаточно, чтобы снова найти в себе силы надеяться и что-то предпринимать.

Противились все, особенно Спайк. Вампир готов был остановить Уэсли любой ценой, и его можно было понять: когда рушится надежда за надеждой, больше не остается, во что верить, любое новое событие проходит мимо. В последнее время вампир был слишком тихим и малоинициативным, но как только услышал от Уэса о заклинании, едва не покалечил бывшего наблюдателя. И, уходя, Уиндем-Прайсу было труднее всего обойти именно Спайка.

Но ведь, быть может, очень скоро у вампира не будет причин злиться и убегать от надежды – у них будет нечто большее.

Школа возвышалась среди развалин прочих зданий угрюмой громадиной, бесцветным монстром, готовым в любой момент проглотить любого прохожего. И, завидев это огромное и мрачное строение, больше всего на свете хотелось развернуться и убежать прочь. От одного взгляда на него начинало сосать под ложечкой и возникало странное оцепенение, мешающее любым мыслям и действиям. Она выглядела мертвой: черные окна, покрытые копотью некогда белые стены, отвалившиеся от здания камни. Нечто похожее она представляла собой несколько лет назад, когда была разрушена взрывом. Вот только в те времена она не вселяла такого животного страха и не казалась настолько потусторонней. Тогда это было просто разрушенное здание, в глубине которого не оживали кошмары, а из недр Адской Пасти не выныривали полки страшных существ. И так не хотелось тревожить эту мертвую тишину, и желание убежать как можно дальше от мертвых стен и густых теней усиливалось с каждым шагом.

Уэсли чувствовал себя таким потерянным и одиноким и на какое-то время вообще позабыл о цели своего визита в это жуткое место. Когда мужчина перелезал через погнутую ограду около черного хода, он как-то отстраненно усмехнулся – наверное, все же, из-за очередного осознания безумия собственного поступка. Пробираться сквозь разрушенный город, где из-за любой развалины может выскочить безжалостный монстр, и теперь проникать в школу, которая стала резиденцией всего мирового зла – да, это была поистине отчаянная, сумасшедшая выходка. И она не шла ни в какое сравнение со всем, что доводилось делать Уэсли прежде.

В темном здании стояло такое же молчание, как и во всем городе – ни один шорох не выдавал чьего-либо присутствия, пусть здесь все и должно было кишеть различными тварями. Возможно, именно поэтому Уэсли так сосредоточенно вслушивался в глухую тишину и каждые несколько секунд оборачивался, ожидая, что из темноты на него полезет нечто неизведанно-страшное. Но коридоры были пустыми, захламленными осыпавшейся штукатуркой, обломками кирпичей, вылетевших из стен, кусками разломанной мебели и прочим мусором, который когда-то был частью школьной жизни. Из дальних углов расползались размытые щупальца темноты, которые, казалось, готовы были окутать и поглотить; и Уэсли приходилось напрягать зрение, чтобы хоть что-то рассмотреть в этой черноте. И каждый раз вскидывать арбалет, чтобы в любой момент можно было выстрелить в невидимого врага.

Идти в подвал было самоубийством («Конечно, а идти туда, где сосредоточено все мировое зло, было вполне себе безопасно», – с иронией хихикал внутренний голос), но, кажется, для этого мог сгодиться и кабинет директора. Ведь Адская Пасть находилась именно под ним. При одной мысли о том, что может ожидать его в кабинете директора, Уэсли невольно передернуло, но он тут же ускорил шаг, надеясь, что его не угораздит заблудиться в этих лабиринтах коридоров и переходов.

Чем ближе он подходил к цели, тем сильнее его охватывала дрожь. Наверное, всему виной были блуждающие по зданию сквозняки. Для страха сейчас не было ни места, ни времени, и хотелось только одного – поскорей закончить то, для чего он сюда пришел, и вернуться в лагерь. О другом исходе событий Уэсли пытался не думать: в таком случае его мгновенно захватил бы так и рвущийся наружу ужас, и он не смог бы сделать больше ни шагу. Он старался нарисовать в сознании картины недалекого прошлого, которые и вынудили его решиться на эту авантюру: и черное небо, распростершееся над их миром, и сумасшедший смех Ангелуса, и огромный непобедимый зверь, и море крови, хлещущей из шей его друзей, и бесстрастный взгляд Баффи, и молчаливые, лишившиеся надежды люди.

Уэсли решительно толкнул ногой дверь кабинета директора – и она беззвучно открылась. Тут же бывший наблюдатель уловил какое-то движение, и уже через миг на пол посыпался прах – вампир не успел издать и звука, прежде чем из арбалета вылетел дротик и прострелил его сердце. Больше в помещении не было никого, только вездесущая, почти физически ощутимая темнота да разгуливающие струйки сквозняков. Расчистив ногами место от обломков, пепла и прочего мусора, Уэсли уселся на пол, доставая из ткани книгу и поспешно перелистывая ее страницы. Почти сразу он нашел то, что ему было нужно – несколько абзацев на ветхом от времени пергаменте, только ему и понятных предложений на одном из древних мертвых языков. Вот только чтобы их разглядеть, пришлось чиркнуть зажигалкой, а огонь сейчас был смертельным риском – ведь его свет мог выказать присутствие Уэса.

Главным и неукоснительно соблюдающимся правилом при чтении заклинания было точно и четко выговаривать слова, не допуская ошибок в произношении. Уэсли поднес зажигалку к пергаментной странице так близко, что, казалось, сейчас она вспыхнет, и в огне сгорят все витиеватые буквы. Он старался произносить слова четко, с расстановкой, не спеша, но и не медля, и, кажется, через несколько мгновений чтение полностью поглотило его. Сознание могло воспринимать только написанное, совершенно отрешившись от всего, что окружало. Словно Уэсли позабыл о том, где находится, о том, с какой целью сюда пришел, о том, что творилось за пределами этого ужасного места. В голове теперь была четко установлена только одна цель – дочитать заклинание до конца. Возможно, именно поэтому он не сразу заметил, что темнота вокруг него сгустилась еще сильнее, а тишина перестала быть такой звенящей, как еще несколько секунд назад.

Губы не успели произнести слог, все тело мгновенно напряглось, ощущая незримое присутствие монстра. Краем глаза Уэсли заметил, как вампир, приготовившись вонзить клыки, подбирается к нему сзади, полагая, что бывший наблюдатель по-прежнему настолько погружен в чтение, что не заметил его. По правде говоря, так оно и было. Уэса спас лишь отличный слух, спохватись он на несколько мгновений позже, вампир сейчас бы пил его кровь. Но теперь монстр не имел шансов застать Уэсли врасплох. Мужчина сжал во влажной от пота руке деревянный дротик для арбалета и прислушался к шороху за своей спиной. Но внезапно его слух уловил еще какой-то шум, и это отвлекло Уэсли, он рывком поднялся на ноги. Вампир сзади бросился на него, но рассыпался пылью, едва дерево вошло в его сердце. Теперь Уэс развернулся и понял, что было источником шума. Перед ним стоял еще один вампир: высокий, мускулистый, в испачканной кровью и грязью одежде, и плотоядно разглядывал шею мужчины. Сердце Уэсли билось слишком часто и громко, в висках словно стучала барабанная дробь, перед глазами все смазалось, а руки с арбалетом тряслись все сильнее. Он даже не сразу заметил, что книга уже давно валяется на полу, а последние слова заклинания застыли на его губах, так и не прозвучав, но успев отпечататься в памяти. Вампир тем временем протянул к нему свои здоровенные руки. Его губы раскрылись в гадком оскале, Уэсли ощутил отвратительный запах старой крови и гнили, и всего на долю секунды растерялся: в голове все еще бились недочитанные слова. Но этого хватило, чтобы вампир схватил его за ворот куртки, притягивая к себе. Уэсли даже не сразу осознал, когда и как ему удалось надавить на курок все еще сжимаемого в руке арбалета.

Потрогав шею, Уэс убедился, что вампиру не удалось его укусить. Нужно было уходить из школы, пока не нагрянули другие твари – ведь он почти выбился из сил. Руки все еще дрожали, но новая стрела легла на арбалет – кто знает, будет ли время зарядить его позже в случае опасности?

«Книга!..» – воспоминание об уроненном томе отозвалось глубоким, разливающимся по телу ужасом. Единственная надежда, единственный способ исправить ситуацию был утерян. Ведь и с заклинанием ничего не получилось, не было никакого результата. Уэсли не успел изучить текст настолько, чтобы без книги слово в слово повторить его. Но выхода не было – шаги тварей слышались уже совсем рядом. Он не мог вернуться, чтобы отыскать книгу, и единственным, что оставалось, было смириться с поражением и уносить ноги из проклятого гнезда монстров, каким стала разрушенная школа Саннидейла.

Уже на выходе из комнаты он зачем-то обернулся и пробормотал те несколько слов, которые все еще бились в его сознании, а в следующую секунду уже бросился в коридор. Казалось, там было темнее, чем прежде, и словно бы перестали чувствоваться сквозняки. Впрочем, это последнее, что сейчас могло его волновать. Главное, как можно быстрее унести отсюда ноги, оказаться под защитой остатков дневного света, подальше от адской школы. Потом можно будет думать обо всем, что случилось здесь: о своем поражении, о безрассудстве, о бессмысленном риске. А сейчас – выжить.

Уэсли бежал по коридору, едва различая перед собой дорогу; голова кружилась, дыхание учащалось, а в сознании, как назло, только появлялись самые безрадостные мысли. Все потеряно, риск не оправдал себя, заклинание прервано, книга утрачена, а помощь не призвана. Возможно, именно из-за этого понимания Уэсли не сразу услышал топот ног позади себя. И слева – со стороны одного из классов, и справа – из подвала. Лишь на миг он повернул голову, лишь на миг увидел горящие красные глаза и оскалы этих существ, наполнявших помещение, словно саранча.

Мысленно Уэсли попрощался с жизнью: справиться с таким количеством вампиров он не сможет. Противники выжидающе смотрели на него, словно получали удовольствие от созерцания своей будущей жертвы, понимая, что перевес сил на их стороне. Но инстинкт самосохранения с яростной настойчивостью забился в сердце, и Уэсли провел по гладкой поверхности дротика, вложенного в арбалет. Ясно, что распылив одного вампира, он не увеличит свои шансы на спасение.

Но вдруг мужчина нащупал в кармане небольшую колбу. Вещество, находящееся в герметически запаянном сосуде, воспламенялось и взрывалось при контакте с кислородом, образуя при этом густой ядовитый дым. Поэтому Уэсли не спешил прибегнуть к этому средству: взрыв был губителен для вампиров, как и огонь, но вот токсичный дым опасен и для него самого. И тем не менее, он быстро вытащил колбу, бросил ее в толпу вампиров и опрометью кинулся прочь. Коридор заполнили клубы густого, вязкого, зловонного дыма.

Слыша позади себя звуки возни, рычание, шипение и визг, Уэсли миновал место, где когда-то был холл, при этом стараясь больше не смотреть по сторонам и как можно крепче закрывая нос и рот воротом куртки. В глазах темнело, и очень хотелось просто упасть и не шевелиться, не думать, не видеть, не слышать. Позабыть обо всем, что произошло сегодня, не знать, что произойдет после, когда остальные поймут, что он все равно попытался все сделать по-своему. Ведь они предупреждали, ведь они знали, что затея обречена на провал почти с самого начала! Но, тем не менее, он их снова не послушал. Все как тогда – когда похитил Коннора. Он оказался на улице, глядя, как где-то там, вдалеке пламенеет небо под черным солнцем, готовым вот-вот поглотить город в свою темноту. Значит, у него есть еще немного времени, чтобы добраться до лагеря.


Глава 1



Дорога к церкви была темной и пустынной. Из густых зарослей, подступающих с обеих сторон, время от времени доносились негромкие ночные шорохи, и каждый раз слыша их, Баффи вздрагивала, то и дело останавливаясь и глядя по сторонам. Но видела она только каменные глыбы надгробий, разбросанные по всей округе, широкий мерцающий звездами небосвод и возвышающийся впереди храм. Здесь, на кладбище, среди всех этих старых могил и заброшенных склепов он казался чем-то чужеродным и потусторонним, словно был вырван из совершенно другого мира и по ошибке закинут сюда, в этот уголок тишины и покоя. Со своими сводами, несколькими островерхими куполами, лепниной и каменными статуями он смотрелся величественно, и словно бы пренебрежительно глядел на все, что его окружало.

Баффи шла по направлению к церкви, то ускоряя шаг, то наоборот замедляя его. В голове роились сотни мыслей, запутанных, неясных, напряженных. Какие ответы ей нужно услышать? Какие вопросы задать? Что именно должно произойти на этой странной встрече в таком необычном месте? От этого всего было так не по себе, что каждую секунду девушке хотелось развернуться назад и подобно последней трусихе убежать домой, вернуться в уютную гостиную, к друзьям. И, тем не менее, каждый раз она делала над собой усилие и шагала вперед, убеждала себя, что ничего плохого не случится, а, в крайнем случае, она сможет за себя постоять.

Спайк должен был ждать ее в храме, вот только истребительница никак не могла понять, почему он назначил встречу именно там. Сегодня вечером он появился на ее пороге, и на его лице Баффи не увидела ни малейшего следа недавнего безумия. Выбеленные волосы вампира, недавно скатывающиеся в непослушные кудри, теперь были щедро смазаны гелем и аккуратно уложены, а новая, чистая одежда никак не соответствовала тому Спайку, которого она видела еще несколько дней назад. И он предложил свою помощь. Снова. А о том, что произошло после, вспоминать почему-то не хотелось. Особенно о том моменте, когда лицо вампира исказилось, словно от страшной боли, и он схватился за голову, начав невнятно бормотать какие-то фразы. Голос его срывался, переходя в непонятное рычание, но Баффи все же удалось разобрать, что он тоже просил ее о помощи. Вот только в чем и как она должна была ему помогать?

Это вызывало столько странных, смешанных чувств, что невольно начинала кружиться голова. Было и недоумение, и раздражение, и непонятная грусть, и желание забиться в самый дальний угол и не выходить из него ближайшие несколько лет, а самое странное - беспокойство за Спайка. К тому же, это казалось Баффи настолько естественным и нормальным, что невольно становилось страшно – с чего бы ей волноваться за этого вампира? Всеми силами разума она убеждала себя, что они совершенно чужие, в то время как ноги сами несли ее к указанному вампиром месту. Ведь он вернулся в Саннидейл совсем не таким, каким был до своего отъезда.

Она знала действенный способ избавиться от гнетущего чувства: необходимо было разозлиться. А поводов для этого сегодня Спайк дал немало - взять хотя бы его поведение в баре. Именно на таких моментах Баффи всегда и сосредотачивалась: на любых неправильных поступках вампира, обидах, его недостатках, отсутствии души, и не имело значения, что он корил себя за это сам. Но сейчас было необходимо разыскать его и выяснить, что же с ним случилось, хотя бы потому, что этого требовал долг истребительницы – ведь теперь, когда его рассудок снова помутился, вампир мог представлять опасность.

В церкви было душно, пахло плавленым воском и ладаном, и первым желанием Баффи было тут же выбежать на улицу и снова окунуться в ночную прохладу. У девушки внезапно закружилась голова, она почувствовала, как вспотели ладони, майка противно прилипла к спине. Но она не сделала ни шага к выходу. Скользнув в проход между скамьями, освещаемый догоравшими свечами, Баффи прислушалась. Здесь было тихо, пожалуй, даже слишком, и эта тишина резко отличалась от той, которая окутывала кладбище. Там она порой нарушалась шорохом ветра в листьях или хлопаньем крыльев какой-нибудь ночной птицы. Сейчас же в ушах отдавалось только тяжелое молчание, и от этого почему-то становилось не по себе: оно казалось слишком густым и тягучим, словно в его глубине затаилась какая-то необъяснимая опасность. Стремясь издавать как можно меньше звуков в этой вязкой тишине, Баффи делала каждый шаг с невероятной осторожностью.

Она не услышала, что за ее спиной кто-то оказался, скорей почувствовала. Девушка резко развернулась, однако, поняв, кто перед ней, облегченно выдохнула. Спайк выглядел растрепанным, был раздет до пояса, а в глазах проглядывался безумный блеск. Увидев Баффи, он горько усмехнулся, после чего направился к ней, ступая не менее осторожно, словно тоже боясь нарушить покой этого места. И все равно, несмотря на потрепанный вид, в каждом его жесте скользила неизменная грация – гибкие, пусть и слегка дерганые движения, кошачья плавность.

В какой-то момент вампир резко остановился и затуманенным взглядом посмотрел на Баффи.

– Не сработало, - как-то разочарованно пробормотал он.

– Что, черт возьми?.. – начала истребительница, но Спайк подошел ближе, протягивая ей свою порванную футболку, и она замолчала. А вампир тут же отбросил пришедшую в негодность вещь в сторону.

– Костюм не помог. Не помог спрятаться.

– Не нужно игр разума, Спайк, – предупредила Баффи, все еще подозрительно глядя на вампира.

– Не нужно игр разума, – повторил он. – И никакого разума.

Он поежился от холода или страха, опустил голову, словно что-то не давало ему снова посмотреть на Баффи.

А взгляд девушки привлекли свежие царапины на его груди, из которых все еще сочилась кровь.

- Скажи, что с тобой? - Баффи протянула руку, но Спайк не дал себя коснуться, сжавшись, закрывшись руками, еще ниже опустив голову. А его лицо исказила гримаса боли и страха.

– Не трогай меня!

Он прижал руку к груди и уперся взглядом в Баффи, словно ждал, что она может ответить на его вопрос. Казалось, что из его глаз вот-вот брызнут слезы.

– Я плоть? – отстраненно прошептал он, но в его голосе слышались истерические нотки. - Я плоть для тебя? Питаться плотью. Моей плотью... Ничего больше - никакой искры! Ладно, пусть будет плоть - твердая и крепкая. Нужно сделать ее твердой и помочь девочке.

Его рука потянулась к застежке брюк, и с Баффи тут же спало охватившее ее оцепенение. В ней проснулось какое-то странное, но сильное, заполняющее до краев чувство: гнев или, возможно, слишком сильный приступ грусти, и контролировать это было невозможно.

– Остановись! - потребовала она, перехватывая руку вампира.

Ею овладело такое знакомое ощущение, когда так хотелось врезать по этой нахальной физиономии, лишь бы только не видеть наглой и соблазнительной улыбки или заискивающего блеска в глазах. И не важно, что сейчас Спайк больше выглядел жалким и безумным, чем назойливым и пошлым. Тем не менее, так хотелось его просто швырнуть через весь зал, сильнее, больнее. Но Спайк оказался быстрее - его рука сомкнулась на шее истребительницы. Баффи пришлось собрать все силы, и вампир отлетел на несколько метров от нее, упав на скамью. Сразу же послышался треск разломившегося дерева, но он немедленно приподнялся, опершись на локти.

– Верно. Девочка не хочет… - с удрученным видом сказал Спайк. - Потому что нет искры.

Он обернулся, обвел взглядом темноту позади себя и спросил, снова обращаясь к кому-то неизвестному:

- Что, мотор отсырел?

– Спайк, ты свихнулся? - Баффи знала, что нет нужды спрашивать об этом.

Вампир нес абсолютную бессмыслицу - на первый взгляд; но она прекрасно понимала, что он имеет в виду. Он упрекал ее – и она знала в чем. От этого напоминания Баффи словно бы окатило кипятком – от сожаления, от неудержимой боли. Конечно, как она могла не винить себя за то, как с ним поступала? Как ей могло быть не совестно за то, что она использовала объятия Спайка как убежище от реального мира, а самого его – как объект для выплескивания эмоций? Но, черт возьми, ведь и она не заставляла его быть с ней!

– Да, – теперь в его взгляде проскользнуло раздражение. – Где ты была всю ночь?

– Ты думал, что как только ты вернешься, мы снова будем вместе? – в свою очередь спросила Баффи, сощурившись глядя на него, при этом совершенно не понимая, что происходит и от этого начиная снова злиться.

А Спайк медленно покачал головой, не делая никаких попыток подняться с пола.

– Это единственное, о чем я мечтаю.

Баффи сжала кулаки, не сводя с вампира хмурого взгляда.

– Ладно. Я тебя выслушаю. Объясни, что случилось? - негромко, но четко произнесла истребительница.

– Я пытался найти это, - сказал Спайк.

– Найти что?

– Искру. Недостающую часть, которая бы… дополнила. Дополнила бы меня, – лицо Спайка исказилось гримасой боли. – Потому что ты не хотела.

Он начал отползать в сторону, словно стараясь оказаться как можно дальше от неподвижно стоящей Баффи. Но потом вдруг резко вскочил на ноги, метнувшись в темный угол, и отвернулся от девушки, став к ней спиной.

– Я не могу, когда ты смотришь, – пробормотал вампир.

Он опустил голову, повернувшись к стене. Спайка почти не было видно в темноте, и Баффи различала только смутные очертания его фигуры, но голос был слышен хорошо.

- Я мечтал убить тебя.

При этих словах Баффи невольно напряглась, наклонилась и взяла в руку щепку от разломанной скамьи. Ей казалось, что Спайк может напасть в любой момент, несмотря на весь его жалкий вид, неясные речи и приступы безумия. А, может быть, девушке просто хотелось думать, что он может представлять опасность - ведь так всегда было проще.

– Это были мечты. И, думая о тебе, я слабел, сдерживаясь и проливая слезы о твоей кончине. Ангел - он должен был предупредить меня. Прекрасное шоу... Забудь - это здесь, во мне, все время... Искра. Я хотел дать тебе то, что ты заслуживаешь, и получил это, - теперь Спайк снова приближался к Баффи. - Они вложили в меня искру, и теперь она обжигает.

Истребительница не выпускала импровизированный кол из рук, но все же не чувствовала угрозы со стороны Спайка. Сейчас ее мысли были сосредоточены только на одной догадке. Вот только эта мысль казалась девушке столь невероятной, что поверить в нее было почти невозможно. Самая дикая, самая невозможная, самая страшная догадка.

– Твоя душа... - слова вырвались прежде, чем Баффи успела еще что-либо подумать. Она ошеломленно смотрела на вампира, не решаясь еще что-нибудь произнести. Казалось, если прозвучит еще хоть слово, произойдет что-то ужасное, а невероятное осознание просто разорвет девушку на части.

Искра – душа… Вот почему он сходит с ума: все, что Спайк натворил в прошлом, сейчас каленым железом выжигало у него в душе чувство вины. Раскаяние... Он превратился в средоточие мучений своих жертв; он видел их, слышал их крики и мольбы, чувствовал то, что чувствовали они, а душа умножала эту боль в сотни раз.

Когда Баффи решилась снова поднять взгляд к его лицу, Спайк уже стоял рядом и внимательно смотрел на нее, а в его глазах все, что некогда казалось безумием, теперь выглядело непомерной усталостью. Девушка смогла только покачать головой, все еще с трудом веря, что происходящее реально.

– Испортилась без дела.

- Ты вернул свою душу… но как? – Баффи даже не замечала, как дрожит ее голос, какой растерянной она, должно быть, выглядит. А Спайк оставался все таким же грустным и уставшим.

– Ты же этого хотела. Это то, что тебе было нужно, верно? И теперь все здесь болтают, - Спайк указал кончиками пальцев на голову. А после зажмурился, словно увидел нечто страшное. – Все, что я сделал... Все, кого я, и он, и оно, и другие, и нечто - под нами, под тобой... Это тоже здесь. Все... все посылают меня в ад.

На него было невозможно смотреть, невозможно слышать этот голос, чувствовать рядом с собой. Хотелось бежать подальше, спрятаться и больше никогда не вспоминать ни о существовании этого вампира, ни об этом разговоре. Вот только кем была бы Баффи, если бы просто сбежала?

– Почему? Почему ты сделал это?

Ангел получил свою душу в наказание, чтобы мучиться вечно, жить с постоянным бременем и никогда не чувствовать ничего хорошего. И ни один вампир не стал бы добровольно обрекать себя на то, на что согласился Спайк. Ни один, кроме него. Кроме того, кто так ее… Нет, тогда бы он... Это было уже слишком, игра затянулась, а он заигрался. Затянул в этот круг Баффи, затронул такие серьезные вещи, и теперь – чего он добивался теперь? Баффи хотела что-то сказать, возможно, даже крикнуть, но слова в голове перепутались, не появлялось ни одной внятной мысли.

Спайк опередил ее, прервал все размышления:

– Баффи, постыдись. Зачем человек делает то, что не должен? Из-за нее, чтобы быть с ней, чтобы стать человеком, чтобы стать тем, кого... Быть тем, кого она простит. И все простят и полюбят. И он получит любовь, - продолжая говорить, Спайк медленно приближался к большому деревянному кресту и больше не поворачивался к Баффи. – Значит, все в порядке, да?

Вампир прислонился грудью к кресту, обнял его руками, склонил голову, словно не чувствуя боли от ожогов.

– Может, отдохнем? Баффи, давай отдохнем...

Тело Спайка дымилось, но он даже не шевелился, словно ему было плевать, что он вот-вот загорится. Наоборот, он лишь сильнее прижимался к кресту, словно пытался, мучая себя, избавиться от чего-то, и вскоре Баффи почувствовала запах горелой плоти. Нужно было что-то сделать, как-то увести его отсюда, чтобы он перестал себя истязать, но Баффи, как оказалось, не могла сделать ни шага. Просто стояла посреди церкви и смотрела, как небольшие клубы дыма поднимаются к потолку, и, наверное, даже не осознавала, что по ее щекам катятся слезы.

– Спайк, может…

Она невольно вздрогнула и все-таки сделала шаг к нему, но уже через миг остановилась, как вкопанная, а Спайк отскочил от креста. Откуда ни возьмись, появился порыв ветра, такой сильный, что затушил все свечи, а дверь в церковь резко захлопнулась, отрывая происходящее от мира снаружи. И тогда же Баффи ощутила резкий толчок под ногами и не упала только за счет того, что успела крепко ухватиться за спинку одной из скамеек. Снова подул ветер, вопреки законам природы, ведь помещение теперь было закрыто со всех сторон. И, тем не менее, истребительнице в лицо устремился резкий поток воздуха, а после прямо перед ней появилась ярко-красная точка. С каждым мгновением она становилась все больше и больше, пока не достигла таких размеров, что могла втянуть в себя весь храм. Но, судя по всему, церковь ее интересовала мало. Зато Баффи почувствовала, как неумолимая сила стала втягивать ее в открывшуюся воронку. Истребительница пыталась сопротивляться, пробовала кричать, но что-то сковывало ее движения и заглушало голос. Краем глаза девушка видела, как к ней подбежал Спайк, ухватился за ее ногу, но это мало чем помогало. Баффи посмотрела на вампира и, бросив безуспешные попытки докричаться до него, только прошептала одно слово:

– Спайк…

Услышал ли ее вампир, Баффи так и не узнала – в следующее мгновение девушка оказалась уже в самой воронке, и на несколько долгих секунд ей казалось, что со всех сторон ее охватывает пламя. И, кажется, последнее, что она помнила – это растерянность на лице Спайка и невыносимый жар, пылающий на ее коже.



Глава 2


Голова раскалывалась от боли, словно ее наполнял огонь и с каждым мгновением разгорался все сильнее и сильнее. Казалось, конечности налились расплавленным свинцом, и любое движение причиняло невыносимое мучение, словно каждая кость тела была раздроблена, и на плоти не осталось ни единого живого места. Как будто она чудом выжила после жестокой, неравной по силам драки, но была смертельно ранена и уже не чувствовала ни боли, ни собственного тела.

Баффи лежала неподвижно, в неудобной позе, голова упиралась во что-то твердое, и казалось, что даже в ее истребительском организме не найдется ни капли силы, чтобы пошевелиться или хотя бы открыть глаза. Сейчас хотелось только одного – снова потерять сознание и больше ни о чем не беспокоиться. И, тем не менее, мысли, не подчиняясь воле, пытались восстановить цепь последних событий, отпечатавшихся в памяти. Девушка хорошо помнила невыносимый жар, охватывающий ее тело, и такой же горячий ветер, рвущийся из какой-то бездны. Помнила и саму бездну – бездонную воронку среди темного помещения. Вот только это воспоминание казалось совершенно нелепым – ну как такое возможно? Конечно же, с этим можно было поспорить, учитывая, сколько всего Баффи довелось повидать за последние годы, но сейчас нечто подобное в голове укладывалось очень плохо. Наверное, ее застал врасплох какой-то демон, избил и… или это было какое-нибудь заклинание темного колдуна? Или…

С ней был Спайк. Они говорили, и он выглядел совершенно лишившимся рассудка, а она почему-то слушала его, почему-то не уходила и, кажется, даже была взволнована и поражена. Только вот чем? В памяти сейчас то и дело возникали черные пятна, не дающие разгадать, что же произошло на самом деле, а что было только игрой воображения. Последним, кого Баффи видела, был белобрысый вампир, и это факт. И если после разговора со Спайком девушка оказалась неизвестно где, да еще и в таком состоянии, то нечего было удивляться – он мог окончательно обезуметь и снова попытаться убить ее. И пусть в подсознании что-то кричало об абсурдности этой мысли, сейчас Баффи была склонна обвинять кого угодно в своей беспомощности. Особенно этого вампира.

И вдруг девушка почувствовала, что к ней пробрался легкий поток воздуха. Поначалу она решила, что ей показалось – сейчас все было слишком иллюзорным, но уже через несколько мгновений Баффи поняла, что вокруг стало значительно прохладней. Она невольно вздрогнула, удивившись, что при этом не почувствовала никакой боли. А потом услышала приглушенные звуки, которые, словно бы, доносились из потустороннего мира. Вот только это длилось всего несколько секунд – вскоре стали отчетливо слышны чьи-то приближающиеся шаги. Кто-то направлялся к тому месту, где находилась истребительница, и, судя по звукам, делал это не спеша, размеренно, вальяжно. Сердце Баффи забилось громко-громко, на лбу выступили капли холодного пота, а ладони невольно сжались в кулаки. Возможно, сработали хорошо отточенные профессиональные инстинкты, но девушка точно знала – тот, кто к ней подходил, источал опасность.

Баффи с трудом открыла глаза и подняла голову. Вокруг было темно, но когда глаза начали привыкать к темноте, истребительнице удалось рассмотреть какое-то помещение: полуразрушенную стену, истрескавшийся, засыпанный штукатуркой, осколками стекла и обломками мебели пол. Пустые оконные рамы зияли темнотой, словно за ними таилась непроницаемая черная пустота, а разломанная дверь едва не выпадала из петель, и именно с ее стороны лилась сырая прохлада. Помещение почему-то казалось знакомым. Оно казалось просторным, но насколько, сказать было трудно – углы и стены окутывали густые тени, которые, словно бы, все плотнее и плотнее сгущались вокруг Баффи. Девушка подняла голову и первое, что увидела на стене, у которой лежала – это покореженные, местами разломанные пластиковые таблицы с математическими формулами.

Истребительница медленно встала – это получилось только с третьей попытки, - и сделала несколько неуверенных шагов вперед. Почувствовав слабость в ногах, девушка тут же упала на колени, в груду камней. Больно ударившись, она совершенно не обратила на это внимание – взгляд привлек уголок школьной доски. Ну конечно! Вот почему это место выглядит знакомым – она в новой школе Саннидейла!

Вот только… что здесь произошло?

Звуки шагов теперь были слишком близко, и Баффи тут же повернулась к двери, напряглась, с трудом представляя, как будет драться в таком состоянии. Но когда в помещении показалась темная фигура в черном плаще, глаза девушки расширились от удивления, после чего из груди вырвался вздох облегчения.

– Ангел?

Он усмехнулся, чуть склонил голову на бок.

– Можно сказать и так, детка, – после недолгой паузы произнес он, и его голос прозвучал как-то странно, отчужденно, словно говорил кто-то совсем незнакомый.

Баффи все еще не верила своим глазам, и ей совершенно не понравился липкий страх, на несколько мгновений пронзивший ее тело, но, тем не менее, мысль о том, что она встретила именно Ангела – успокаивала. В любом случае от него можно ждать помощи и хоть какого-то объяснения.

– Что происходит? – сказала она, сделав неуверенный шаг навстречу вампиру. – И что ты… мы здесь делаем?

Увидев, что Ангел не сводит с нее тяжелого, внимательного взгляда, девушка замялась и опустила глаза.

– Я… я была в церкви, со Спайком, он окончательно свихнулся, и... – начала было объяснять свою ситуацию Баффи, но мгновенно осеклась, так как теперь в глазах Ангела блеснула ненависть. Она тут же вспомнила, что старший вампир не выносит блондина, но ведь, быть может, именно он и виноват в случившемся, и Ангелу следовало бы это знать.

Но он ничего не ответил, только усмехнулся. А Баффи невольно отшатнулась – ее окутало смутное, гадкое чувство тревоги, словно в любую секунду должно было произойти нечто ужасное. Она обняла себя, словно пытаясь укрыться от холода, и вопросительно посмотрела на вампира.

– Ангел, ты объяснишь мне, что случилось? – она очень хотела, чтобы ее голос звучал ровно, спокойно, но, кажется, в нем можно было без труда расслышать панику.

Между бровями Ангела появилась морщинка, как было всегда, когда он о чем-то задумывался. Его улыбка погасла, он внимательно посмотрел на истребительницу.

– Что ты делала с этим недоразумением? – его голос сейчас больше напоминал рычание, отчего Баффи почувствовала еще большую тревогу и какое-то странное ощущение дежа вю.

Девушка непонимающе посмотрела на вампира, удивляясь неожиданному раздражению и презрению, прозвучавшем в его голосе. Конечно, она знала, что Ангела и Спайка никогда не связывали теплые отношения, но чтобы старший вампир открыто выказывал такую лютую ненависть – подобного не было никогда.

– Мы разговаривали, – просто произнесла она, чувствуя, что сама начинает разражаться от подобного поведения своего бывшего парня.

Ангел всегда отличался сильным чувством собственности и часто не мог сдерживать свою ревность, но Баффи была взрослой девушкой, и подобный контроль ее откровенно бесил.

– Он уезжал из города, а когда вернулся, совершенно съехал с катушек, и последнее, что я помню – это наш разговор в церкви на Западном кладбище, – сказала Баффи, нахмурившись и всем своим видом демонстрируя свое недовольство.

Ангел в ответ пристально посмотрел на девушку, слегка вскинул бровь, словно пытаясь понять – она пьяна, сошла с ума или просто его разыгрывает.

– Что за бред ты несешь? – его голос теперь звучал озадаченно, и, тем не менее, глаза оставались пугающе холодными, словно перед ним стояла не Баффи, а кто-то совершенно чужой.

От этого истребительнице стало еще сильнее не по себе, она поежилась и сделала шаг в сторону.

– Ты сегодня ужинала каким-то шизофреником или просто меня разыгрываешь? – Ангел снова улыбнулся и шагнул к Баффи. Девушка невольно отступила, но тут же уткнулась спиной в стену. Ей ничего не оставалось, кроме как поднять голову и в упор посмотреть Ангелу в лицо.

Страшное осознание охватило ее, и девушка почти физически ощутила, как ледяной ужас сковывает тело, как начинают дрожать коленки, а по спине бегут мурашки. Баффи задержала дыхание, закусила губу, чтобы ее лицо не выражало того, что творится в душе.

– Я не знаю, был ли он шизофреником, – Баффи удерживала зрительный контакт, стараясь ничем не выдать свою догадку. – Он не успел ничего сказать – я выпила его слишком быстро.

– Моя девочка, – на губах вампира появилась легкая улыбка, и он сделал еще один шаг к истребительнице. – Но все же я хочу знать: что с этим уродом Спайком?

Он обхватил ее челюсть большим и указательным пальцами и приподнял лицо, заставляя смотреть себе в глаза. Еще через мгновение его взгляд блеснул золотом, на лбу и переносице образовались бугорки, появились большие клыки. Он приблизился к истребительнице почти вплотную и низко склонился над ней, едва касаясь губами ее щеки.

– А еще… – прошептал Ангелус. – А еще я хочу знать, кто ты такая, черт бы тебя побрал!

Он, кажется, и не собирался отстраняться, закрывая своим телом все шаги к отступлению. И если бы захотел, в любой момент мог бы вцепиться девушке в шею, и не факт, что у нее хватило бы сил и проворности противостоять ему.

– Что... о чем ты говоришь? – дрожащим голосом пробормотала Баффи, зная, что выглядит просто жалко, но, тем не менее, упорно продолжала изображать непонимание во взгляде. Хотя ее сердце стучало так громко, что любой бы понял, что она никак уж не мертва. – Я хорошо поужинала, кровь еще не остыла, и...

Голос Баффи сорвался. Девушка мгновенно подалась вперед, резким ударом оттолкнула от себя Ангелуса – он всего лишь слегка отшатнулся, и, скорей всего, главную роль здесь сыграла не сила, а эффект неожиданности. Но этого хватило, чтобы Баффи отскочила от стены и приняла боевую позицию, быстро осматриваясь вокруг в поисках какой-нибудь щепки. Но, как назло, рядом были разбросаны только камни и куски пластика – видимо кто-то намеренно избавился от всего деревянного.

Ангелус стоял напротив Баффи и смотрел на нее с нескрываемым презрением, но, тем не менее, от этого он не выглядел менее удивленным.

– Я люблю сюрпризы, – начал он, хищно оглядывая истребительницу, а она была готова в любой момент принять бой. – Ты – это самое интересное, что случалось за последнее время. Не пойми меня неправильно, но я рад тебя видеть.

Он облизнул губы и выразительно посмотрел на Баффи. Она встретила его взгляд с напускным равнодушием, а вампиру было вовсе не обязательно знать, что за ним скрывался ледяной ужас. Сейчас Баффи была не в лучшей форме, и вряд ли могла бы справиться с Ангелусом.

– Не могу о тебе сказать того же, – ответила она. – Ты очень изменился со времени нашей последней встречи, и надо сказать, не в лучшую сторону.

– Еще скажи, что у меня появились морщины, – съязвил Ангелус, так и не расставшись с вампирской маской.

В ответ Баффи попыталась усмехнуться, но, кажется, вместо этого ее лицо исказила какая-то непонятная гримаса. Помедлив несколько секунд, она снова подняла голову и посмотрела вампиру прямо в глаза. И единственное, чего Баффи сейчас хотелось больше всего на свете, так это сбежать как можно дальше, и навсегда позабыть все, что здесь произошло – ее привычное желание при каждой встрече с Ангелусом. Только, кажется, она совсем позабыла, как это – сталкиваться с ним.

Ангелус явно нервничал куда меньше: он широко улыбнулся Баффи и окинул ее таким взглядом, что даже в настолько напряженном состоянии, она залилась краской. Но истребительница тут же стиснула зубы, запретив себе отвлекаться на такие глупости, пусть ей стоило огромного усилия не отвести взгляда. Ведь одной из любимых выходок этого вампира была именно провокация. И малейшее упущение могло привести к такому желанному для Ангелуса исходу – его клыкам не ее шее.

– Куда же подевалась твоя раскованность, дорогая? – покачал головой Ангелус, продолжая сверлить Баффи взглядом.

– Перестань ломать комедию, милый, – в тон ему ответила Баффи, и на этот раз ее голос, кажется, ни разу не дрогнул. – Мы будем драться или ты сначала приготовишь мне кофе?

Тянуть время больше не было смысла – она от этого не выигрывала ровным счетом ничего, а Ангелус только сильнее завладевал положением. Нужно было срочно что-то делать – бросаться в драку или бежать прочь, чтобы потом решить, как выбраться из всего этого дерьма, но Баффи по-прежнему не могла пошевелиться. Ангелус всегда был для нее самой сложной, загадочной, болезненной, а и оттого не решаемой проблемой. С ним она всегда терялась, и любую возможность мгновенно распылить его перекрывало щемящее чувство неуверенности, которое, пожалуй, она испытывала разве что со Спайком.

Вспомнив об этом белобрысом недоразумении, Баффи невольно вздрогнула, и легонько тряхнула головой – не хватало ей только сейчас предаваться этим ненужным мыслям. Девушка осторожно переступила с ноги на ногу и вздрогнула от негромкого треска стекла, попавшего ей под подошву. Этот звук как будто послужил сигналом, как для вампира, так и для истребительницы – Ангелус бросился в сторону девушки, продолжая криво улыбаться, Баффи же попыталась как можно ближе подскочить к выходу из класса. Конечно, далеко она не ушла и была очень быстро настигнута своим врагом. Ей достался хороший удар в плечо, который она не успела отразить и отлетала от Ангелуса на несколько футов, ударившись спиной о стену. Вампир не медлил и тут же подбежал к Баффи, протянул руку, чтобы схватить ее за шею, но на этот раз получил довольно-таки хороший блок. Он отшатнулся от девушки, но устоял на ногах, снова ринулся на нее. Баффи ловко уклонилась от следующего удара, занесла руку для еще одного...

В какой-то момент Баффи показалось, что это больше напоминает какой-то мудреный танец, чем драку: выпад – блок, удар – отражение. Они так и кружили по помещению, словно и не собирались останавливаться, словно это доставляло обоим неимоверное удовольствие. Очень скоро Баффи поняла, что Ангелус просто-напросто играет, и какие бы ни были правила – она не в выигрыше. Истребительница то и дело поглядывала в сторону темного проема двери, желая как можно быстрее до него добраться. Эта борьба забирала у девушки слишком много сил, и она понимала, что вряд ли в таком положении ей удастся справиться с Ангелусом. Куда более разумным было бы оказаться как можно дальше и от вампира, и от школы. Отдышаться, прийти в себя, хоть немного набраться сил, а потом уже разбираться с происходящим.

Баффи ненавидела себя за подобные мысли, но, тем не менее, понимала, что сейчас это единственный выход. А с Ангелусом справиться можно и позже – найти Уиллоу, чтобы она снова вернула ему душу, или…

Истребительница получила сильный удар по лицу, который не дал ей закончить мысль. И девушка едва успела выставить вперед руку, чтобы отразить очередной замах Ангелуса, и ту мгновенно пронзила резкая боль. В следующую секунду ее кулак обрушился на его нос, и вампир сдавленно зарычал – видимо, он не ожидал, что почти выдохшаяся, по его мнению, истребительница сможет не только отражать выпады, а еще и нападать. Следующий удар рассек сморщенную бровь вампира, а затем Баффи отскочила назад и ударила своего противника ногой в солнечное сплетение, и, не дав тому согнуться, направила удар в пах.

Пока Ангелус приходил в себя, истребительница выиграла несколько секунд. Она метнулась в сторону выхода, не оборачиваясь на рычание разъяренного вампира. Девушка оказалась в темном, таком же полуразрушенном, как и класс, коридоре, где, как ей показалось, было совершенно пусто. Но осматриваться и прислушиваться к инстинктам времени не было – Ангелус вышел из аудитории вслед за ней, и на его лице застыла холодную маску ненависти. Он решительно направился к Баффи, и весь вид вампира говорил о том, что его гнев должен стать последним, что девушка увидит на своем веку.

Не медля ни секунды, Баффи ринулась вперед по коридору, не различая перед собой дороги, спотыкаясь о валяющие на полу шкафчики. Она не оборачивалась, но почему-то была уверена, что Ангелус все так же идет за ней, движимый непреодолимой ненавистью.

«Выход из школы. Где же чертов выход?» – в темноте было очень сложно понять, куда же идти и как выбраться из этого проклятого помещения. И, тем не менее, коридоры были знакомы Баффи – ведь это была та самая новая школа (если теперь, конечно, ее можно было так назвать), где училась Дон, где в подвалах прятался Спайк. Но все же отчего-то Баффи была не очень уверена, что знает, в какой части здания она находится и как из нее выбираться.

И вдруг девушка поняла, что просто-напросто бежит в стену – коридор заканчивался тупиком, и только по обе руки виднелись открытые двери каких-то кабинетов. Не долго думая, Баффи скользнула в один из них, понимая, что, скорей всего, здесь ей и придет конец – она в ловушке: пойти назад, не встретившись с разъяренным Ангелусом, не получиться. Оставалось только ждать здесь, пока он не появиться, а потом принять бой не на жизнь, а на смерть. На секунду Баффи подумала об Ангеле, о том, что на месте этого жестокого убийцы мог бы снова появиться тот, кого она когда-то так любила, и о том, как бы ей не хотелось снова убивать его. Но ведь от этого зависела еще и ее жизнь, и, наверное, самой нелепой и жестокой смертью для нее была бы гибель от руки Ангелуса.

Девушка стала осматривать помещение, отчаянно надеясь найти хоть что-нибудь деревянное, но здесь, как назло, не было ничего из этого материала. Зато в какой-то миг ее взгляд зацепился за нечто другое, в десятки раз полезнее глупой щепки – окно. Наглухо закрытое, но не заколоченное, с целым стеклом. Мгновенно сообразив, Баффи схватила валяющийся на полу металлический шкафчик, видимо, служивший когда-то электрощитом, и бросила его в окно. Тут же раздался оглушающий звук падающего стекла, и истребительница кинулась к подоконнику. Она слышала, как в аудиторию забежал Ангелус, слышала, что он что-то гневно кричит ей в след, как стучит кулаками о стены, но уже мало на что обращала внимание.

Она просто бежала, не различая пред собой дороги, временами путаясь в высокой сухой траве, торчащей из потрескавшейся земли, спотыкаясь о валяющиеся булыжники, но не останавливалась и не оборачивалась. Баффи казалось, что Ангелус где-то здесь, всего в несколько шагах от нее и вот-вот схватит, не даст уйти, пусть и прекрасно знала, что он остался в стенах школы. Голова кружилась, дыхание перехватывало, а мышцы на ногах горели от усталости, но истребительница и не замедляла бег. Как будто от этого в очередной раз зависела судьба мира.

Школа разрушена, Ангел снова без души, а, судя по его словам, она, Баффи, должна быть обращена. Что еще за чертовщина происходит? Куда ее занесло? Кто в очередной раз решил поиграть с этим гребанным миром, прибавляя ей работы?

В какой-то момент Баффи поняла, что бежит теперь не так быстро – не от усталости, скорей из-за своих мыслей. Вскоре она остановилась, согнувшись пополам и жадно глотая воздух, закрыв глаза. А когда поднялась и снова открыла их, поняла, что ноги сами по себе принесли ее на Ревелло Драйв. Если, конечно, ей не показалось, и эта улица действительно была Ревелло Драйвом. По крайней мере, перед ней стояла небольшая, покореженная, покрытая копотью и ржавчиной табличка, указывающая именно это название.

Тогда же Баффи почувствовала, что ей на нос что-то упало – что-то невесомое, щекочущее, белое. Посмотрев себе под ноги, обведя взглядом улицу, девушка увидела, что все вокруг покрыто тонким слоем снега: дорога, крыши домов, подъездные аллеи, деревья, машины, газоны. Всего на несколько секунд ее сердце перехватило от восторга – снег! Настоящий снег в Саннидейле! И тогда же Баффи почувствовала, как трудно дышать: воздух был наполнен жаром, как в какой-то особо знойный день. Вот только небо было темным, затянутым черной пеленой, и сквозь нее не пробивалось ни луча палящего солнца. И падал снег.

Горячими снежинками пепел ложился к ней под ноги, на волосы, на руки, мазался, оставляя серые следы на коже. А в воздухе пахло гарью – словно от зноя земля горела изнутри.

Баффи снова обвела взглядом улицу, и в девушку закрался страх – такой же как в тот момент, когда она увидела Ангела и еще не знала, что у него снова нет души.

Улица молчала. Несмотря на то, что здесь было так хмуро, почти темно, ни в одном из домов не горел свет. Они стояли подобно призрачным громадинам, не желая подпускать к себе живые души, отпугивая их своими темными окнами и отрытыми настежь дверьми. Здесь почти не было машин, если не считать нескольких припаркованных у обочины дороги стареньких автомобилей, покрытых толстым слоем пепла, со сдутыми шинами. На деревьях не было листьев, только вездесущие пепелинки покрывали засохшие ветки. Кое-где валялись обломки – кирпичи, куски обитой штукатурки, трубы, части мебели.

Баффи подобрала разломанный стул, отломала от него ножку – на всякий случай, – и продолжила осматриваться.

Она не видела ни людей, ни демонов, ни вампиров; не слышала шороха ветра, пения птиц, шума машин с соседних улиц, голосов людей и музыки из домов. Тишина была настолько глухой и мертвой, что у Баффи затряслись поджилки – никогда она еще не слышала такого густого молчания. Наверное, из-за него все казалось таким неподвижным и иллюзорным, словно истребительница наблюдала за всем из какого-то другого мира. Или нет, скорей просто оказалась посторонней наблюдательницей чьего-то кошмара.

Девушка посмотрела на один из дворов, и к ее горлу подступил ком, а руки невольно затряслись. Ведь через два дома ее должен был быть собственный! И неужели он стал таким же темным, безмолвным и заброшенным? Неужели в нем так же выбиты стекла, дверь едва держится на петлях, а бортики веранды выгорели? Баффи ощутила новый прилив ужаса, и едва не задохнулась от внезапно нахлынувшего чувства пустоты и разбитости. От него хотелось сесть посреди улицы и отдаться нарастающему отчаянию и больше никогда не подниматься и не смотреть по сторонам. Но стоять на месте было нельзя, нужно было пройти эти несколько домов, посмотреть на свой, узнать, что там и как, быть может, найти телефон…

Это все было похоже на какой-то страшный сон – ведь было же такое, и не раз: чье-то заклинание или какой-то кошмар истребительницы, но не более того. Не могло быть реальностью то, что Саннидейл пуст, что здесь ни души, а она – единственная живая. Ведь всему должно быть какое-то разумное объяснение!

Сделав над собой усилие, Баффи все-таки шагнула по направлению к своему дому, стараясь не обращать внимания на то, как на пепле остаются ее следы. Она пыталась смотреть вперед, но не замечать ни мертвых домов, ни застывших машин, но, тем не менее, сердце почему-то невольно сжималось от грусти. Она и не думала, что настолько любила этот город, эту улицу, эту жизнь. Она ходила здесь каждый день, убивала вампиров и демонов, устраняла апокалипсисы, но никогда не обращала внимания на то, что ее окружало. Все ее подвиги были во имя чего-то абстрактного; защищая мир, она никогда не думала, что именно она спасает и как все будет, если ей это не удастся. А здесь все выглядело именно так: словно Баффи так и не смогла предотвратить очередной конец света.

И вдруг где-то впереди, между домов, на той стороне улицы, Баффи уловила какое-то движение. Конечно же, ей могло просто показаться – в такой обстановке галлюцинации совершенно нормальны. Но все же на всякий случай, девушка сделала несколько шагов в сторону противоположной обочины, и остановилась, всматриваясь. Если ей не показалось, и там был человек, то, возможно, ему нужна помощь; а, если нежить, то, быть может, ее можно как-то припугнуть и выяснить, что же происходит.

Баффи напрягла зрение, всматриваясь в темный проем, но не увидела ничего, кроме усохшей живой изгороди и голых веток деревьев. Подождав еще несколько минут, девушка уже готова была продолжить свой путь, как вдруг прямо позади нее раздалось какое-то шуршание, затем – шаги, приглушенные голоса. Но не успела истребительница обернуться, как почувствовала резкий удар в плечо. Не ожидая этого, она не устояла на ногах и свалилась на землю, ощущая, как мокнет ее майка в том месте, где в нее что-то попало, слыша скрежет оружия.

– Попалась, красавица, – послышался знакомый голос.

Глава 3


Баффи смотрела в землю, покрытую густым слоем пепла, и никак не решалась поднять голову.

Она не шевелилась, и даже не моргала – все произошло так неожиданно и казалось таким ненастоящим, что девушку не покидала мысль, что она вот-вот проснется. И, тем не менее, секунды шли, превращались в минуты, а Баффи оставалась на асфальте, упершись в него руками, чувствуя, как саднят ладони. А потом вдруг ощутила резкий тычок в шею, и невольно вздрогнула.

– Не думал, что это будет так просто, – сказал кто-то ломающимся голосом и хмыкнул. – Обычно папочка не отпускает ее одну.

– Думаешь, Ангелус тоже где-то здесь? – ответил ему еще кто-то, чей голос показался Баффи смутно знакомым, и говорил он очень взволнованно.

– Если это так, то нужно не стоять здесь и не размышлять над смыслом жизни, а брать задницы в руки, разбираться с ней и валить, – произнес еще какой-то мужчина.

Баффи невольно хмыкнула, совершенно игнорируя то, что никто не собирался принимать ее с распростертыми объятьями. Еще толком не понимая, что она испытывает – раздражение, обиду, просто непонимание или все сразу, – Баффи стала медленно оборачиваться. Хотя она старалась не делать резких движений, дабы не навлечь на себя нечто совсем нехорошее. Обернувшись, девушка увидела, что над ней стоят четверо и все, как один, наставляют на нее оружие.

Она узнала Ксандера – он стоял с левого края, держа в руке крест, и был готов в любой момент ткнуть его Баффи в лицо. Выглядел он как-то странно и совершенно не был похож на того Ксандера, которого истребительница привыкла видеть. Его волосы были совсем коротко острижены, лицо выглядело болезненно-худым, под одним глазом залегло темное пятно, второй же и вовсе был скрыт под черной пиратской повязкой. И было что-то в самом его образе: не то осунувшиеся плечи, не то какой-то уж слишком решительный вид, не то совсем непривычное отсутствие былой беззаботности и ребячества на лице. А, может быть, всему виной была боль, смешанная с сожалением и холодным презрением, которая читалась в его единственном глазе.

Рядом с Харрисом стоял высокий темнокожий мужчина с небритым лицом, и в нем Баффи узнала Робина Вуда – директора школы, в которой училась Дон. Он держал арбалет и целился Баффи прямо в сердце, его лицо выражало сожаление и смертельную усталость, что делало его чем-то схожим с Ксандером. И, несмотря на это, Робин казался слишком внушающим, холодным, и Баффи чувствовала, как от него исходит огромная как физическая, так и духовная сила.

Остальных людей Баффи не знала. Одним из них был мальчик, подросток, по виду – сверстник Дон. Крепкий, высокий, широкоплечий, круглолицый, с растрепанными волосами до плеч. И что-то в нем показалось девушке смутно знакомым, хоть она и могла поклясться, что прежде никогда его не встречала. Он не сводил с нее пристального хмурого взгляда, держа в руках большую, заточенную с одного конца палку. Второй – темнокожий молодой мужчина с заживающим порезом на щеке, направлял на Баффи арбалет и, кажется, только и ждал того, чтобы выстрелить в нее. Оба незнакомца смотрели на истребительницу с одинаковым равнодушием и даже презрением, и, судя по всему, не убивали ее только из-за каких-то сомнений Ксандера и Робина.

Подросток с подозрением глянул на своих спутников, потом обвел взглядом улицу, словно высматривая еще кого-то, кто мог бы притаиться за ближайшим углом, и снова обернулся на Баффи. Теперь в его глазах читалось неприкрытое отвращение, словно девушка была каким-то невероятно противным демоном, один вид которого вызывал тошноту. Баффи, конечно же, это совершенно не понравилось – она ничего не сделала этому мальчишке, чтобы вызвать такую неприязнь. Истребительница с вызовом посмотрела на парня.

– Я, конечно, понимаю, что у вас проблемы и все вы на взводе, но, может быть, вы, уберете от меня эти игрушки? – она взглядом указала на оружие.

Девушка попыталась дружелюбно улыбнуться, но, видимо, сегодня мышцы ее лица были настроены демонстрировать только неясные гримасы.

На ее слова никто не отреагировал, разве что подросток сильнее нахмурился, а рука Ксандера, в которой он сжимал крест, слегка задрожала. Робин выглядел все таким же задумчивым, а второй темнокожий парень, казалось бы, даже не услышал ее слов.

– Эй, ребята, это ведь я!.. – начала было Баффи и сделала попытку подняться на ноги, но это было совершенно зря.

– Не двигаться! – хором рявкнули подросток и незнакомец, а Робин вскинул арбалет. Ксандер посмотрел на них, и на миг Баффи показалось, что на его лице промелькнула мольба. Но, скорей всего, это было только игрой воображения, так как еще через мгновение Харрис достал из кармана баночку с какой-то прозрачной жидкостью.

Истребительница замерла и почти умоляюще посмотрела на друга, и весь ее вид кричал о том, что это она, Баффи Саммерс, его лучшая подруга, как он может ее не узнавать? Но он как будто вообще забыл о том, что они когда-либо дружили.

– Так что будем с ней делать? – послышался голос темнокожего незнакомца. После этого он глянул на часы и снова обратился к спутникам: – Через полчаса нам уже нужно быть в лагере, решаем скорее, ребята, времени нет.

– Покончим с ней, и быстрее, – тут же отозвался подросток. – Нечего церемониться. Ганн прав – времени мало, нас будут ждать.

Баффи хотела что-то сказать, запротестовать. Как это – покончить с ней? С ней нельзя покончить, она ведь на их стороне, она друг. Но почему-то так и не решилась что-либо сказать, чувствуя, что в горле застрял комок, а в душу в который раз за последние часы закрадывается сковывающий ужас. У девушки была догадка, почему ее встретили именно так, откуда все эти кресты и колья, но, тем не менее, эта мысль была настолько страшной и непостижимой, что даже в таком положении не хотелось принимать ее во внимание.

Мальчик и Ганн посмотрели на Ксандера и Робина, а те, казалось, обдумывали негласное решение спутников убить Баффи. На лице Ксандера теперь можно было прочесть мучительные сомнения, Вуд же несколько секунд смотрел на Баффи, после чего повернулся к Ганну.

– Нет, мы не будем ее убивать, – твердо произнес он. – Она может быть полезна. Я думаю, нужно…

Он не успел договорить, потому что именно в тот миг Баффи подскочила на ноги, совершенно наплевав на наставленное на нее оружие. Ловко уклонившись от полетевшего в нее кола, девушка отскочила на пару шагов и встала перед мужчинами, не двигаясь и сжав кулаки, но в любой момент готовая снова увернуться от выстрела или отразить удар палки.

– И правильно, – выравнивая дыхание, произнесла она, – не нужно меня убивать, я и правда могу пригодиться.

Мужчины всего на мгновение переглянулись, и тут же Баффи увидела еще один летящий в нее кол, почувствовала, как ей в лицо попадают брызги воды. Ей удалось поймать деревянной оружие, крепко сжав его в руке, но от холодного потока уклониться уже не смогла, и теперь стояла мокрая с ног до головы, с раздражением глядя на парней. Ганн снова заряжал арбалет, а Ксандер удивленно переводил взгляд то на Баффи, то на пустую банку в его руке.

Девушка вытерла с лица холодные капли, откинула назад мокрые волосы, с трудом сдерживая раздражение. Она хотела было двинуться в сторону Ксандера – именно он сейчас выглядел самым уязвимым, и его первого можно было скрутить – несильно, только для вида, чтобы иметь возможность хоть как-то побеседовать с остальными.

Но в тот же момент послышался раздраженный голос подростка:

– Хватит уже, – прорычал он и мгновенно бросился к Баффи со своей большущей палкой, направив ее девушке прямо в грудь, но вдруг послышался крик Харриса:

– Стой, Коннор! Она не вампир!

В тот же момент Ксандер преодолел несколько шагов, разделяющих его и Баффи, заслонил ее собой, и посмотрел на мальчишку. Через плечо Харриса, истребительница видела, как на лице последнего промелькнула едва сдерживаемая ярость, но, тем не менее, он остановился, хоть и не опустил палку. На Ксандера уставились три пары непонимающих глаз, а тот медленно повернулся к Баффи и посмотрел на нее так, словно увидел перед собой призрака. Затем указал на нее рукой, как будто хотел что-то сказать, но никак не мог найти подходящих слов.

– Она не вампир, – наконец обретя дар речи, повторил он. – Я не знаю, но…

Он молча продемонстрировал приятелям пустую банку, и только сейчас Баффи заметила на ней небольшую наклейку с крестом. А Ксандер поднял все еще зажатый в руке крест и навел его на девушку. Баффи, естественно, не шелохнулась, только поджала губы и пожала плечами. Глаза Робина тем временем расширились, Ганн же выглядел озадаченным, и только Коннор оставался таким же решительным и недоверчиво смотрел на Харриса.

– Дошло, – пробормотала Баффи, в упор посмотрев на мальчишку. – Я человек, причем абсолютно живой.

Недолго думая, она забрала у Ксандера крест, отчего парень вздрогнул и едва не отшатнулся, но, увидев, что Баффи больше ничего не собирается делать, остался на месте и как-то потерянно усмехнулся. Девушка продемонстрировала всем, что спокойно держит в руках крест, ее кожа не покрывается волдырями, а на месте (можно сказать на всем теле), куда попала святая вода, нет никаких ожогов. Коннор недоверчиво прищурился и опустил палку, но весь его вид говорил о том, что в любой момент он готов будет ее поднять и доделать начатое до конца. Робин и Ганн переглянулись, после чего снова посмотрели на Баффи и Ксандера.

– Человек, говоришь? – озадаченно пробормотал Ганн, осторожно делая шаг вперед, но не опуская арбалет. – Но… как это возможно?..

В ответ Баффи только пожала плечами.

– Может быть, посредством роботы сердца и головного мозга? – сказала она. – Вроде как из-за этих органов люди живут…

Но, увидев на себе хмурый взгляд мужчины, тут же замолчала и посмотрела на Ксандера в поисках поддержки. Но ее друг выглядел настолько растерянным, пораженным и почему-то грустным, что едва ли мог сказать что-либо дельное.

– Я не знаю, что здесь твориться, не знаю где я, и что с вами всеми произошло, но могу сказать только то, что вы приняли меня не за ту, – уже серьезно произнесла Баффи, и от собственных слов почувствовала дрожь во всем теле. – Я не понимаю, как оказалась здесь и почему все вокруг считают, что я благополучно превратилась в вампира, и вообще…

Баффи прервала свое путаное объяснение, чувствуя, что ее снова захлестывает паника, отчаяние и неприятное чувство одиночества. Все еще сжимая в руке кол Ганна, девушка скрестила руки на груди, чувствуя, что начинает дрожать, несмотря на духоту. Она серьезно посмотрела на парней, и ей почему-то показалось, что сейчас она особенно выглядит маленькой и жалкой. Захотелось плакать: действительно, что она делает в этом странном, чужом для нее мире, где даже друзья для нее – не друзья, а небо – не небо?

Она больше ничего не сказала, опустила взгляд, уперев его в землю, и не заметила, как мужчины снова переглянулись, на этот раз хмуро, тяжело. И не увидела, как Ганн как-то резко погрустнел, а Робин многозначительно выдохнул, словно ему внезапно открылись ответы на все вопросы.

Баффи била крупна дрожь – наверное, из-за нервов, из-за тревоги, и так хотелось, чтобы это все, наконец, прекратилось. В голове были сотни мыслей, не дающих нормально воспринимать действительность: альтернативные реальности, перемещение во времени, беспробудные сны, демоны мести, галлюцинации… Сколько всего могло произойти, сколько вариантов было, и почему-то все смешивались во что-то одно, не дающее нормально реагировать на происходящее, и голова раскалывалась, а внутри все разрывалось на части.

Коннор посмотрел на небо: оно стало почти черным, а после перевел взгляд на остальных. Те, ничего не говоря, кивнули. От прежнего оживления не осталось ни следа, и все, как один стали угрюмыми и задумчивыми, даже Ксандер, который все еще пребывал в состоянии шока. Никто не прятал оружие, хоть больше не наставлял его на Баффи, и не забирали у нее кол. Первым двинулся Робин – вперед по дороге, ведущей к выходу из города. Коннор и Ганн подались за ним; последний обернулся и посмотрел на Баффи, после чего кивнул, показывая, что ей тоже следует идти вместе с ними. Они с Ксандером еще несколько секунд простояли на месте – девушка посмотрела на друга, тот как-то нервно улыбнулся, и они вдвоем направились за остальными.

Проходя мимо своего дома, Баффи всего на мгновение подняла голову, глянув на обгоревший фасад, выбитые окна и разрушенную крышу. Она подавила вздох и уставилась на дорогу перед собой. Не хотелось думать об этом сейчас, совсем не хотелось. По крайней мере, до тех пор, пока ей не объяснят, что произошло с городом.

Глава 4


Внизу было темно и душно, из-за влаги было трудно дышать, кружилась голова, и хотелось только одного: глотнуть хоть немного свежего воздуха. Даже сейчас Баффи продолжало казаться, что она чувствует едкий запах гари, осадком засевший в ее носу, горле и легких и не дающий сделать вдох в полной мере. Как будто весь тот пепел каким-то образом попал и в ее организм и тлел там, как и на улицах города.

Девушке не пришлось ждать, пока глаза привыкнут к темноте: постепенно в руках всех ее четверых спутников зажглись фонари, освещая тесное круглое помещение с низкими потолками и темными, увешанными трубами стенами. Над головой ей удалось рассмотреть круглый люк и ведущую от него вниз небольшую ржавую лесенку, по которой они и спустились в это подземелье. Еще раз обведя взглядом помещение, девушка заметила, что от противоположной от лестницы стены отходит узкий туннель, ведущий в кромешную темноту. После она перевела взгляд на мужчин: в то время пока Ганн все еще стоял на лестнице и задвигал крышку люка, остальные освещали углы этой бесформенной комнаты, проверяя, нет ли здесь какой-либо опасности. Не сказав друг другу ни слова, они только переглянулись, обменялись кивками и так же безмолвно направились в сторону туннеля.

Первым шагнул Робин, слегка ссутулившись, чтобы не задевать головой потолок, за ним – Коннор, все еще держа наготове свою палку. Баффи немного помедлила, неуверенно взглянув на Ксандера, но тот ободряюще кивнул ей и как-то неловко улыбнулся, показывая, что она может смело идти за мужчинами. Как только она сделала шаг в сторону туннеля, друг подался за ней, старательно освещая фонариком дорогу. Шествие замыкал Ганн, как и Коннор, не на секунду не опускавший оружия.

В туннеле дышать стало легче – не было того удушающего запаха затхлости и плесени. Пахло сыростью, время от времени Баффи чувствовала сквозняки – видимо, здесь было немало вентиляционных отверстий, пусть их и не было видно из-за царствующей снаружи темноты. Эти легкие потоки воздуха все еще отдавали гарью, но почему-то совершенно не казались раскаленными, как было на улице. Странно, но как только девушка оказалась под землей, то гнетущее и сковывающее чувство паники притупилось, и Баффи больше не ощущала нервной дрожи, которая, словно бы, предупреждала об опасности. Как будто в этом туннеле не могло произойти ничего страшного, и он сдерживал любую напасть. Это было довольно странным для Баффи, ведь сколько раз она не была в городской канализации раньше, ей всегда хотелось сбежать оттуда как можно скорее. Конечно, это не значило, что она не прислушивалась к каждому звуку и не была готова в любой момент вонзить кол в нападавшего, но это было скорей мерой предосторожности, чем вынужденной сосредоточенностью.

Может быть, потому что прежде ее душу еще никогда не охватывал такой животный панический страх, какой Баффи довелось испытать там, наверху. Ведь она была истребительницей, сталкивалась с несчетным количеством жутких существ, и, тем не менее, вид пустых, заброшенных и разрушенных улиц пугал ее куда сильнее, чем любой кровожадный монстр. Она с удивлением поняла, что армия непобедимых тварей была бы для нее куда лучше, чем пустота и безмолвность теней. Конечно, Ганн утверждал, что Саннидейл пуст только на первый взгляд, а в его глубинах скрываются полчища существ, выползших из Адской Пасти. Баффи охотно верила этому, но, тем не менее, по дороге к окраине города, где среди обваленных столбов и деревьев прятался этот люк, им не встретилось ни одно чудовище.

А подземелье сулило защиту. И не потому, что в него так решительно направлялись мужчины, Баффи просто чувствовала это на интуитивном уровне – наверное, как и ее спутники. Именно здесь хотелось спрятаться и больше никогда не вспоминать о кошмаре, притаившемся наверху. Так, чтобы в следующий раз выйти наружу и увидеть сияющее солнце, оживленные улицы и приветливые, веющие уютом, дома.

Все это казалось таким неясным и невозможным, в голове крутились десятки вопросов, и в любой момент готовы были сорваться с губ, но каждую секунду по каким-то неясным причинам Баффи останавливала себя. Было как-то боязно прерывать эту тишину, нарушаемую только глухими звуками шагов. Рано или поздно ей должны будут все разъяснить, уж она-то настоит на этом.

Внезапно где-то справа раздалось шуршание, и Баффи резко ощутила рядом с собой чье-то присутствие, и этот кто-то явно не был человеком. Мужчины тоже что-то почувствовали, так как вмиг все их фонарики и оружие были направлены на правую стену. Но Баффи уже прижимала ногой к полу нечто большое и мягкое.

– Крыса, – скривился Ганн, но в его голосе прозвучало облегчение, и когда шествие возобновилось, пробормотал: – Вот Спайк-то обрадуется – не всех гадов еще выпил.

Услышав имя вампира, Баффи мгновенно обернулась к мужчине и встревожено посмотрела на него – Спайк здесь? Почему? Помогает им или находится здесь в качестве пленника? Почему-то мысль о том, что белобрысый вампир снова на стороне зла показалась ей совершенно нормальной, как будто так оно и должно было быть. Ведь именно он мог быть виновен в происходящем. Но Ганн почему-то только усмехался, а в его взгляде сквозила добродушная ирония.

– И он тоже здесь? – тупо произнесла Баффи.

Она снова повернулась к Ганну, но теперь от его улыбки не было и следа, а лицо снова стало угрюмым и непроницаемым. Краем глаза девушка заметила и то, что Ксандер тоже стал каким-то задумчивым и настороженным. Но никто ничего не успел ответить: впереди замаячил свет, а еще через пару шагов Робин, а после него и Коннор отключили фонари.

Люди вышли в еще одно помещение – небольшое, но и не такое тесное, как то, в которое они проникли через люк. Здесь было относительно светло – на стенах горели электрические лампы, освещая покрытый трубами высокий потолок и само помещение. У стен тесным полукругом стояло несколько рядов палаток – армейских, туристических, разноместных. Посреди помещения было небольшое углубление, где горел огонь, над которым возвышалась тренога, а на ней красовался большой котел. У одной из стен стояли несколько раскладных походных столиков и стульев, и все это было завалено всякой всячиной: от больших старинных книг и колдовских баночек, оружия и каких-то электрических приспособлений до посуды и продуктов питания.

Именно там копошились трое – две темноволосых девушки и невысокий парень. Услышав шаги подошедших, они как-то дергано обернулись, но, тем не менее, за оружие сразу не схватились. И только через мгновение, когда взгляд одной из девушек скользнул по пришедшим, она тут же кинулась к столику, схватила со столика арбалет и выставила его перед собой. Парень же удивленно посмотрела на нее, после чего перевел глаза на Баффи, и мгновенно последовал ее примеру – бросился к столику и вооружился большим деревянным крестом. В лице и движениях этого молодого человека Баффи уловила что-то знакомое, понимая, что однозначно видела его прежде. Вторая девушка не сдвинулась с места – продолжала безмолвно смотреть на истребительницу. В какой-то момент ее руки безвольно опустились, из них выпали какие-то проводки; ее губы сжались в тонкую линию, глаза расширились, и, казалось, она вот-вот лишиться чувств.

– Дон, – прошептала Баффи, удивленно глядя на сестру, но та, казалось, совершенно не понимала того, что происходит.

Сестра выглядела странно, как-то непривычно, хоть и внешне оставалась все той же Дон Саммерс. Может, потому что похудела и от этого стала казаться выше, или из-за неаккуратно собранных назад волос, или, быть может, из-за слишком бледного и уставшего лица. Хотя, ведь и прежде Баффи видела ее в таком состоянии – во время стрессов или хотя бы тех же апокалипсисов, когда сестренка не спала ночами и переживала из-за очередных сверхъестественных проблем.

Баффи попыталась поймать осмысленный взгляд сестры, но глаза той все еще были расширены – так же смотрел на нее сегодня Ксандер, когда на Баффи не подействовали святая вода и крест. Как будто Дон тоже приняла ее за призрака. Истребительница было сделала шаг навстречу сестре, но к ней мгновенно подскочила девушка с арбалетом и преградила пусть к Дон.

– Не приближайся к ней, – прошипела она, как разъяренная кошка. Баффи заметила, что деревянный дротик арбалета целится ей прямо в сердце.

Черт возьми, снова ее приняли за вампира! Да что же за безумие здесь твориться?! Баффи уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но ее опередил Ганн:

– Опусти оружие, Фред, – в его голосе Баффи смогла различить странное сочетание твердости и тепла. – Она не причинит нам вреда.

Девушка недоверчиво посмотрела на мужчину, потом снова на Баффи, нахмурилась.

– Действительно, Фред, она не опасна, – поддержал Ганна Робин, и встал рядом с Баффи. – Она не вампир. К тому же, если она смогла вместе с нами пройти через защитный барьер, значит, она не предоставляет опасности.

Еще несколько секунд девушка помедлила, после чего стала медленно опускать арбалет. Недоверие на ее лице в какой-то момент сменилось недоумением, а после – таким же удивлением, как раньше у Дон и Ксандера. Она приоткрыла рот, намереваясь что-то сказать, но, кажется, язык не желал ее слушать, и она только продолжала безмолвно хватать воздух, глядя то на парней, то на Баффи, то на Дон.

– Вот черт, не может быть… – прошептала она, когда к ней вернулся дар речи. – Уэсли.

Она произнесла это имя едва слышно, так, словно не веря, что сказала то, что сказала. Баффи повернулась к приведшим ее мужчинам, и те, как один, угрюмо смотрели на Фред, и весь их вид говорил о том, что ее догадка верна. И даже Ксандер теперь выглядел таким же хмурым, как и остальные. Истребительница была совершенно растеряна, хотела что-то сказать, взять ситуацию в свои руки. К тому же, ей уже осточертело ничего не понимать и чувствовать себя каким-то редким музейным экспонатом, вызывавшим у всех крайнее удивление.

Но обстановку разрядила Дон – вдруг она подорвалась с места и кинулась к Баффи. В следующий момент истребительница ощутила, как вокруг нее смыкаются тонкие руки и как ней прижимается дрожащее худое тело. Мгновение помедлив, Баффи тоже обняла сестру, уткнувшись носом в ее шею. Она ощутила, что Дон начинает дрожать еще сильнее, и очень скоро услышала негромкие всхлипы. Погладив сестру по голове, девушка поняла, что у нее в горле образовался ком, а еще через миг к глазам подступили слезы – просто стало очень грустно и тоскливо. Обнаружить здесь, в этом мертвом мире, что-то родное, частичку дома, кого-то любимого было так странно и отчего-то больно, что на Баффи снова стало медленно находить уже знакомое ей горькое отчаяние.

«Ну, уж нет, Истребительница, только не расклеиваться, ты ведь сильная девочка», – сказал ей внутренний голос с какими-то совсем знакомыми интонациями, и если бы это не было только самовнушением, Баффи показалось бы, что в словах проскользнул британский акцент.

Она подняла голову и посмотрела на Фред через плечо Дон, которая, кажется, еще не совсем пришла в себя, потом взгляд Баффи перешел на топчущегося позади нее парня. Сам он был невысокого роста, с неаккуратно торчащими во все стороны светлыми волосами и едва заметной светлой щетиной на подбородке. Что странно, в отличие от остальных, молодой человек не выглядел ни озадаченным, ни ошарашенным, его лицо скорей выражало нескрываемый восторг. И да, Баффи определенно его знала – как можно было забыть одного из троих придурков, которые портили ей жизнь в прошлом году? Девушка легко отстранила от себя Дон и хмуро посмотрела на парней, потом на Фред.

– Что он здесь делает? – жестко поинтересовалась она.

Но Фред тут же встала рядом с парнем и попыталась улыбнуться:

– Эндрю помогает мне с техникой, он… – робко начала она и легко похлопала парня по плечу. Кажется, это не сделало его менее напряженным – под враждебным взглядом истребительницы он весь сжался и весь его вид говорил о том, что готов бы бежать даже на поверхность, только бы не попасться под горячую руку истребительницы.

Фред, видимо, хотела добавить что-то еще, но мгновенно осеклась – внимание всех присутствующих обратилось к палаткам. В узком проходе между двумя рядами стоял уставший мужчина с взлохмаченными волосами, в разбитых, кое-как склеенных скотчем очках, с заросшим лицом, и безмолвно смотрел на Баффи. Он ничего не говорил, не шевелился и, вероятно, с трудом понимал, что вообще происходит. Истребительница с удивлением узнала в нем своего бывшего наблюдателя – Уэсли Уиндем-Прайса, англичанина-неудачника, изгнанного из Совета. Сейчас, конечно, он мало походил на того испуганного молодого человека, которого помнила Баффи, но, тем не менее, это был он. Теперь все смотрели на него: кто-то с недоумением, кто-то с благоговением, а кто-то с откровенным непониманием. Уэсли поднял руку и поправил очки, словно они показывали ему мираж, но, судя по всему, изображение перед ними не изменилось, поэтому мужчина сделал еще шаг вперед, не сводя взгляда с Баффи.

– Не может быть… – наконец прошептал он. – Это просто невероятно!

И вот, снова на нее смотрят как на фантом, и снова не дают сказать и слова. На этот раз ей помешал задать вопрос Ганн:

– Интересно, как ты объяснишь это, – твердо сказал он, и, наверное, Баффи показалось, что в его голосе прозвучала угроза.

– Я… – больше Уэсли ничего произнести не смог, только продолжал рассматривать истребительницу.

– Да что происходит, черт подери?! – вдруг услышала собственный голос Баффи. – Что это за место, что вы здесь делаете, что стряслось с городом? И вы все с ума посходили, что ли? То нападаете на меня с кольями и утверждаете, что я вампир, то смотрите на меня как на второе пришествие? И ведете себя так, будто я должна лучше вас знать, что происходит и как расхлебывать все это дерьмо! Куда делся Саннидейл, почему по нему разгуливает Ангелус, а я, по вашим словам, обзавелась клыками? Это очередное бредовое видение или Уиллоу снова решила заняться магией?

Баффи замолчала, судорожно вдыхая воздух. Она чувствовала, как дрожат ее коленки, как сильно стучит сердце, как от злости и усталости кружиться голова, а по щекам текут слезы – не то от переизбытка эмоций, не то от нервов. Девушка не заметила, как Дон отскочила в сторону и сжала руку Фред, как Ганн и Коннор снова схватились за оружие, как другие отступили на несколько шагов. И только Уэсли оставался стоять всего в футе от Баффи, видимо, все еще не в состоянии пошевелиться. А девушка смотрела ему прямо в лицо, словно все ее вопросы и высказывания относились только к бывшему наблюдателю. Она повернулась к стоящему позади нее Ксандеру, потом поймала хмурый взгляд Коннора – почему он внезапно ей так напомнил Ангела?

Вспомнив об этом вампире, она почувствовала, что в ней снова закипает гнев:

– Да что вы молчите? – крикнула она. – Неужели так трудно объяснить, а не рассматривать меня, как мессию? Хватит уже! Или…

Баффи не успела договорить. Со стороны палаток послышались отрывистые шаги, какое-то бормотание, которое очень скоро превратилось в такое знакомое: «Кровавый ад!», затем звук разбитого стекла. Еще через мгновение из прохода между палатками появился Спайк собственной персоной – он едва заметно пошатывался, во рту держал сигарету, неизменный черный плащ был в пыли, а выбеленные волосы порядком отросли, показывая темные корни. Вампир обвел пьяным, затуманенным взглядом всех присутствующих, потом как-то неловко махнул рукой – мол, да пошли вы все, и готов был уже развернуться и пойти прочь, как вдруг замер. Нетвердо переступил с ноги на ногу, после – снова невнимательно посмотрел на людей, его взгляд остановился на Баффи. Несколько раз он просто глупо моргал, словно пытаясь развеять видение, потом покачал головой, явно пытаясь ее прояснить, и снова взглянул на истребительницу.

Баффи хотела было ответить на его взгляд, сделать вопросительное лицо, выразить глазами непонимание, но Спайк уже сделал несколько шагов к ней, одним движением сдвинув со своего пути Уэсли. Он оказался всего в полшага от истребительницы, наклонился, посмотрел в ее лицо. Его поведение почему-то настолько зацепило Баффи, что она не нашла в себе сил даже отшатнуться – только удивленно посмотрела на вампира, чуть скривившись от резкого запаха перегара. Спайк принюхался, всего на мгновение прикоснулся указательным пальцем к щеке Баффи, после чего резко повернулся к Уэсли.

Не прошло и секунды, как вампир схватил мужчину за грудки и со злобным рычанием отбросил к стене. Уэсли ударился спиной и осел на пол, но сознание не потерял. Подняться на ноги он так и не успел – Спайк снова оказался рядом, схватил его за лацканы куртки и поднял над землей, прижав к стене.

– Как ты посмел? – прошипел он, и из-за гнева его голос звучал необычайно трезво. – КАК? Мы же все решили! И ты не имел права! Мы говорили об этом!

Спайк хотел добавить что-то еще и уже занес над Уэсли кулак, но к нему тут же кинулись Ганн, Коннор и Робин и оторвали от задыхающегося наблюдателя. Первые мгновения Спайк сопротивлялся – ему удалось отбросить от себя Ганна, отчего тот упал на спину, и едва не скрутил Вуда, как вдруг помещение пронзил громкий крик:

– Хватит! Прекратите! Ведете себя как дети малые!

Рядом со все еще сцепившимися Спайком, Коннором и Вудом стояла Фред и зло смотрела на мужчин. Что странно, как только раздался голос девушки, дерущиеся тут же замерли, после чего медленно стали расходиться. Спайк отпустил Робина и сделал несколько шагов в сторону, Коннор разжал кулаки, Ганн поднялся на ноги, Уэсли тяжело дышал. Фред была все еще нахмуренной и слегка раздраженной, Баффи же задумалась: что особенного в этой хрупкой девчушке, если она имеет такую власть над всеми этими людьми (и не людьми тоже)? А Фред тем временем подобралась к Уэсли, помогая ему встать и справляясь о его самочувствии.

На крики из палаток высунулись другие обитатели этой странной общины – незнакомые Баффи лица, среди которых особенно ярко выделялся демон с ядовито-зеленой кожей, алыми рожками и губами. Он бросил всего один взгляд на происходящее, после чего стал поспешно загонять любопытных людей обратно по палаткам, призывая возвращаться к своим делам и уверяя их, что ничего страшного не произошло – просто Спайк в очередной раз напился. И Баффи невольно почувствовала признательность странному демону, который так быстро разрядил обстановку и увел от истребительницы лишних зевак, которые, как она была уверена, тоже не были против посмотреть на нее как на диковинку.

Когда все стихло, Спайк перестал чертыхаться, Уэсли уселся на стул и попал под надежную защиту Фред, Дон снова подошла к Баффи, а истребительница готова была продолжить свой допрос.

– Я когда-нибудь узнаю о происходящем? – с раздражением произнесла она, скрестив на груди руки.

Девушка чувствовала неимоверную усталость, проголодалась, хотела спать, и ей так надоели все эти непонимающие, удивленные люди, которые, кажется, совсем не считали нужным вдаваться в объяснения. Баффи почувствовала легкое прикосновение к своему плечу – это была Дон. Она так же устало смотрела на истребительницу, и, кажется, только сейчас до той дошло, что же так изменилось в ее сестре. Не было больше беззаботной малышки Дон – сейчас на Баффи смотрела взрослая, познавшая жизнь женщина, и плевать, что физически она все еще оставалась подростком.

– Узнаешь, Баффи, – осторожно прошептала она. – Но, понимаешь… Это слишком длинная история, а ты выглядишь такой уставшей. Давай поговорим об этом позже, когда ты отдохнешь, а мы все соберемся с мыслями, чтобы рассказать тебе, что к чему? Тебе для этого тоже нужны будут силы…

Баффи затуманенным взглядом посмотрела на Дон, понимая, что ее сестра права – она слишком устала. И, как бы истребительнице не хотелось услышать о произошедшем, сейчас она вряд ли адекватно воспримет информацию. Потеря сознание, драка с Ангелусом, все эти встречи, прогулка по догорающему Саннидейлу и пережитые эмоции забрали у нее слишком много сил, пусть даже ее организм обладал сверхчеловеческой выносливостью. Истребительница слабо кивнула сестре, позволив ей взять себя за руку и повести в сторону палаток.

Истребительница видела, как перед ними расступились Фред и Спайк, пропуская вперед, и от Баффи не укрылся обеспокоенный взгляд девушки, которым она смерила вампира. Тот смотрел в пол, судорожно вдыхая сигаретный дым и даже не удосужившись поднять на истребительницу глаза. Почему-то это показалось Баффи таким неправильным и непривычным, словно перед ней предстала очередная сгоревшая улица Саннидейла.

Но уже в небольшой двухместной палатке, куда привела ее Дон, это напрочь выветрилось из головы истребительницы – она увидела спальный мешок, постель, и теперь была не в состоянии думать о чем-либо другом. Дон что-то пробормотала о еде и удалилась, но Баффи, ее не дождалась – уже в следующие секунды она проваливалась в сон, даже не удосужившись забраться в спальный мешок.


Глава 5


Баффи гуляла по улицам Саннидейла. Над головой светило яркое солнце, из листвы деревьев доносился оживленный щебет птиц, сливаясь с голосами проходивших мимо людей и звуками проезжавших машин. Из каких-то летних кафе звучала музыка, слышался звон посуды, а где-то совсем рядом раздавался заливистый смех. Все это превращалось в невыносимую какофонию, кружило голову, отдаваясь в мозгу громкими барабанами, и хотелось замереть, схватиться за пульсирующие виски и хоть как-то убавить эти звуки. Но они как будто становились только громче и оживленнее, и от этого хотелось спрятаться как можно дальше. Баффи пыталась сильнее вдохнуть, но воздух был таким раскаленным, что это делалось невозможным.

Девушка ускорила шаг, надеясь, поскорее покинуть эту пеструю, слишком громкую улицу и оказаться в каком-то более спокойном месте. Но куда бы она ни попадала, в какой переулок не заходила, везде было одинаково громко. И обязательно позади нее кто-то смеялся. Несколько раз Баффи оборачивалась, чтобы увидеть этого странного преследователя, но каждый раз обнаруживала позади себя только десятки одинаковых, невыразительных лиц. И все как будто бы смотрели сквозь нее, словно Баффи здесь и не было.

Тогда девушка побежала – вперед, не различая перед собой дороги, расталкивая людей, сбивая их с ног. Она чувствовала, как в голову печет солнце, что майка насквозь промокла от пота, а волосы прилипли ко лбу и к спине. Дышать было очень тяжело – с каждым вдохом легкие словно выгорали, но Баффи продолжала упорно дышать, не теряя надежды со следующим вдохом глотнуть хоть немного свежего воздуха. Но в какой-то момент она поняла, что дышит только гарью.

Девушка резко остановилась. Вокруг больше не было гудящей толпы, не было машин, не было яркого полуденного солнца. Она стояла посреди пустой широкой улицы с разбитым асфальтом, разрушенными выгоревшими домами. Это покрывал падающий с пепел, а все небо теперь занимал огромный черный круг, так похожий на солнце, но не дающий ни света, ни тепла. И вокруг застыла гудящая гулкая тишина, слишком непроницаемая, слишком живая. А всего прежнего гомона Баффи даже не помнила, лишь знала, что еще несколько секунд назад вокруг было очень шумно.

И вдруг сзади раздался уже знакомый ей смех – громкий, веселый, беззаботный. Девушка медленно обернулась, чувствуя, как дрожат ее руки, и к своему удивлению увидела рядом Уиллоу. Подруга стояла в шаге от истребительницы, весело смеясь, и смех ее был таким простым, таким заразительным, что уже через мгновение Баффи хохотала вместе с ведьмой. Они смотрели друг на друга, сложившись пополам, пока истребительница вдруг резко не замолчала. Уиллоу продолжала смеяться, но по ее щекам текли слезы, а волосы прямо на глазах становились темными, лицо рассекалось сосудами, чернели глаза. А в какой-то момент смех ведьмы стал грубым и жестоким.
– Магия тает, – голос прозвучал где-то совсем рядом.

Ей вдруг захотелось развернуться, ударить говорившего – хватит над ней издеваться, хватит все скрывать, хватит принимать за нее решения! Но девушка не могла даже сжать кулаки. Все ее движения казались слишком медленными, вялыми, словно она вдруг стала немощной старухой. Баффи стоило огромных усилий обернуться, чтобы увидеть Спайка.

Он, слегка ссутулившись, сидел на столе, одиноко стоящем посреди заброшенного класса математики. Вампир смотрел в пол, его руки сжимали дымящуюся сигарету, и казалось, он был погружен в какие-то глубокие раздумья и даже не подозревал о присутствии Баффи. Девушка было двинулась в сторону Спайка, но тот резко встал, поднял голову и посмотрел на истребительницу, не скрывая своего отвращения.
– Как ты смеешь? – с ненавистью прошипел он, в сердцах отбрасывая сигарету. – Мы ведь говорили об этом, и ты пообещала! Предательница! Ты – чертова бездушная вещь. Пошла к черту!

Баффи непонимающе уставилась на вампира, не понимая, почему от этих слов становится так трудно дышать, так больно колит в сердце, а на глаза наворачиваются слезы. Она – вещь? Бездушная? Что она успела натворить, чтобы он так возненавидел ее?

– Смотри, какая магия, Бафф! – рядом со Спайком возникла Уиллоу. Она весело улыбнулась и продемонстрировала подруге свои покрытые черными жилами руки, и снова рассмеялась. – Гляди, как я умею!

На миг ведьму охватил черный вихрь, но уже через мгновение Баффи поняла, что эта дымка – сама Уиллоу, то, во что она превратилась. Спайк протянул к черным клубам руку, с интересом глядя, как они кружит по классу, поднимая в воздух все больше пыли и обломков.

– Магия разрывает, – довольно сказал он и вдруг резко посмотрел на истребительницу. – Ну, сколько можно спать, в самом деле? Соня, ты, Бафф, проспишь все на свете!

Его голос вмиг изменился до неузнаваемости – стал слишком высоким, звонким и… девичьим. Баффи растерянно распахнула глаза, глядя на склонившуюся над ней Дон, с легкой улыбкой тормошившую сестру за плечо. Несколько мгновений истребительница непонимающе смотрела на девочку и готова уже была перевернуться на другой бок, чтобы продолжить свой сон, но Дон не собиралась сдаваться.

– Ты издеваешься? – весело поинтересовалась она. – Ты и так уже проспала пятнадцать часов! Тебя давно все давно ждут у костра, и Уэсли хотел тебя видеть.

От этих слов Баффи резко подскочила, внимательно глядя на сестру.

– Уэсли?

Дон кивнула, а Баффи тем временем осмотрелась. Она находилась в палатке, лежала на нескольких разложенных спальных мешках. Дон сидела рядом с Баффи на коленках, едва касаясь головой брезентового «потолка». Через открытый проем в палатку проникал свет электрических ламп, украшающих стены подземелья, и Дон в нем казалась слишком хрупкой и бледной. Девочка молча протянула сестре сложенный мягкий свитер и снова улыбнулась.

Когда Баффи выходила вслед за Дон из палатки, она чувствовала легкое головокружение и слабость в ногах, но постаралась не обращать на это внимания. Может быть, она еще не до конца проснулась, а, возможно, просто отказывалась верить, что все происходит на самом деле. Это подземелье, эти люди – такие знакомые и в то же время такие чужие, такой странный воздух – все было настолько эфемерным, что уж слишком походило на сон.

У костра, наверное, собрались все обитатели этого подземного мирка. Их было около двух десятков, и приличную часть занимали молодые девушки, примерно возраста Дон. Но, несмотря на все сложившиеся условия, несмотря на жизнь в подземельях, они выглядели очень живо и, можно даже сказать, беззаботно. Благодаря им помещение заполнял негромкий и уютный гул голосов, всплески смеха, хихиканье и оживленное ерзанье. Среди всех Баффи рассмотрела Фред, и рядом с ней сидел Эндрю – они вместе ковырялись в разноцветных проводках, распутывая их и подключая к какому-то большому аккумулятору. По правую руку от Фред сидел Ганн и методично полировал и без того сияющую секиру, а сразу рядом с ним – Робин Вуд, бездумно гипнотизирующий взглядом пляшущие языки пламени. По его левую руку находился Коннор, и он казался невероятно хмурым, отчего Баффи снова вспомнила об Ангеле – кажется, эти двое могли бы провести соревнование по хмурствованию. От этой мысли Баффи усмехнулась, хотя уже через миг ощутила прилив грусти: то ли воспоминание о вампире напомнили ей вчерашнюю встречу с Ангелусом, то ли просто вернули в прошлое, которое показалось таким далеким от всего этого мира.

Дон умостилась около Ксандера, указывая Баффи на свободное место рядом с собой – часть бетонной плиты, покрытой несколькими слоями одеял. Истребительница с опаской посмотрела на сидящего справа от пустого места уже знакомого его зеленого демона. Тот тут же перехватил ее взгляд и его губы растянулись в улыбке, и Баффи почему-то снова почувствовала прилив необъяснимого спокойствия, как было вчера, когда он разгонял любопытствующих девушек. Истребительница неуверенно села рядом с демоном, но что-либо сказать или спросить не решилась.

– Не переживай ты так, демоны тоже могут быть хорошими, – тут же сообщила сестре Дон, обменявшись с зеленокожим улыбками.
– Я – Лорн, - представился демон, и весь его вид так и излучал дружелюбие.

Баффи почему-то даже не усомнилась в его намерениях, просто поверив ему без каких-либо на то оснований.

– Уж не думал, что доведется с тобой познакомиться, – продолжил он. – Но я рад, очень рад. Это большая честь для меня.
Баффи пожала теплую и гладкую ладонь демона и как-то сдавленно усмехнулась.

– Не стоит так волноваться, – все так же спокойно произнес Лорн и внимательно посмотрел на истребительницу. – Я знаю, как ты запутанна, и сейчас запутаешься еще сильнее, но нервы тебе пойдут только во вред. В таком случае лучше не полагаться на свои собственные ощущения.

Он замолчал, а Баффи озадаченно уставилась на демона.

– О чем вы говорите? – осторожно спросила она.

Послышался смех Ксандера, и девушка повернулась к нему.

– Привыкай, Лорн у нас демон-эмпат. Понимать чужие эмоции – его дар, – проговорил он. – Нет смысла от него что-либо скрывать, а если еще начнешь петь!..

– С этим мы еще успеем разобраться, – пообещал демон.

Баффи не успела вдаться в подробные расспросы, так как к костру подошел Уэсли, слегка похрамывая – вероятно, из-за вчерашней стычки со Спайком. Кстати, самого вампира нигде не было видно, но девушка решила, что это к лучшему – она чувствовала, что встреча с ним сейчас была бы не самой приятной.

Бывший наблюдатель пробирался прямо к Баффи, озадаченно рассматривая ее. Он притянул к себе пластиковый ящик и уселся на него. Взгляды всех присутствующих устремились на него, голоса девушек стихли, из-за чего в помещении воцарилась напряженная тишина, нарушаемая только треском костра.

Баффи тоже уставилась на Уэсли, надеясь, что он начнет рассказ, но он почему-то тянул время, отчего уже даже Коннор начал нетерпеливо ерзать на своем месте, а Дон несколько раз кашлянула.

– Ну? – Баффи нарушила тишину, и ее голос разлетелся по залу, создавая приглушенное эхо. – Кажется, кто-то хотел что-то мне рассказать?

Вероятно, Уэсли просто не знал с чего начать, и ему на выручку пришла Дон:

– Что ты знаешь о концепции временно-пространственных пересечений? – ее голос дрожал, но слова звучали уверенно.

В ответ Баффи только недоуменно посмотрела на сестру, а затем на бывшего наблюдателя. А когда Уиндем-Прайс заговорил, Баффи почувствовала, как стынет ее кровь, как пересыхает во рту, как дрожат руки.

***

Время – слишком тонкая и неощутимая материя. Каким бы всевластным и неумолимым оно ни было, его природа уязвима ко всему, что ей противится и мешает привычному ходу вещей. Время должно быть необратимым процессом, встраивать цепи событий, каждое из которых отталкивалось бы от определенного факта и продолжалось своим исходом. Возможно, когда-то этот мир был охвачен всего лишь одной временной оболочкой, а природа беспечно создала разум, который в какой-то момент выбрался из-под ее опеки и стал развиваться самостоятельно. Многие существа, обитающие в одном единственном временном потоке, развивали свои способности, постигали науку и совершенствовали эксперименты. Однако зачастую многие из них выходили за рамки природы, которая всеми силами мешала противоестественным процессами, и вследствие этого получались совершенно невообразимые и необъяснимые результаты. Причины забывались, им не придавали значения, но следствия отпечатывались в памяти и душах, и в итоге стали расцениваться, как магия.

Количество ее исследований увеличивалось, соприкасалось с наукой и иными сверхъестественным факторами, как неприродные способности существ, появившихся в результате экспериментов, мутаций и применения неусовершенствованных научных навыков. Так появлялись люди с магическими способностями, демоны, вампиры, и даже те, кого стали называть богами – слишком много в мире оказалось противоречий, чтобы удержать все на привычном плаву. Возможно, именно по причине этих неправильных и противоречащих природе процессов стали появляться и временные конфликты.

Люди и другие существа жаждали абсолютной власти над всем, в том числе и над временем, которое казалось таким неумолимым и непоколебимым. И, несмотря на все негласные правила, связанные с его привычным ходом, стали совершаться прыжки в разные эпохи, пересечения временных линий, путешествия по разнообразным отрезкам истории с целью что-то изменить или предотвратить. Конечно, подобное учтено природой – если материя времени начнет рушиться, создавая пространственно-временные дыры, это может привести к разрушению Вселенной. А так как время имеет удивительное свойство расслаиваться, превращаясь в некое подобие паутины и тем самым создавая новые, отдельные миры, учитывающие события, при которых произошел временной парадокс.

Оглядываясь на целостность времени в общем, такие вселенные создаются каждую секунду, они действуют одновременно, но каждая в своем временном отрезке. Миров миллионы – растут с каждым возможным событием, и своим существованием закрывают временно-пространственные дыры, создавая новые ответвления реальностей. Таким образом, во Вселенной возможно абсолютно все, но это зависит только от того, каким образом она исправит тот или иной парадокс.

Где-то существует вселенная, в которой никогда не было Большого Взрыва, и никогда не створялась Солнечная система или такая, где вся цивилизация погибла от атомной войны. И, возможно, где-то затерялся мир, где обитают только сверхсильные существа, именуемые себя богами и способные наблюдать за происходящим в других вселенных. И все эти реальности изначально отличались друг от друга всего лишь каким-то одним, незначительным событием, с происшествия которого все пошло совершенно иначе. Возможно, где-то не погасла одна из звезд, а где-то на несколько минут раньше разразилась война, или выжил тот, кто должен был умереть, и это повлекло за собой совершенно другую реальность. В большей или меньшей степени это влияет на ход последующих событий, и их исход получается совершенно непредсказуемым.

Существует вселенная, в которой Баффи никогда не приезжала в Саннидейл, и Мастер сделал город своей резиденцией. Где-то есть реальность, в которой она никогда не становилась истребительницей, а где-то, возможно затаился мир, в котором и вовсе нет ни истребительниц, ни вампиров. Есть вселенная, где Баффи никогда не рождалась или где призывались бороться со злом парней, а не девушек.

И если Баффи хорошо помнила, чем закончился прошлый год, то здесь это ничего не значило. Здесь была смерть Тары, и была сошедшая с ума Уиллоу, в отчаянии решившая уничтожить мир, и был Ксандер, который силой своей любви к подруге убеждал ее отступить. Но здесь не было раскаявшейся Уиллоу, отпустившей от себя свой гнев. Здесь была слишком яростная и умирающая от горя ведьма, нежелающая никого слушать, неспособная остановиться и умерить свою силу, не поверившая в преданность своего лучшего друга. Здесь была слишком сильная Уиллоу, черпающая энергию из всего, что ее окружало, нарушая природный баланс и заточая в себе магическую силу. Уиллоу, которая пошла против природы и была ею наказана – ее человеческое тело не выдержало таких потоков магической энергии. Оно разорвалось, освобождая всю силу, которую ведьма похитила у стихий, живых существ, растений, книг, волшебных артефактов. Природный баланс был восстановлен, но Уиллоу было уже не вернуть. И все это произошло на глазах у Ксандера, и, пожалуй, теперь ему до конца жизни будет сниться то, как его лучшая подруга в один миг превратилась в бесформенную массу крови, костей и мяса.

Никто не знал, что это переломный момент, и что понесла за собой утрата Уиллоу Розенберг. Конечно, все горевали и оплакивали погибшую подругу, но никому даже не могли прийти в голову, к каким событиям это приведет. И в Лос-Анджелесе об этом вспомнили слишком поздно. Ангел и его друзья встали перед лицом нового зла: непобедимого Зверя, проведшего ритуал, в результате которого солнце над Лос-Анджелесом поглотила непроницаемая чернота. И в скором времени темнота стала распространяться по городу, его окрестностям, штату, приводя за собой полчища вампиром и демонов, теперь спокойно разгуливающих по улицам, не боясь сгореть от дневного света. Они чувствовали себя хозяевами города и плодились едва ли не в геометрической прогрессии, уничтожая население, заставляя людей бежать из их родных домов, разрушая и сжигая улицы. Лос-Анджелес был на грани того, чтобы стать земным филиалом ада, и оставались считанные дни до того, пока темнота не станет расползаться по всему миру.

И солнце можно было вернуть всего лишь одним способом – убить Зверя. Его, казалось бы, уничтожить было невозможно, но Корделию посетило видение: о том, как покончить с этим чудовищем мог знать только Ангелус. Именно из-за этого видения было решено на время забрать у Ангела душу. Вампира заточили в клетку, а затем провели ритуал, лишив его души. Но друзья Ангела были слишком беспечны и неосторожны, и вследствие этого произошло непоправимое: Ангелусу удалось сбежать. Никто не знает, каким образом он открыл клетку, как напал на Корделию, но в какой-то момент вампир исчез из подвала, а девушка осталась лежать на полу без сознания. То, что она была наполовину демоном, не дало Ангелусу ее осушить, но после нападения Корди впала в беспамятство, и с тех пор ни разу так и не пришла в себя. Но, судя по всему, это не помешало высшим силам посылать Корделии видения – порой она бредила, путано рассказывая о том, что приходило к ней во снах. И только благодаря Корди стало известно, что Ангелус заключил со Зверем союз, и теперь из-за этого темнота распространяется по миру с еще большей силой.

Уэсли безрезультатно пытался вернуть вампиру душу, ведь это знание было утеряно вместе с погибшей ведьмой – Уиллоу Розенберг. Тогда оставался всего один выход – убить Ангелуса, несмотря ни на что. Но справиться с этим могла лишь истребительница, и именно поэтому пришлось посодействовать Фейт в побеге из тюрьмы. У нее с Ангелусом состоялась битва – пожалуй, одно из самых кровавых сражений вампира и истребительницы за всю историю, и Фейт не устояла. Ангелус убил ее, а после отправился в Саннидейл расправиться с еще одной представительницей борьбы со злом. При этом он лишил последних защитников Лос-Анджелеса их последнего козыря – Корделии. Вампир похитил ее и заточил в Саннидейле, пользуясь ее бессознательными видениями. Друзьям Ангела пришлось ехать в Саннидейл за Ангелусом, дабы спасти Корделию и найти способ вернуть вампиру душу, или покончить с ним.

В то время в городке была своя война: его захватило Изначально Зло, появившееся впоследствии воскрешения Баффи из мертвых несколько лет назад – ведь каждое противоестественное событие в этом мире имеет свой отклик. В городе то и дело возникали призраки мертвых людей, они являлись тем, кто когда-то их любил, сводили их с ума, вынуждая совершать ужасные поступки. А когда в городе появился Ангелус, он поспособствовал открытию Адской Пасти – из нее появлялись полчища монстров, стремительно захватывающих город. Те люди, которые могли из него бежать – бежали, остальные погибли, были обращены в вампиров или взяты в плен. Город стал призраком, отрезанный от всего остального мира глубокими оврагами, с мертвыми улицами и разрушенными домами.

В Саннидейле осталась только горстка отчаянных храбрецов, готовых защищать этот мир до последнего, ценой собственных жизней. И так было бы дальше, возможно, удалось бы остановить очередной конец света, как это было всегда, если бы не произошло одно событие, окончательно забравшее у последних воителей надежду. Ангелус победил Баффи. И из этого устроил очередное представление – вместо того, чтобы милосердно убить истребительницу, он обратил ее. Превратившись в вампира, Баффи стала совершенно другой, совсем не той, кем она была для друзей. Сбылся ее самый страшный кошмар юности, она осталась без души и выбора, и это только повлияло на ее психическое здоровье, сделав ее еще более жестокой, злобной и безумной, чем ее новоявленный сир. Один Ангелус был страшен, вдвоем же они стали непобедимой силой для оставшихся сторонников Света.

И даже то, что среди этих людей появилась новая истребительница, мало чем помогло ситуации. За несколько недель до появления Ангелуса вместе с остальными потенциальными истребительницами в Саннидейл приехала девушка по имени Кеннеди, она же и была призвана сразу после смерти Фейт. Но сражаться со злом ей пришлось недолго, так как Ангелус и Баффи придумали очень действенный способ лишить мир Избранной – они просто вывели ее из строя. Во время одной из вылазок Кеннеди в город, они похитили ее, а через несколько дней истребительница была обнаружена разгуливающей по городу с совершенно невозмутимым видом. Она рассказывала истории о маленьких феях и смотрела на мир так, словно видела его впервые, напрочь позабыв о том, кто она такая. А временами это спокойствие менялось неконтролируемой агрессией – во всех, кто ее окружал, девушка видела Ангелуса или Баффи и пыталась их убить. Таким образом действующая истребительница оставалась формально живой, и из-за этого невозможно было призвать следующую защитницу мира. Единственным способом покончить с ней – были убить ее, но у кого бы поднялась рука? Да и был слишком малый процент, что следующей призовется одна из тех, кто застрял в Саннидейле.

Жизнь становилась все страшнее. Темнота вырвалась из Лос-Анджелеса, распространялась по всему штату, добралась до Саннидейла, сделала существование демонов и вампиров еще более приемлемым. Выходить на поверхность стало еще опаснее, а сражаться было полнейшей глупостью – враг значительно превосходил их в количестве. Вылазки в город за продовольствием делались все реже – они стоили здоровья Джайлзу, а Ане и многим потенциальным истребительницами – жизни.

То, против чего столько лет боролась Баффи, защищая Адскую Пасть, то, что каждый раз предотвращал Ангел, то, чего никогда не должно было случиться, наконец-то произошло – постепенно, но верно наступал конец света. Мир рушился, живое погибало, демонов становилось все больше – и всего за несколько недель. Жить оставалось считанные дни, и не было никакого выхода, кроме того, как наблюдать за крушением всего, что когда-либо имело значение.

Однажды Уэсли, роясь в уцелевших книгах Уиллоу, нашел одно странное, нерасшифрованное, но подающее надежду заклинание. Оно призывало помощь: перебирало все ближайшие параллельные миры, создавало сильнейший парадокс, вырывая из другой реальности нужный объект. Это навело бывшего наблюдателя на мысль о том, что еще не все потеряно – если постараться, можно правильно сформулировать заклинание и призвать помощь из параллельного мира. Вот только для этого нужна очень, очень большая магическая сила, если не внутренняя, то хотя бы внешняя. Но Уэсли не был таким могущественным колдуном, каким требовалось быть для этого заклинания, поэтому здесь использовать следовало второй вариант. А самое большое сосредоточие магии в Саннидейле, конечно же, было около Адской Пасти, и в этом месте были все шансы на то, что заклинание создастся успешно.

Уэсли было согласился, но произошедшее заставило его передумать. Во время очередной вылазки на поверхность в поисках продуктов случилось нападение, во время которого пострадал Джайлз. И невозможно было сказать, выживет он или нет, и с тех пор наблюдатель находится между жизнью и смертью, так и не приходя в себя. Уэсли решил, что больше терять нечего – все равно рано или поздно каждый из них погибнет, и если произойдет еще что-то непредвиденное, хуже не будет. И сбежав из лагеря, он применил несколько простых заклинаний, чтобы замести следы, и подался в город. В школе его постигла неудача – когда заклинание было почти дочитано, на него напали. Приходилось спасаться из школы бегством, прервавшись почти в самом конце заклинания. Уэсли вернулся в лагерь, совершенно лишившись надежды, никому ничего не сказав и ожидая, когда же их небольшое убежище опустеет.

А потом… Потом в один прекрасный момент появилась Баффи. Ничего не понимающая, злая и раздраженная, но… живая.
Смотрите также:
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться, либо войти на сайт под своим именем.
# 22 от 28 мая 2016 17:48
Edgeni пишет:
Цитата: Леди Мариус
Ну а как иначе, если люди бежали из города - мы помним это по канону, под конец в Саннидейле не осталось никого, кроме нашей компании. Остальные люди - нужно же вампирам чем-то питаться?
А до аптеки, полицейского участка нужно как-то добраться, к тому же, Ангелус не такой глупый, чтобы оставлять подобные ингредиенты без присмотра.

а продолжения правда нет?
# 21 от 29 февраля 2016 18:29
Edgeni пишет:
4 года-долгий срок,и проды нам не видеть.жаль!
# 20 от 18 января 2013 16:07
винни-пух73 пишет:
Гм. гм.. это довольно трудно знаете ли, присматривать за такого рода ингредиентами. Буквально вот зайди в любой брошенный дом и найдешь там чего-ниубдь: аспирин, например, серную кислоту для машины, селитру для удобрения, алюминиевую ложку.... К тому же ваши люди все-таки куда-то уходят. потому что как-то достают и еду и воду. нэ? Да и Ангелус уж кем-кем, а специалистом по домашнему тероризму не был.
# 19 от 18 января 2013 12:38
Леди Мариус пишет:
Ну а как иначе, если люди бежали из города - мы помним это по канону, под конец в Саннидейле не осталось никого, кроме нашей компании. Остальные люди - нужно же вампирам чем-то питаться?
А до аптеки, полицейского участка нужно как-то добраться, к тому же, Ангелус не такой глупый, чтобы оставлять подобные ингредиенты без присмотра.
# 18 от 18 января 2013 12:07
винни-пух73 пишет:
Леди Мариус, продам вместе с рецептами изготовления.
Откуда овраг? Какой овраг? И монстры с вампирами тоже ни за одну секунду появились - была некая фора во времени. С другой стороны - это американцы. Это мы в случае двухдневного остуствия света идем громить магазины и запасаться пулеметами...
Что же касается бомб, для их изготовления вполне достаточно оставшейся в городе аптеки и хозмагазина.
И насколько я помню в Саннидейле была оружейная лавка. Да и полицейский участок где-то был. Вообще странно, что там мало людей осталось, и только тех, кто был с Истребительницей.
# 17 от 18 января 2013 00:00
Леди Мариус пишет:
какая военная база возле Саннидейла, если он огражден от всего мира здоровенным оврагом - ни пройти, ни выйти. К тому же, никто не может спокойно даже за продуктами выбраться - вокруг столько монстров и вампиров. А тащить оружие?
Но в любом случае, это замечательная идея - нужно подумать о том, как бы вывести всех за город и подорвать его ко всем дементорам)
# 16 от 17 января 2013 23:08
винни-пух73 пишет:
Ага. Придет одна Истребительница и все врагов сокрушит. Ну да. ну да... свежо предание. Нет. чтобы артефакт полезный вытащить.
Это не укор автору, ни в коем случае, это я сокрушаюсь по поводу ложных надежд. Человеку свойственно питать такого рода иллюзии: придет герой (папа или мама) и все разгребет, пока я посижу в сторонке.
Что меня всегда печалит в фентези сериалах и фиках по ним - не использование простых технических приспособлений конца 20 века, для которых не надо и десятой доли стольких усилий, сколько для чудес. Люди, народ. там возле Саннидейла была военная база. а под институтом все еще останки "Инициативы". Я имею в виду. почему бы не использовать хотя бы взрывчатку!!!!!!!! А товарищ Уэсли вместо ковыряния в магии лушче бы сварганил на месте какого-нибудь ТА. Проще ж простого!
Может хоть здесь Баффи проявит здравомыслие и прагматизм? Потмуо что волшебный нож против демона или кол против вампира - это, конечно, хорошо. но небольшая изящная граната действует так же эффективно, и никакой истребительской силы не надо.
# 15 от 23 ноября 2012 21:50
Оллимпия пишет:
Трудный у Баффи выдался день. А у остальных - ещё труднее. Спайка даже немного жалко (или не немного)
# 14 от 4 ноября 2012 07:47
Герда пишет:
Очень понравился сюжет, заинтриговал. Ангелус действительно отличный противник. Видимо выпустив его на волю( 4 сезон Ангела помню плохо, но ведь это оттуда?), друзья Ангела не справились. Как эта компашка оказалась в Саннидейле? Неужели кроме Ксандра никто из скуби не выжил? С нетерпением жду проду!
И еще хочу сказать спасибо авторам, хорошо написано. give_rose
# 13 от 1 ноября 2012 22:02
Леди Мариус пишет:
schmyniа, как же всегда радуют ваши отзывы) Ответы обязательно будут в продолжение, которое постараемся выложить как можно скорее)
# 12 от 1 ноября 2012 21:56
schmynia пишет:
Уэсли натворил? Это его заклинание сработало, перетащив Баффи из другой реальности. А местную Баффи жалко. Не нравится мне вариант Баффи - вампир. Даже душевный. И временной сдвиг существенный. Вперед Баффи попала. После адской пасти, которую здесь. видимо, закрыть не получилось -
Ксан уже глаз потерял, Коннор уже - юноша. Интересно. почему Ангел стал Ангелусом?
Вопросы, вопросы. Жду ответов. С нетерпением, но терпеливо.
Спасибо, Леди и Облачко. Давайте и дальше так же загадочно и интересно. good , Нет goodgood
# 11 от 27 октября 2012 16:41
nefertari пишет:
Очень заитриговало! жду продолжения!!!
# 10 от 22 октября 2012 22:39
Элленка пишет:
Да, весьма инригующе... Пролог был мрачным и непонятным, но прочитала главы и жду продолжения, крайне интересно.
# 9 от 21 октября 2012 18:35
Kacana^_^ пишет:
Заинтриговали ) Куда же Баффи на этот раз занесло? И кто её подстрелил,и откуда Ангелус нарисовался? Ну и главный вопрос:почему именно Баффи сюда засосало? )) Думаю скоро будет прода и я всё узнаю! jesti Спасибо за главу! 023
# 8 от 21 октября 2012 16:06
Леди Мариус пишет:
а что дальше?
а дальше будет в проде) Очень-очень скоро выложим новую главу.
Спасибо за отзыв)
# 7 от 21 октября 2012 15:59
schmynia пишет:
Похоже, параллельная. И там Баффи - вампир?Интересно, они поменялись, или встретится здесь? И кто ее подстрелил? Кто-то из Скуби, Уэс, Спайк?
Не убили, и то слава Богу.
Кого-то ждет сюрприз - Баффи - не вампир.
Сразу хочется спросить: а что дальше?
Большое спасибо за главу. Интересно. give_rose
# 6 от 20 октября 2012 19:22
Velvet_Cloud пишет:
schmynia, присоединюсь к словам соавтора) обоснуй будет) спасибо за отзыв)

Оллимпия, наша любимая бета) спасибо за отзыв и за работу, которую ты делаешь)

Kacana^_^, спасибо за отзыв) прода есть, часть ее отбечена и скоро надеемся выложить)
# 5 от 6 октября 2012 15:17
Kacana^_^ пишет:
Читала этот фик на Trueblood и мне он очень понравился! yahoo Очень рада что он появился тут! Буду с нетерпением ждать проды!!!
# 4 от 3 сентября 2012 21:44
Леди Мариус пишет:
Радует, что пролог не напугал. )
И мы тоже не будем пугать, мы хорошие, правда)
# 3 от 3 сентября 2012 21:29
Оллимпия пишет:
Весьма многообещающий пролог. Я бы попросила проду, но, догадываюсь, чем эта прода обернётся для меня лично.
# 2 от 2 сентября 2012 12:36
Леди Мариус пишет:
Ну.. дочитал, но ведь при каких обстоятельствах)
А Спайк почему такой безынициативный?
обоснуй будет всему на протяжении фика.
Мрачновато, но интересно
ну.. такой вот жанр)
Спасибо за отзыв)
# 1 от 1 сентября 2012 21:03
schmynia пишет:
Но он же дочитал заклинание. должно же что-то получиться.
А Спайк почему такой безынициативный? Я жду от парочки действия решительного.
Мрачновато, но интересно
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гость, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Несколько слов о сайте
Спаффи.орг существует с 03.12.2008. За все это время у сайта было много разных этапов развития, в том числе периоды активного роста и высокой посещаемости. Однако со спадом инте- реса к пейрингу и сериалу, активность посетителей также пошла на убыль. В связи с этим было принято решение перевести сайт в состояние периоди- чески обновляемого архива. Подробнее
Случайная публикация
в процессе разработки...
Лента комментариев
Здесь и только здесь размещены все самые лучшие фанфики про Баффи и Спайка. На Spuffy.org вы также найдете множество других форматов фан-работ по пейрингу Спаффи: арты, рисунки, коллажи, аватарки, видео, стихотворения, интервью и биографические данные. Все работы созданы фанатами для фанатов, что абсолютно исключает извлечение коммерческой прибыли. Герои и вселенная Баффиверса целиком и полностью принадлежат Джоссу Уидону, Mutant Enemy и 20th Century Fox.
Dalila © 2008-2016
Обратная связь