- Вам нужно понять кое-что очень важное. Мир не делится на черное и белое, есть не только хорошее и плохое, свет и тьма… В мире слишком много оттенков, тонкостей, нюансов, которые не понять, не осознать в первого взгляда, а иногда и со второго. Гордыня – ваш враг. Не боитесь принять помощь, не бойтесь открыться, тому, кто готов помочь, не бойтесь выглядеть глупо, не бойтесь, что другие подумают о вас что-то плохое. Вы - Истребительницы, вы – острие меча. Вы – это все, что есть у этого мира, все, что защищает его от окончательной гибели, вы имеете право жить. Живите. Любите. Позволяйте любить себя. Нет ничего страшнее одиночества. Не будьте одни. Не позволяйте вашей гордыне решать за вас, об этом потом придется жалеть…
Баффи обвела взглядом комнату. Десятки пар глаз, не отрываясь, смотрели на нее, впитывая и переживая каждое слово. Ее историю знали все. Она уже не скрывала своих чувств, она носила свою скорбь, как знамя. Слишком поздно. Слишком многое ей пришлось пройти, прежде чем правильные слова сорвались с языка. Но они уже ничего не могли изменить. И ничего не изменили.
Самое страшное – это одиночество. Самое страшное – это когда ничего уже не изменишь. Когда понимаешь: был шанс, был второй шанс и еще множество шансов, и все они упущены.
Столько лет стоять на краю пропасти и, в конце концов, столкнуть в нее самого дорогого, самого нужного человека.
Спасая себя – убивать его. Ранить, мучить, издеваться. Как она могла называть его монстром? Не имея души, он был лучше ее. Он был честен с ней, с собой, со всем миром.
Вот и все.
Умри за меня. Я подслащу тебе пилюлю, произнесу слова, которые ты так хотел услышать. Не веришь? Я и сама себе не верю. Как я могу любить тебя? Ты – честность, мужество, ты – плечо, на которое я могу опереться, а я? Я – монстр. Я – вещь. Я ниже тебя. Но все же, люблю. Слишком поздно признаюсь себе в этом, но делаю это. Надеюсь, ты знаешь. Пришла моя очередь страдать, и я принимаю это, ведь у меня больше ничего не осталось. Любить тебя – это все, что я могу.